— Бешеный, который убил твою… Я думала, что Каллум убил этого грязного, мерзкого, подлого…
Чувствуя, что Лейк могла выдать бесчисленное количество прилагательных для определения того человека, которого Чейз называл Пренсером, я перебила ее:
— Я тоже так думала, но нет. Бешеный сбежал. Никто даже не подумал, насколько это важно — сообщить мне об этом. Одиннадцать лет прошло, и, можешь себе представить, он покусал Чейза.
На мгновение Лейк задумалась.
— И я так понимаю, альфа не очень-то и хотел, чтобы ты об этом узнала.
Я была очень признательна Лейк за то, что она на этот раз не назвала Каллума по имени.
— Он позволил мне встретиться с Чейзом, понимая, что я узнаю обо всем. А затем избил меня за то, что я сделала это.
Логика Эли так глубоко проникла в мои мысли, что я смогла рассказать обо всем этом Лейк. Уж если я смогла бежать со сломанными ребрами, то тем более могла заставить себя расстаться с парой неприятных истин и беззвучно произнести слова, которые больше всего ранили меня.
Каллум. Стая. Стоун Ривер. Разрешение.
Я внутренне произнесла эти слова, очень-очень громко произнесла, продираясь сквозь них и не обращая внимания на боль.
Каллум.
Стая.
Стоун Ривер.
Каллум.
Под поясом джинсов все еще была отметина. Я положила на нее руку, проведя пальцами по шрамам, образовавшимся на моей коже.
— Бешеный все еще жив. Он был жив все это время, он жив сейчас, он вмешивается в жизнь моего… — Категория принадлежности Чейза была важнее, чем существительное, которое должно было последовать за ней. Я не знала, как назвать Чейза: моего друга? моего волка? моего «второго я»?
— Значит, это правда, — сказала Лейк, освобождая меня от необходимости закончить предложение.
— Что правда?
— Про тебя и про того мальчишку. Что ты пометила его.
Когда Лейк повернула все таким образом, то стало ясно, что ситуацию невозможно игнорировать. Я не была оборотнем и тем более не была альфой Стаи Стоун Ривер. Каллума не было рядом в то время, когда я перебросила мою связь со Стаей на Чейза. Это не альфа придумал новую связь между нами; я не кусала Чейза, он не кусал меня; и то, что мы делили между собой, ничем иным, кроме связи между оборотнем и его партнером, не было.
И это также походило на связь между Каллумом и мной.
— Не так все это было, — вздохнула я. — Это было… — Как я вообще могла описать то, что случилось, даже Лейк? — Мы просто выяснили, что его Бешеный был тот же самый, что и мой, а они собрались нас разлучить. Мы и запаниковали. Оба. Мне нужно было успокоить его. Я не могла позволить, чтобы они его забрали. Я должна была… — Должна была — что? Я не могла толком этого объяснить. Лейк сидела очень тихо, и в глазах у нее был какой-то странный свет, причину которого я не могла никак понять. — Я должна была защитить его. И себя. Поэтому, нащупав связь со Стаей, вместо того чтобы закрыться от нее, я за нее потянула. Потянула за нее, и толкнула к Чейзу.
Я ждала, что Лейк снова скажет мне, что все, что я сделала, невозможно. Но вместо этого она посмотрела на свои колени и самым тихим голосом, который только мне доводилось от нее слышать, задала мне последний вопрос, который я вообще не ожидала от нее услышать:
— А ты смогла бы сделать это снова?
На мгновение мне показалось, что Лейк спрашивала о том, смогла бы я, будь у меня возможность перенестись назад, сделать это, зная обо всех последствиях. Однако почти сразу же я поняла, что это не так.
Лейк спрашивала, смогу ли я пересоединить чью-нибудь еще связь со Стаей. Она имела в виду свою связь и связь Митча. Лейк и ее отец были периферийными. Каллум не требовал их присутствия на собраниях, но они все равно оставались частью Стаи Каллума. И он все еще был их альфой.
— Я не знаю, Лейк, — пробормотала я.
А ты не можешь попробовать? Я не слышала этих слов так, как я бы услышала их, если бы моя связь с Чейзом не стояла между интересами Стаи Каллума и моим здравым смыслом, но я почувствовала этот вопрос, готовый сорваться с кончика языка подружки. Однако через мгновение она закусила губу, и все, что мне привиделось или показалось, что привиделось, исчезло. И теперь Лейк сидела с таким видом, который у меня ассоциировался с ее решимостью сделать что-то важное.
Где-то в подсознании у меня прозвучал тревожный звоночек — обычно этот вид не предвещал ничего хорошего. Лейк Митчелл вызовов не отвергала.
— Подозреваю, что тебе хочется узнать, почему Каллум не убил Бешеного, — сказала Лейк.
Я кивнула.
— И еще я подозреваю, что ты хочешь узнать, есть ли у него планы убить Бешеного сейчас, когда он вернулся?
Вот почему я решила иметь дело с Лейк. Для нее не существовало запретов, правил приличия, и она была бесстрашна. Стая или не Стая, но она не станет сомневаться, вступать ей в противостояние с Каллумом или нет. Она выросла за пределами Арк Вэлли и потому могла следовать своей собственной воле, а не воле альфы. Даже суровое наказание не могло заставить ее уважать кого-либо, если она не считала это возможным.
— Если Каллум не убьет Бешеного, его убью я. — В первый раз я произнесла эти слова вслух, и я прекрасно знала, что это не пустые слова.
Я не то чтобы хвасталась или сболтнула, не подумав. Это не было безрассудством, и было совсем не важно, что я — человек, а Бешеный — нет.
Он вторгся в мою жизнь. Убил мою семью. Ранил Чейза. И единственной возможностью спасти от него Чейза было увидеть его мертвым.
Я все сказала Лейк, а она даже не моргнула. Она не спросила меня, как именно обычная девчонка собиралась справиться с Бешеным, которого наша Стая более десяти лет не могла выследить. Лейк просто поймала меня на слове и перешла к следующему пункту на повестке дня:
— Что мне нужно делать?
Уставившись на воду, я оценивала ситуацию, принимая во внимание все, что я знала о «Страннике», о Лейк и особой манере убеждения. Я подумала о тетке-барменше, с ее рожей типа «а ну-ка-поговори-со-мной» и глазами, в глубине которых таилась убежденность, что мимо нее ничего не проходит. И еще я подумала о той публике, которую могло привлечь это место, управляемое периферийным самцом.
Волки не любят одиночества. Там, где живет один, рано или поздно появятся и другие, а Митч и Лейк не были в стае единственными периферийными.
— Думаю, тебе нужно поговорить с барменшей, — сказала я, медленно обдумывая эту мысль. Если кто-нибудь из Каллумовых волков был здесь, барменша должна была знать об этом. А если при этом она подпоила их хорошенько, они могли что-нибудь сказать. Лейк не потребовала логического обоснования моих слов. Она просто встала и пошла обратно к ресторану, потому что знала так же хорошо, как и я, что безупречный план начинается с разведки.
