– Не лютуют?
– Не, у нас копы с понятием. Чаки – туда, чаки – сюда, и все едут прежним курсом. Мне все в моем городе нравится, но бывает подсаживаются…
Водитель продемонстрировал несколько неопределенных жестов.
– Я не понял, – признался Брейн.
– Ящеры.
– Ящеры? Я правильно понял?
– Правильно, сэр… – Водитель на минуту замолчал, выезжая из скопления автомобилей на неудобном повороте. – Сколько лет уже просим здесь знаки переставить, но никто даже и глазом в нашу сторону не ведет, – пробурчал он, снова встраиваясь в равномерный поток автомобилей.
– Так что про ящеров? Кто они такие? – напомнил Брейн.
– Это… Это такие твари, что… Одним словом, когда садятся, голову задурят, заставят код накопительного счета выдать и сваливают.
– Как это задурят?
– А так. Со мной не случалось, но многие из наших пострадали. Уставится на тебя немигающими глазищами змеиными и повторяет какую-то однообразную фразу. И все, водила как робот такси рулит, а больше ничего не соображает. Делает, что прикажут.
– И что, нет никакого способа отбить атаку?
– Есть, конечно.
– И какой?
– А вовсе на сажать этих тварей.
– Но как ты определишь, что это они?
– А вот научился. Отвадил уже некоторых, – похвастался водитель.
– Ну и как?
– А очень просто. Зенки вытаращенные, смотрит не мигая, а морда – словно из камня тесанная.
– Без эмоций, что ли?
– Да. Без эмоций. И что интересно – говоришь ему, дескать, пошел вон и чтобы тебя не видел. Другой от такого выговора сразу в драку полезет, а эти – ничего, вышли и поперли дальше, другого водилу на крюк брать. Мафия!
19
Доехав до нужного места, Брейн расплатился с помощью карты на имя Лефлера и пошел вдоль улицы, в сторону здания полицейского Управления.
Это был не самый центр города, но здесь было чистенько и ухоженно. Шесть полос транспорта почти неслышно текли за прозрачными барьерами, в воздухе не было знакомого Брейну привкуса резины и выхлопных газов, прошедших через фильтры и оттого отдававших сгоревшим порохом.
Брейн постоянно нервничал из-за этого сходства. Иной раз в городе хотелось расслабиться, пройтись по улицам, поглазеть на девушек и посидеть в ресторане над прудом с утками или золотыми карпами. А тут – запах пороха, и сразу все реакции обостряются, а руки ищут оружие.
Здесь же порохом и не пахло, а женщины в пестрых ярких платьях попадались на каждом шагу. Но со специфической внешностью, что называется на любителя. Слишком много здесь было намешано всяких рас, и Брейну эта мешанина пока не нравилась. Как мужчине.
Пройдя вдоль ряда магазинчиков, он вышел к прилегавшему к Управлению парку и еще двести метров отмахал вдоль пышных клумб и стриженых газонов.
Здание Управления поражало своей основательностью – парадное крыльцо тут было ступенек на пятьдесят. Брейн мог бы поискать и другие пути, где бы имелись лифты – прямо с автомобильных стоянок, но времени на поиски не было: наручные часы, которые он приобрел, показывали без десяти минут десять, а ровно в десять он должен был показаться заместителю начальника Управления. И опозданий здесь быть не могло.
Взбежав по длинной лестнице с гранитными ступенями, он потянул за бронзовую рукоять тяжелую дверь из дорогого дерева и, оказавшись в прохладном, пустынном вестибюле, направился к проходной, где дежурил полицейский в парадной форме.
– Сэр? – произнес он с вопросительной интонацией, преграждая путь Брейну.
Это был молодой варвар лет двадцати пяти.
– Я прибыл устраиваться на службу. Мне назначено к десяти у полковника Соверсена.
– Как ваше имя?
– Томас Брейн.
– Такого имени нет в нашем списке, – сказал дежурный, даже не заглянув в этот список. Либо он помнил его весь, либо хотел просто избавиться от Брейна.
– И что же делать? – спросил Брейн и посмотрел на часы. До десяти оставалось пять минут.
– Я не знаю, – пожал плечами дежурный.
– А нельзя ли связаться с секретарем полковника Соверсена?
– Нет, у нас это не принято.
– А что у вас принято?
– У нас принято вносить имя в список или предъявлять документ.
– Какой у меня может быть документ, если я еще не устроился на службу? – развел руками Брейн.
– Да какой угодно.
– Что, даже банковская карточка подойдет?
– Подойдет и банковская карточка, и удостоверение охотничьего клуба – лишь бы код документа присутствовал в сервере пропускной службы, – сказал дежурный.
Времени на раздумья не было, и Брейн подал банковскую карточку, которая у него имелась.
Дежурный взял ее и, подойдя к своей будке, вставил в приемник. На небольшом экране зажглась надпись: «Старший лейтенант Лефлер, инспектор по безопасности».
– Но вы назвались другим именем, – сказал дежурный, поворачиваясь к Брейну.
– Документ верни, – строго приказал тот, после чего дежурный вернул ему банковскую карточку и посторонился, пропуская гостя в здание.
20
Приемной по указанному адресу Брейн не нашел, только дверь с табличкой полковника Соверсена. Брейн толкнул ее, но дверь не поддалась – была закрыта.
Он уже было подумал постучать, но, еще раз взглянув на часы, заметил, что до десяти оставалось чуть менее полминуты, и решил подождать.
В коридоре было тихо: никто не ходил, половицы не скрипели. Звуков из других кабинетов не доносилось.
Наконец где-то внутри двери что-то щелкнуло и она слегка отошла. Брейн потянул за рукоять, и дверь открылась. Он вошел в кабинет и, увидев сидевшего за столом полковника, остановился.
– Томас Брейн? – спросил тот, поднимая глаза от какого-то документа.
– Так точно, сэр, – по-военному ответил Брейн.
– Присаживайтесь, – сказал полковник, указывая на стул напротив, и Брейн сел.
Полковник Соверсен оказался суперколвером, однако выглядел каким-то более живым и подвижным, чем суперколверы, к которым Брейн привык в Метрополии.
– Я прочитал ваше досье, Томас Брейн. Совсем тонкое, надо сказать, но нам с этим часто приходится сталкиваться, – полковник вздохнул. – Там нет упоминания о службе в полиции. У вас действительно нет никакого опыта?
– Прямого опыта службы в полиции нет, сэр, но много приходилось участвовать в акциях, похожих на полицейские.
– Например?
– Ну, поиск, преследование, слежка, сбор информации.
