Я до рези в глазах таращился на монитор, хотя понятия не имел, что именно должен увидеть. Быть может, процесс уже в разгаре, просто со стороны этого не видно? Или наоборот, все сорвалось, и мы упустили свой единственный шанс…
– Смотрите! Смотрите! – чуть ли не взвизгнул вдруг Жан, тыча трясущимся пальцем в экран, – это оно!?
– Да что ж ты так орешь-то!? – капитан недовольно отодвинул в сторону его руку и подался вперед, – ишь ты!
На левом краю земного диска появилась и начала расти черная тень. Это напоминало затмение, но когда я увеличил масштаб изображения, стало видно, как сквозь эту самую «тень» просвечивают звезды.
– Господи Иисусе! – прошептал потрясенный повар, – оно и вправду.
У меня самого нестерпимо защекотало под ложечкой и почему-то захотелось жалобно заскулить. Только сейчас, наблюдая за тем, как из пространства постепенно исчезает целая планета, я в полной мере осознал и прочувствовал всю безумную дерзновенность нашего предприятия.
Человек посмел восстать против установленных испокон веков законов бытия, против предначертанной ему участи, силой разума перекраивая мир по своему усмотрению. Он всегда этим занимался, но теперь осмелился на святотатство, подобного которому не ведала история. По воле Магомета гора послушно сдвинулась со своего привычного места, отправившись в путь. И при виде того, как рушатся казавшиеся незыблемыми устои, спрятавшееся в глубине меня животное начало заходилось в паническом ужасе, и начинали шевелиться волосы на голове.
– Пять минут, полет, хм, нормальный, – бесстрастно констатировал Гильгамеш, – ты готов, Боров?
– Готов. Жду твоего сигнала.
Мы продолжали неотрывно следить за тем, как пустота постепенно пожирала нашу планету, позабыв о времени и даже о том, что нужно хотя бы иногда дышать. А каково же людям там, внизу!?
– Боров, время! – скомандовал техник, – я начинаю перенацеливать портал. Можете отчаливать.
– Понял, даю расстыковку, – Борис отодвинул в сторону мою руку с планшетом, – эх, где наша не пропадала!
Он откинул защитную крышечку и дернул за красный рычаг, раскрывающий стыковочные замки. Капсула вздрогнула, качнулась, и на мониторах мы увидели медленно удаляющуюся тушу «Берты». Мозолистые руки капитана коснулись джойстиков, корпус капсулы затрясся от грохота выхлопов маневровых двигателей, и изображение поплыло в сторону, одновременно переворачиваясь против часовой стрелки.
– Смотри-ка, слушается! – Борис, похоже, и сам был немало удивлен, – но все равно, доберусь до Коли, голову ему откручу!
– Ты, главное, доберись! – простонал Жан.
– Сделаю, что смогу, но еще надо, чтобы наш юнга не просчитался.
– Олежка, mon cheri! – Жан обратил свои мольбы ко мне, – ты все проверил? Нигде не ошибся?
– Если я где и напортачил, то, думаю, мы очень скоро об этом узнаем.
Вместо ответа повар только что-то пробулькал и затих. В этот момент капсула обогнула угол драги, и правый обзорный монитор залило багровым сиянием. Казалось, что жар от накатывающейся раскаленной волны ощущается даже сквозь стальные стенки.
– Эвон оно как… – капитан бросил на экран мимолетный взгляд и снова сосредоточился на управлении.
– Так, я включаю портал, – прорезался сквозь треск и шипение голос Гильгамеша, – у вас еще три минуты.
– Мы на подходе, – ответил ему Борис, – должны успеть.
– Ага, вижу вас, хорошо идете. Продолжайте в том же духе!
На экране левого борта показался обод портала, и у меня аж перехватило дыхание. В его кольце, словно в иллюминаторе виднелось голубое сияние, такое родное и такое манящее! Мы были буквально в паре шагов от цели.
– Предупреждаю, Боров, – обеспокоенный голос Гильгамеша заставил меня в очередной раз вздрогнуть, – выхлоп двигателей может повредить портал и даже вывести его из строя. Постарайся не газовать ближе двадцати метров от него.
– Понял. Постараюсь, – голос капитана оставался спокойным и невозмутимым, но я видел, как напряглись его лежащие на рычагах руки. От него требовалось выполнить решающий точный бросок аж с двадцати метров, не имея возможности скорректировать траекторию по ходу или повторить попытку в случае неудачи. А если еще учесть, что «Берта» продолжала вращаться.
– Две минуты.
– Принято, – Борис затормозил капсулу, прицеливаясь перед последним рывком.
– После того, как вы пройдете, я портал сразу же отключу, чтобы не помешать работе «Ожерелья».
– Я понял.
– Боря, сейчас или никогда.
– Ладно, с Богом! – казалось, старик не предпринял никаких действий, но вены на его висках вздулись, будто он готовился поднять рекордный вес. А потом его руки всего один раз качнулись, выдав команду двигателям капсулы.
Голубой диск на экранах сдвинулся с места и начал приближаться. Поначалу мне показалось, что капитан промахнулся, и мы пролетаем мимо обруча, но чуть погодя сообразил, что он сделал поправку на вращение драги, и, если все верно, наши траектории должны пересечься именно там, где требуется. А ведь он успел пообщаться с этим корытом всего десять минут! Жан не преувеличивал, капитан действительно являлся настоящим асом!
– Отлично, Боря, летите прямо в десятку! – Гильгамеш тоже был впечатлен.
Обруч портала неуклонно приближался, и на его блестящих конструкциях мы видели отблески разгорающегося за нашей спиной адского зарева.
– Что бы там ни было дальше, спасибо тебе, Ян, – голос Бориса предальски дрогнул, – спасибо за все!
– Мне чертовски повезло работать с такими классными парнями, как вы! – ответ техника был уже еле различим на фоне бушующих помех, – берегите себя! Берегите Землю!
Еще несколько секунд, и мы нырнули в голубое сияние.
– Мама! – прохрипел Жан.
– А ну, не мамкать! – рявкнул Борис, – за работу!
Он развернул капсулу днищем вперед и все обзорные экраны заполонила чернота пустого космоса. Теперь мы стремительно падали навстречу пока еще далеким облакам, и встреча с ними обещала быть очень даже жесткой.
– А ты молодец, юнга, считать умеешь, – капитан сверился с показаниями приборов, – высота около ста двадцати километров, и где-то через минуту мы войдем в плотные слои. Связь есть?
Спохватившись, я вскинул планшет и обнаружил, что теперь на нем ожили каналы трансляций. Однако все они демонстрировали одну и ту же картинку – графическую схему прохождения «Ожерелья», отслеживавшую ход процесса в реальном времени. На всех каналах царила мертвая тишина, и только бесстрастные цифры в углу отсчитывали секунды, оставшиеся до окончания операции.
Сорок пять… сорок четыре… сорок три…
Не помню, когда я в последний раз засекал, на сколько смогу задержать дыхание, но сейчас я точно не сделал ни единого вдоха, пока на экране не зажглись нули, и хриплый от напряжения голос оператора объявил:
