Мелисса уезжала из амбара в спешке. На столе стояли наполовину выпитая бутылка вина и наполовину полный стакан с водой, который ее обычно маниакально аккуратная сестра не успела вымыть. В шкафу осталось много одежды, на кровати валялась толстая книга под названием «Принципы слияния и поглощения компаний» с закладкой Пенсильванского университета.
Спенсер бросила свой бежевый саквояж от «Малберри» на кожаный диван, вытащила из переднего кармана компакт-диск с информацией из отцовского компьютера, уселась за стол Мелиссы и вставила диск в дисковод ее ноутбука.
Диск долго грузился, поэтому, чтобы убить время, Спенсер вошла в почту. Последнее письмо в папке «Входящие» было от Оливии Колдуэлл. Ее вероятной матери.
Спенсер прижала ладонь ко рту и открыла сообщение. В нем была ссылка на оплаченный билет на скоростной поезд в Нью-Йорк. «Спенсер, я так счастлива, что ты согласилась встретиться со мной! – сообщалось в письме. – Ты могла бы приехать в Нью-Йорк завтра вечером? Нам столько всего нужно рассказать друг другу! С горячей любовью, Оливия».
Спенсер уставилась через окно на родительский дом, не зная, как поступить. На кухне еще горел свет, мать расхаживала от холодильника к столу, что-то говоря Мелиссе. Если несколько минут назад она вся заходилась от ярости, то теперь на ее лице цвела нежная любящая улыбка. Когда мать в последний раз так смотрела на Спенсер?
На глаза Спенсер навернулись слезы. Она так долго и так упорно старалась понравиться своим родителям… и все ради чего? Она повернулась к компьютеру. Билет оказался на четыре часа дня.
«Здорово, – написала Спенсер в ответ. – Значит, до встречи».
Она нажала на кнопку «Отправить».
Почти сразу же раздалось громкое звяканье. Спенсер закрыла почту и посмотрела, не закончилась ли загрузка диска, но программа продолжала работать. Потом она заметила мигающее окошко мессенджера. По всей видимости, когда Спенсер включила ноутбук, мессенджер автоматически настроился на аккаунт Мелиссы.
«Привет, Мэл, – гласило новое сообщение. – Ты здесь?»
Не успела Спенсер ответить «Простите, это не Мелисса», как появилось второе сообщение.
«Это я. Йен».
У Спенсер екнуло под ложечкой. Ну конечно! Тот, кто это писал, был отменным шутником.
Снова звякнуло.
«Ты здесь?»
Спенсер взглянула на незнакомый аккаунт.
«УЮКХавбекРокс».
Допустим, Йен учился в УЮК, Университете Южной Каролины, и играл в полузащите. Но это ровным счетом ничего не значило. Правда?
Звяканье не прекращалось.
«Прости, что я уехал, ничего не сказав тебе… но они меня ненавидели… Ты же знаешь. Они узнали, что мне все известно. Поэтому мне пришлось бежать».
Руки Спенсер начали дрожать. Кто-то разыгрывал ее, как до этого разыграл родителей Йена Томаса. Йен никуда не убегал. Он был мертв.
Но почему тогда в лесу не нашли никаких его следов? Почему полицейские не отыскали ни одной улики?
Спенсер занесла пальцы над клавиатурой.
«Докажи, что это ты», – написала она, не став объяснять, что ее собеседник разговаривает не с Мелиссой. Спенсер зажмурилась, пытаясь вспомнить что-нибудь личное о Йене. Что-нибудь такое, о чем было бы известно ей и Мелиссе. И при этом такое, о чем не было бы написано в дневнике Эли. Репортеры опубликовали все, что Эли писала в своем дневнике о Йене, – как они стали близки в конце седьмого класса, как Йен вызубрил материал к тестированию, заправившись таблеткой «риталина», которую ему дал приятель и даже то, как он сомневался в том, что заслуживает называться лучшим игроком школьной футбольной команды: по мнению Йена, Джейсон ДиЛаурентис был гораздо талантливее его. Тот, кто выдавал себя за Йена, все это прекрасно знал. Нужно было вспомнить что-то глубоко личное…
И тут Спенсер осенило. Было нечто такое, о чем не знала даже Эли!
«Какое твое настоящее второе имя?» — написала она.
Возникла пауза. Спенсер откинулась на спинку стула и стала ждать. Когда Мелисса училась в выпускном классе, она в Рождество перебрала эгг-нога
[12] и призналась Спенсер, что родители Йена очень хотели девочку, но когда миссис Томас родила мальчика, они решили, что имя, которое они выбрали для своей неродившейся дочери, будет вторым именем их сына. Йен никогда им не пользовался – даже в старых ежегодниках роузвудской частной школы, которые Спенсер просматривала в свою бытность редактором, его второе имя нигде не упоминалось даже в виде инициала.
Раздалось звяканье.
«Элизабет».
Спенсер крепко зажмурилась. Это было невозможно! В кухонном окне главного дома погас свет, сад погрузился в темноту. Автомобиль проехал по улице, громко шурша по мокрой дороге. Потом Спенсер услышала звуки. Вздох. Фырканье. Смех. Она вскочила и прижалась лбом к толстому холодному оконному стеклу. На крыльце было пусто. Никаких теней не было видно ни у бассейна, ни возле джакузи, ни на мостках. Никто не прятался за мельницей, только недавно написанное слово ЛГУНЬЯ будто светилось в темноте.
Телефон зажужжал. Спенсер подскочила, ее сердце зашлось от страха. Она покосилась на экран ноутбука. Йен уже вышел из мессенджера.
«Одно новое текстовое сообщение».
Трясущимися руками Спенсер нажала «Прочитать».
Дорогая Спенс, когда я сказала, что его пришлось убрать, я вовсе не имела в виду – убить. Тем не менее во всей этой истории есть некоторая неясность… и тебе предстоит выяснить какая. Так что поскорее приступай к поискам, если не хочешь стать следующей, кого придется убрать из игры. Оревуар!
Э.
10. Дело ясное, что дело темное
Утром следующего дня Эмили туго затянула капюшон своего светло-голубого анорака и опрометью помчалась по обледенелому покрытию на игровую площадку начальной школы – их с подругами тайному месту встреч. Впервые за эту неделю длинная подъездная дорога к школе была свободна от автомобилей с газетчиками и телевизионщиками. После того как все поверили, что Эмили и ее подруги не видели в лесу мертвое тело Йена, необходимость опрашивать учеников отпала сама собой.
На площадке Эмили увидела своих подруг, которые стояли вокруг Спенсер, уставившись на экран ее телефона и лист бумаги с распечатанным на нем текстом. Вчера поздно вечером Спенсер позвонила Эмили и рассказала, что Йен переписывался с ней по мессенджеру, а «Э» прислала очередное сообщение. После этого Эмили всю ночь не могла уснуть. «Э» вернулась. А Йен, возможно… не был мертв.
Что-то твердое с силой врезалось в плечо Эмили, она стремительно обернулась, сердце готово было выскочить у нее из груди. Но это оказался всего лишь младшеклассник, мчавшийся мимо нее на бейсбольное поле. Эмили сцепила руки, пытаясь унять дрожь. Ее трясло с самого утра.
