– Час. от часу. не лег. че.
– Доверься мне, и все пройдет как надо.
Я закрыл глаза, тем более что от моего затуманенного зрения толку и вправду было немного, и, собрав остатки сил, приготовился прыгать навстречу неизвестности. Сердце колотилось в висках паровым молотом, словно торопилось по максимуму отработать свои последние секунды.
Как я ни старался, мне так и не удалось отогнать от себя сцену смерти Малгера. Ведь если я промахнусь, меня ждет аналогичная участь. Ну, хоть почувствовать ничего не успею, и то утешение.
– Приготовься! – голос Аннэйва звучал глухо, будто издалека.
– Я. готов.
– Три, два, один, прыгай!
На этот раз упрямые штанины сыграли на моей стороне, сработав как пружины и усилив мой толчок. Я почувствовал, что кувыркаюсь, и покрепче прижал к себе бомбу, чтобы ненароком ее не упустить. Прошла секунда, другая, а я по-прежнему задыхался и едва не терял сознание от дикой головной боли, а, следовательно, был еще жив. Я рискнул приоткрыть глаза и невольно отпрянул, увидев перед собой, буквально на расстоянии вытянутой руки, мельтешащие фермы «Ожерелья». Но теперь я находился снаружи тоннеля и постепенно удалялся от него, медленно кружась в пустоте. Наша задумка с прыжком удалась, но до хэппи-энда оставалось еще далеко.
Тень скользнула по моему лицу, и челнок завис рядом, осторожно выбирая последние метры. Аннэйв, действуя с филигранной точностью, аккуратно подвел ко мне открытый шлюзовой люк, и я влетел аккурат в него, как мяч в баскетбольную корзину. «Трехочковый» – мелькнуло в голове.
– Все в порядке? – осведомился пилот.
– Я. внутри. – прохрипел я.
– Так, теперь держись.
Ответить я не успел, поскольку меня швырнуло на боковую стенку и буквально размазало по ней внезапно навалившейся перегрузкой. Я упал ничком, прямо на злосчастный контейнер, и если бы не кираса скафандра, то вполне мог бы переломать себе ребра.
– Что. что. – я смог выдавить из себя лишь еле слышное бульканье.
– Потерпи еще несколько секунд. Только не теряй сознание, прошу!
Легко сказать! Когда тебя крутят на центрифуге, то после нескольких сеансов начинаешь примерно ориентироваться в своих ощущениях и довольно точно можешь определить величину ускорения. Но я сейчас не сидел в удобном анатомическом кресле, а валялся кое-как, больно придавив левую руку и чувствуя, как из носа капает кровь. Мне казалось, что Аннэйв гонит челнок с перегрузкой не менее десятки, и мои кости вот-вот начнут трещать. Я и впрямь уже начал утрачивать связь с реальностью, целые куски времени то и дело выпадали из моего мира, и я каждый раз, приходя в себя, вздрагивал, словно проснувшись.
Выключение двигателей произошло, похоже, как раз в один из таких провалов. Я вдруг обнаружил, что болтаюсь по шлюзу, отскакивая от стен, а в ушах надрывается голос Аннэйва.
– Выбрасывай бомбу! Выбрось ее в люк!
Двигаясь, как сомнамбула, я разжал затекшие объятия и оттолкнул от себя контейнер, но он, естественно, тут же вернулся, поскольку я забыл отцепить фал. Перед моим носом проплыл индикатор, где друг друга последовательно сменяли алые цифры.
28, 27, 26…
Поймав чемоданчик, я попробовал отцепить карабин, но мои пальцы настолько ослабли, что еле сгибались. Пришлось мне, зажав контейнер между колен, вцепиться в карабин обеими руками и давить на защелку изо всех сил.
19, 18, 17.
Я захрипел от натуги, в глазах у меня снова начало темнеть, но в этот момент фал, наконец, отцепился. Отброшенный контейнер поплыл, было, прочь, но, зацепившись за край люка, отскочил и закрутился на месте. Скрипнув зубами от злости, я извернулся и отвесил ему пинка, вытолкав-таки упрямый ящик за порог.
– Все. он. за. бор. том. – я даже сам не слышал собственного голоса. – Держись! Уходим!
Перегрузка снова распластала меня по переборке, но на сей раз я хотя бы упал на спину. Краем глаза я видел, как издевательски неспешно ползет на свое место круглая крышка люка. Щелкнули замки, и я услышал столь сладостное шипение заполняющего шлюз воздуха. Я хотел открыть забрало, но мои руки так отяжелели, что мне даже пальцами не удалось пошевелить. Ну и ладно. Оставалось лишь наблюдать за тем, как растут показания давления на контрольной панели скафандра.
Я не считал секунды, но взрыв должен был последовать вот-вот. Интересно, что я почувствую? В памяти всплыли картинки со стендов гражданской обороны. Световое излучение? Ну, в наглухо запечатанном шлюзе я вряд ли что увижу. Ударная волна? Откуда ей взяться в вакууме. Электромагнитный импульс? Насколько я помнил, он формируется только при взрыве в атмосфере. Радиация? Да, но что, черт подери, я почувствую? Как я пойму, что бомба уже взорвалась? Быть может, она уже…
Гул двигателей внезапно оборвался, и меня отбросило от стены. Одновременно погасло освещение, и я остался наедине с тусклыми красноватыми отсветами контрольной панели и мечущимися по стенам черными тенями от света нашлемных фонарей. Мерзко запищал тревожный сигнал.
– Аннэйв, что случилось!? – окликнул я, пытаясь нащупать в темноте хоть какую-то опору, но ответа не последовало.
Немного подождав, я повторил попытку.
– Аннэйв, ты меня слышишь!?
В наушниках слышалось потрескивание помех и гул от работы систем скафандра, но никто так и не отозвался, и я вдруг со всей очевидностью понял, что ответа уже не дождусь. Осознание того, что я остался один– одинешенек в летящем невесть куда мертвом корабле, обрушилось на меня душной лавиной. Я закричал и принялся колотить в люк руками и ногами, но продолжалось к счастью это недолго. Мой измученный организм, в конце концов, не выдержал, и я провалился в спасительное забытье.
Сознание возвращалось медленно, словно нехотя. Какое-то время я балансировал на грани между сном и явью, но потом вспомнил, что сегодня суббота, и рано вставать не требуется. А раз так, то почему бы не перевернуться на другой бок и не поспать еще хотя бы полчасика. Я попробовал перекатиться, но у меня ничего не вышло. И вот тогда мне пришлось открыть глаза.
На меня сразу же накатил сильный приступ головокружения, и я даже невольно охнул, поскольку мне показалось, что я вишу вниз головой. Но, осмотревшись, я сообразил, что попросту нахожусь в невесомости, а перевернуться не мог потому, что прижат к постели эластичным спальным мешком.
Словно спохватившись, на меня нахлынули воспоминания. Драка с Малгером, прыжок с транспортера, темнота. Я лихорадочно завертел головой, пытаясь определить, где же я теперь оказался, и с удивлением разглядел уже знакомые изогнутые стены и большое окно, через которое лился яркий белый свет.
Никаких сомнений не оставалось – я находился на «Ньютоне». Но вот как я здесь очутился, и что вообще происходило после того, как мой разум отключился, оставалось загадкой. Загадкой, настойчиво требующей ответа.
