Сам момент перехода я опять прозевал, сосредоточившись на проверке всех настроек. Только когда перед моим носом выскочило сообщение о том, что надирный визир фактически ослеп, разом потеряв все реперы, за которыми он следил, я понял, что мы прыгнули. Подняв глаза, я увидел огромную темно-вишневую дугу, заполонившую собой верхнюю часть главного экрана. Наша драга вышла на орбиту над самой поверхностью мертвой звезды.
– Так-так-так, – Борис взялся за джойстики, корректируя траекторию, – чудненько.
По рубке поплыл всяческий мусор, один из отковырянных мною кусочков жвачки стукнулся о панель управления и отскочил вбок; тускло блеснул и скрылся за моей спиной кувыркающийся огрызок карандаша. Драга ускорила свое вращение, чтобы сохранять ориентацию относительно звезды. На своем экране я видел, как ползут по полю зрения зенитного визира захваченные им звезды, скрываясь за задним краем, а на смену им с противоположной стороны выныривали другие.
То был тот самый случай, когда пригодился резерв реперов, привязка держалась надежно.
– Ну что, студент? – капитан отпустил рычаги и удовлетворенно откинулся в кресле, – не заблудился еще?
– У меня все под контролем.
– И даже наша скорость? – он почему-то ехидно прищурился.
– Разумеется, – я сверился с показаниями своих приборов, – она в данный момент равняется… – я запнулся и на всякий случай потер экран пальцем, подозревая, что какая-то присохшая грязь вводит меня в заблуждение, но монитор был чист.
– И?
Я хорошо помню, как на занятиях в университете один уже немолодой профессор, прошедший за свою долгую жизнь через многое и на собственной шкуре испытавший все те передряги, выпутываться из которых он нас тренировал, говорил нам: «Учитесь доверять приборам! Если Вы сомневаетесь, если ваши глаза, уши и все тело говорят одно, а приборы утверждают обратное, то, скорее всего, они правы. Ваши органы чувств могут Вас обмануть, но железка фантазировать и лгать не умеет! Доверяйте своим приборам!» Он привел нам целый ряд реальных и в большинстве своем трагических примеров, наглядно иллюстрировавших данный постулат, и я запомнил его слова очень хорошо. А потому в ответ на ехидство Бориса набрал в грудь побольше воздуха и отрапортовал громко и четко:
– Наша орбитальная скорость составляет шестьсот двадцать три километра в секунду.
– Combien!? – почти взвизгнул Жан, – да я чуть в штаны не написал!
– Еще не поздно все исправить! – рассмеялся старик хриплым каркающим смехом, – парень-то прав! Один оборот мы делаем за полторы минуты.
– Вы рехнулись! Оба! Такого не бывает!
– Странно. Когда мы болтались над Аяксом-4, сорок километров в секунду тебя на смущали, а в этом шарике, – Борис кивнул на главный экран, – таких Аяксов больше сотни. Возьми калькулятор и посчитай сам, коли не веришь.
– Как же к нам на такой скорости лихтеры подходить будут!? – никак не мог угомониться долговязый, – мы же с ними расшибемся в пыль!
– Будем надеяться, что они тоже умеют пользоваться калькуляторами, – капитан повернулся ко мне, – готовь канал связи, юнга, надо парочку депеш на Большую Землю отослать.
– Сей момент, – я придвинулся к монитору, – что за депеши?
– Одна – заявка на регистрацию прав на орбитальную геологоразведку. Наши реквизиты возьмешь в бортовой базе, объект интереса обзовем пока что газовым гигантом, параметры орбиты и прочее уточняются, – Борис хмыкнул, – прикинемся неграмотными. А вторая – весточка боссу. Что-то вроде: «Мы на месте. Маклер не соврал. Подробности письмом».
– Будет исполнено, – мои пальцы забегали по панели.
Вот тут-то и наступал момент истины. Забить в стандартную форму необходимые данные – дело нехитрое, а вот зашвырнуть эту информацию за пару сотен световых лет, попав тонюсеньким лучом в крохотную горошину Земли – уже сродни искусству. И проблема не столько в том, что принцип работы субрелятивистского канала описывается еще несколькими страницами формул, сколько в умении заставить все эти формулы работать на тебя.
Да, я мог взять мощности побольше, мог выстрелить сразу веером лучей и повторить сие безобразие несколько раз до получения результата, но, как я уже говорил, такой подход мне не по душе. Какой смысл несколько лет учиться на хирурга, если потом все равно будешь работать мясником? Свою работу надо делать хорошо.
Пока наша драга находилась в тени звезды, и связь была невозможна, я еще несколько раз все перепроверил, но никаких огрехов не нашел. Да и сложно ошибиться, если ты сотню раз проделывал все эти процедуры на тренажерах, причем с куда менее благоприятными исходными данными. Должно получиться.
Транспарант, извещающий о доступности канала, засветился зеленым, и я положил палец на кнопку. Была не была!
Генераторы коротко взвизгнули, прошивая пространство лучом, и снова наступила тишина.
– И что, все? – удивился Жан.
– Теперь ждем ответа, – я откинулся назад и постарался расслабиться, чувствуя, что меня всего трясет. Просто сидеть и ждать было совершенно невыносимо, а потому, чтобы хоть чем-то заняться, я вытащил из сумки сухой паек, который прихватил на станции, распечатал его и принялся жевать первое, что попалось мне под руку, даже не чувствуя вкуса еды. Для получения ответа требовалось послать дополнительный запрос, чтобы отвечающая сторона могла затолкать свое сообщение в открытый нами канал. Но делать это прямо сейчас не имело смысла. Необходимо было подождать хотя бы до следующего витка. А если бы мы ответа не получили, то оставалось бы только гадать, что тому причиной: чья-то нерасторопность или же моя криворукость.
Но, к счастью, на сей раз оба ответа пришли сразу.
«Поздравляю с успешным началом! Жду подробного отчета» – в первом, от Гершина, и стандартная форма с регистрационным номером, присвоенным нашей заявке автоматической системой учета – во втором. Я не стал скромничать и вывел оба сообщения на главный экран.
– Ah voila! С первого выстрела! – прищелкнул языком Жан, – Сашка связь налаживал попытки эдак с третьей в лучшем случае.
– Хватит тут охать, – одернул его Борис, – ты лучше сообрази нашему юнге чего-нибудь пожевать, а то он, вон, сухомяткой давится.
– Нет проблем, – за моей спиной щелкнули расстегиваемые замки, – а Гильгамеш пускай пока штанги разворачивает, так еда вкуснее получится, да и есть из тарелок все же сподручнее.
– Ты слышал? – спросил капитан у техника сзади.
– На сколько разматывать?
– Мы сейчас так бодро вертимся, что и пары километров для одного «Же» будет достаточно. Не забудь, кстати, раскрыть все радиаторы – наш шарик довольно неплохо нас подогревает, не изжариться бы.
– Сделаю.
– Отлично, значит сегодня мы будем мыться под нормальным душем! – Борис протянул правую руку и крепко хлопнул меня по плечу, – ну что, юнга, экзамен сдан, добро пожаловать в команду Потрошителей планет!
