– Одну минуту… Итак, четко произнесите его полное имя.
Лейтенант подал знак Брейну, чтобы он представился. Тот невольно вытянул шею и произнес:
– Томас Брейн!
– Тома Биндейн? Это актер? Это же актер, нет ли у вас другого имени?
– Томас Брейн!!! – повторил Брейн, стараясь, чтобы его произношение было безупречным.
– Томас Брейн, – повторил компьютер. – Но ведь вы не актер.
– Нет, я не актер, – подтвердил Брейн.
– Да и так все ясно… – буркнула машина. – Одну минуту.
Брейн посмотрел на Григора, и тот кивнул – дескать все идет как надо. Брейн взглянул на капрала Боршинга: тот сосредоточенно гонял на планшете «пятнашки». Именно так эта игра называлась в его далеком детстве в его далеком мире.
Брейн улыбнулся.
– Нету никакого Томаса Брейна в штатном расписании полицейского Управления города, – выдал компьютер. – Лейтенант Григор, вы еще здесь?
– Э… Так точно, я еще здесь, – ответил лейтенант, невольно поддавшись диктаторским ноткам в голосе компьютера.
– Лейтенант, нет никакого Томаса Брейна в полицейском Управлении города. Но мы допускаем иной ввод личностного кода.
– Например?
– Вариант первый: знание всех родственников до третьего колена по материнской линии…
Лейтенант взглянул на Брейна и тот отчаянно затряс головой, показывая, что это невозможно.
– Это невозможно! Давайте другой вариант! – продублировал лейтенант.
– Дайте адрес проживания пресловутого «Томас Брейн»…
– Он не пресловутый.
– Перестаньте, лейтенант, просто дайте адрес. Можно обмануть банк, стоя на проспекте Сильвер-Бридж в одних трусах и держа заставку перед камерой терминала, но никому не удастся передвинуть дом, аэродром или что там еще бывает…
Лейтенант взглянул на Брейна еще раз – тот кивнул.
– Хорошо, адрес Томаса Брейна: Кавалькада авеню, пятнадцать, квартира сорок семь.
– Одну минуту…
Лейтенант повернулся к Брейну и подмигнул. Дескать, все под контролем.
– Есть такой адрес, и квартира принадлежит полицейскому Управлению. Да… Это первый плюс, лейтенант Григор.
– Замечательно, что вам еще нужно?
– Ничего. Это Рундстап Лефлер, мы не ошиблись?
– Вы не ошиблись! – прокричал в отчаянии лейтенант и тотчас показал кулак капралу, который попытался что-то добавить.
– Что ж, лейтенант, благодарим вас за помощь, на ваш счет отправлено двадцать восемь чаков за помощь и верность нашему банку. Всего хорошего.
На этом странный диалог закончился, внутри терминала что-то закрутилось, заурчало, а затем на специальную полочку выпала карточка.
После чего терминал погас, и стало слышно лишь пощелкивание перегретого трансформатора где-то внутри его конструкции.
Брейн взял выпавшую карточку и прочитал имя вслух:
– «Рундстап Лефлер». Ребята, и что мне теперь с этой штукой делать?
– Просто совершай покупки, – посоветовал лейтенант.
– Но тут же не мое имя!
– Не парься, – посоветовал капрал. – Я одно время вообще ходил женщиной – Нормой Стилл. Но когда все выяснилось, имя на карточке переправили дистанционной навигацией. И тебе поправят. Но пока что ты – Рундстап Лефлер.
– Я не хочу быть «Рундстап Лефлер», он получил двести восемнадцать пуль, – заметил Брейн, все еще рассматривая карту и не допуская, что она стала частью его самого.
– Да брось, это же формальность, и скоро там все починят. Получат информацию из Управления, и имя на твоей карточке изменится. Ты станешь самим собой! – заверил Григор.
– Думаешь?
– Да вон же у Боршинга с такой же фигни началось – какие-то данные неправильно введены были, но потом перетрафаретили.
– Правда, что ли? – спросил Брейн у гоберли. – Ты же говорил – женщина?
– Да, а потом переправили на мужчину, но другого. Поначалу было неудобно, как будто я какой-то там «Вангайм». Но потом я однажды глянул, а на карте уже все мое написано.
– Это как, на расстоянии, что ли, написали? – не понял Брейн.
– Ну да.
– Ничего себе технологии, – покачал головой Брейн и посмотрел на новую карточку с уважением. Иероглифические знаки на ней выглядели выпуклыми и весьма основательными, словно штамповка на металле. Как это можно изменить на расстоянии?
– Так что теперь милости просим в отдел одежды, – лейтенант указал на сияющий вывеской магазин – тут же на территории торгового центра.
– Ты хочешь сказать, что…
– Да-да, поскольку теперь ты при деньгах – там ведь на карте указан кредит?
– Э-э… – Брейн поискал глазами указание о кредите. – Тут написано: «предоставлен кредит в размере четырех тысяч чаков».
– Вот! Это чуть меньше твоего месячного жалованья. И примерно двенадцать костюмов категории «цэ».
– А сколько всего категорий?
– Три. А-бэ-цэ.
– Совсем тряпье, что ли, предлагаешь?
– Ну почему? Вон, коллега Боршинг из категории «цэ» просто не вылезает.
Брейн невольно посмотрел на гоберли. Тот смущенно одернул куртку и поставил ноги как на построении, чтобы его обувь казалась повыше рангом.
Разумеется, его одежда отличалась от того, что носил стильный лейтенант, но Брейн подозревал, что Григору это выходило в копеечку и он шиковал, нося вещи чуть выше того уровня, который мог себе позволить на полицейское жалованье.
– А ты, Григор, какую категорию носишь?
– Он таскает обноски секонд-хенд, – быстро сообщил гоберли.
– Что бы ты понимал! – вскинулся лейтенант. – Я покупаю практически неношеные вещи самой высшей категории!
– Ладно, ребята, не ссорьтесь. Пожалуй, я остановлюсь на серединке, правильно? Один прикид, так и быть, возьму по второй категории, но остальное… – тут он повернулся к гоберли, – только по необходимости – мне деньгами сорить резона нету.
– Вот! – воскликнул Боршинг, обращаясь к лейтенанту. Брейн понял, что это их какой-то давнишний спор, и влезать в него не собирался.
– Кстати, ребята, – сказал он, чтобы сменить тему. – А почему тут деньги указанны какими-то смешными словами?
– Что значит смешными? – не понял лейтенант.
– Ну вот это – «чаков». В Метрополии мы рассчитывались полноценными сакверами. А это что?
– Дело в том, что сакверы ходят только в Метрополии и колониях.
– А здесь что, не Империя, что ли? – слегка удивился Брейн.
– Не, ну территория-то, конечно, имперская, – согласился лейтенант. – Однако тут в основном проживают «миграционные массы». Ну, типа тебя – варвары. Ну и какое-то количество представителей коренных народов Империи.
