— Каллум — ясновидящий? — Вопрос сам собой слетел у меня с языка, прежде чем я собралась его задать.
— Ясновидящий? — переспросил Митч, спрятав улыбку, отчего я почувствовала себя моложе, чем была на самом деле. — В наших краях, Брин, мы и слова-то такого не слышали.
Кое в чем все мы были ясновидящими. Чувство Стаи соединяло волков из Стоун Ривер друг с другом, с их женами и со мной. С членами своей Стаи я могла разговаривать, не раскрывая рта, а две последних ночи Чейз и я вообще снами обменивались. И вытянули образ девочки из сознания Бешеного.
— Каллум знает, что должно произойти, до того, как это происходит на самом деле? — Я облекла свой вопрос в более доступные термины, и тут в моей памяти всплыл вопрос, который Эли задала мне в машине: Сколько раз в жизни тебе удавалось взять верх над Каллумом, Брин? И вообще кому-нибудь это удавалось?
— У Каллума хорошо развитые инстинкты, — сказал Митч.
— Такие инстинкты, которые позволяют ему видеть будущее?
Совершенно неожиданно мне захотелось об этом узнать. Как это работает? И что вообще знал Каллум?
И не специально ли он все это сотворил со мной?
— Ну, скажем, есть у него такой дар — заранее знать о том, что произойдет. — Митч пристально посмотрел на меня. — И хватит об этом.
— Дар? — хмыкнула я. — Это вроде как у вас дар в волка превращаться?
Митч мой сарказм игнорировал:
— Что-то вроде того.
— Это потому, что он альфа?
— Нет.
— Потому что он — обр?
— Нет. — Митч сунул руки в карманы джинсов. — Это просто дар, Брин. У каких-то людей он есть. У большинства — нет.
Это прозвучало так прозаично, что я даже удивилась, почему мне раньше это не приходило в голову.
— Одни люди — быстрые. Другие — сильные. — Митч ухмыльнулся. — А какие-то люди умеют хорошо с другими людьми разговаривать.
Я узнала эту ухмылку и поняла, что под ней что-то скрывалось. Митч дразнил меня. Умеют хорошо с другими людьми разговаривать…
— Кили, — поняла я, и мой ум взорвался.
Лейк и я сказали ей, чем занимаемся, совершенно не собираясь этого делать. Периферийный самец, который предупредил нас о приходе других вожаков стай, не сообщил о потенциальных способностях Каллума до тех пор, пока Кили не подошла ко мне подлить кофе и не коснулась своим плечом его плеча. Тогда-то он нам и выложил по-быстрому все, мы хотели узнать.
Неудивительно, что Митч держал такого бармена — человека, который обладал даром вытаскивать тайны из любого, кто заходил к ним на огонек.
Дар. У каких-то людей он есть. У большинства — нет.
Где-то вдалеке забрезжил еще один вопрос. Я слегка помедлила, прежде чем задать его, уж очень мне не хотелось выглядеть так же нелепо, как в прошлый раз, когда я назвала Каллума ясновидящим.
— А у меня есть дар?
Митч пожал плечами:
— Тебе об этом лучше знать.
Я вспомнила драку с Девоном. Как пряталась под кухонной раковиной. О том, как перебросила свое чувство Стаи на Чейза. О том, как дралась с Бешеным в его голове.
Это было чем-то? Или мне просто везло и я была упорной, то есть я была тем, кем мог быть любой человек, помеченный альфой и взращенный волками?
Но тут Митч протянул руку и похлопал меня по плечу, как будто утешая меня из-за того, что я не имела великого дара:
— Мне кажется, Брин, что ты всегда была уж очень задиристая.
Задиристая?
Кто-то мог видеть будущее. Кто-то мог развязать другим людям языки, просто взглянув на них. А я?
А я была задиристой.
Вот повезло.
— Вожаки остановятся в ресторане, когда будут проходить мимо? — спросила я.
Улыбка на лице Митча застыла.
— Кое-кто остановится.
— А Кили будет… пользоваться своим даром? — Фраза вышла какой-то корявой, но я не знала, как еще можно задать этот вопрос.
Митч понял, о чем я хотела спросить, и отрицательно покачал головой:
— Кили на завтра взяла выходной. Я сам буду работать в ресторане.
У меня было такое чувство, что Митчу очень не хотелось, чтобы альфы узнали о Кили или о том, что она умела делать. Особенно после того, как «Странник» стал приютом для многих периферийных.
— А Лейк? — спросила я.
Я так и не поняла до сих пор, почему убежала Лейк.
— Эти альфы Лейк вообще не увидят, Брин. Она так далеко, что они даже почуять ее не смогут.
Было что-то такое в словах Митча, что заставило меня подумать о том, что если бы Лейк сама не была настроена сбежать отсюда куда-нибудь подальше, то ее отец наверняка бы позаботился о том, чтобы она это сделала.
Принимая во внимание мои собственные — довольно смешанные — чувства в отношении Сената, должна признаться, что порыв Митча мне был понятен. Не была понятна только суровость, мелькнувшая в его глазах.
— Почему?
Митч вздохнул, и я уже начала опасаться, как бы он не сказал мне, что я задаю слишком много вопросов. Наконец он посмотрел вниз и затем, как будто ботинки подсказали ему ответ, снова повернулся ко мне:
— Некоторые обры, особенно доминантные, уж очень нагло себя ведут с самками. А Лейк уже больше не ребенок.
В нашей стае было три самки. Сора, которая жила с Лэнсом. Кети, которая была еще ребенок. И Лейк.
— Обычно это не так уж и плохо, но только не тогда, когда целая толпа самцов и среди них только одна самка, — продолжил Митч.
Но вообще-то в нашем мире так было всегда. Большинство обров брали себе в спутницы женщин из людей. Тот, которому достанется Лейк, не будет беспокоиться о том, что она умрет во время родов. Если она выйдет замуж за оборотня, ее дети будут чистокровными обрами.
— Ей сейчас пятнадцать, — сказала я.
Митч кивнул:
— Пятнадцать.
Он больше ничего не сказал, и я почувствовала непреодолимое желание сменить тему разговора и неспособность это сделать.
После долгого мучительного молчания Митч снова похлопал меня по плечу и подтолкнул к ресторану:
— Уже почти стемнело. Насколько я знаю Эли, она уже волнуется.
Да и Митч, наверное, волнуется, ожидая возвращения Лейк.
— Давай, — сказал он. — Заходи.
В последний раз взглянув на лес и разорванную в клочья одежду Лейк, я сделала то, о чем меня просили, и вошла внутрь.
Когда я вернулась домой, Эли не стала меня изводить на предмет того, что я делала целый день, поскольку все ее претензии я упредила, бросив свой вопрос ей в лицо.
