Вернув на место все крышки и заглушки, застелив половичок, Брейн нажатием кнопки заставил кресло вернуться к выбранному им положению, после чего поворотом старорежимного ключа заставил мотор ожить и подать голос – теперь это был голос совершенно другого зверя.
– У тебя получилось, Томас! У тебя получилось! – воскликнул старшина и хлопнул по капоту так, что на мгновение отключилась половина индикаторных лампочек, но затем они пришли в себя.
– Надеюсь, ты хоть какое-то время помолчишь о том, что здесь произошло? – спросил Брейн, высовываясь в окно.
– Я? Да я никогда! Это разве что Ян, у него язык как помело!..
– Брешешь, Жидловский! – прокричал из ремонтной ямы сварщик.
– Скажи мне, как заправлять этого монстра – какая процедура?
– Да простая процедура – подкатываешь, камера считывает твой казенный номер и отсылает счет на погашение в полицейское Управление. Всего и делов.
30
Мощный, раскрепощенный мотор бодро рокотал под капотом кареты, ветер встряхивал ее корпус. Брейн радовался податливости нового друга, который отзывался на каждое нажатие педали акселератора.
Пока он плохо знал город и предпочел испытывать машину на нескольких длинных бульварах с многорядным движением. Так было проще – заблудиться невозможно.
Покатавшись пару часов и почувствовав в полной мере все реакции автомобиля, Брейн направился к заправочному пункту, поскольку его раскрепощенный мотор с готовностью сожрал все, что было в баке, и уже вовсю расходовал энергию из резервного картриджа.
На заправке было все именно так, как говорил старшина Жидловский. Вышедший служитель заправил полный бак и, не сказав ни слова, убрался.
«Чудненько», – подумал Брейн и, выезжая с заправки, уже знал, что поедет на Заводской пустырь.
Ну хотя бы приглядеться, составить какой-то предварительный план. В конце концов у него была мощная тачка с полным баком и «девятка» с четырьмя заготовленными магазинами и коробкой патронов в сотню штук. Кто попрет против такой мощи?
Брейн хорошо запомнил, где располагался Заводской пустырь, и ожидал увидеть пустошь с разносимыми ветром рваными пакетами, бродящих оборванцев, скучающих дилеров.
И соответствующий запах – нечистоты, химические отходы. Ему и раньше приходилось видеть подобные «торговые площади». Каково же было его удивление, когда на месте пустыря он обнаружил застроенный городской квартал?
Единственно, чем он отличался от других городских застроек: легкие конструкции, быстровозводимые блоки, небольшая этажность – два этажа максимум.
Ну и постройки стояли слишком неравномерно. То целая городская улица, а то пустырь, как и положено.
Высохшая трава, грязная дорога и кучи мусора, потом опять аккуратная городская застройка, а за ней снова помойка.
Выбрав место, где имелась широкая обочина, на которой парковалось несколько автомобилей, Брейн остановился, вышел из машины и направился в глубь района Заводского пустыря.
Видимо, потому, что сейчас был еще день, прохожих ему попадалось немного. С виду обычные жители города, но приглядываясь внимательнее, Брейн замечал, что одежда у некоторых в грязных потеках, прически неаккуратные, лица небритые. У женщин под глазами синяки, у мужчин свежие шрамы. Многие из них были пострижены наголо или очень коротко, отчего по шрамам можно было прочесть всю их медицинскую карту.
Пройдя в глубь района метров на двести, Брейн оказался на самом пустыре, где все пространство было замусорено недавними и старыми упаковками от синтетического зелья.
Одноразовые инъекторы, обрывки бумаги, вакуумные баллоны от «кубиков» – мощных стимуляторов, с которыми Брейн уже был знаком. Мусор лежал во много слоев, скапливался не один год и регулярно притаптывался.
Сейчас на поле было видно десятка два страждущих, которых сюда пригнала ломка, но Брейн догадывался, что час пик здесь наступает ближе к вечеру – недаром по периметру огромного поля размещались осветительные мачты, как на площадке для спортивных ристалищ.
Брейн пошел через мусорное поле, надеясь переговорить с кем-то и собрать первоначальную информацию.
Разумеется, он мог обратиться к полицейским архивам, однако полицейские сюда не наведывались давно.
Вскоре на него стали обращать внимание завсегдатаи мусорного поля, и потянулись первые разведчики.
По их виду было ясно, что это уже доходяги, которые давно не имели никаких средств и надеялись на чудо – что их кто-то угостит или попадется чья-то оброненная доза. Все равно чего.
– Э… Э… Добрый человек… – простонал заросший седыми грязными волосами согнутый субъект и протянул к Брейну трясущуюся руку. – Дай чего-нибудь… Дай…
– У меня ничего нет.
– Нет? А зачем пришел? Может, купить хочешь? – попрошайка чуть разогнулся и зыркнул на Брейна единственным глазом. – Хочешь, сведу, с кем надо, а? Ты мне дозу, а я тебе лучшего продавца!
– Я не покупаю, я просто заблудился – я впервые в этом районе.
– Ну ладно, не дозу, – не сдавался попрошайка и не отставал от Брейна. – Полдозочки дай хотя бы, а? Ну полдозочки!.. А я тебе представлю всех!.. Как на витрине!..
Брейн прибавил шагу, чтобы оторваться от попрошайки.
– Ну дай! Дай чего-нибудь!.. – взвыл тот и, прихрамывая, помчался следом. У Брейна в кармане была коробочка с двухцветными гранулами, дававшими после растворения в воде шипучую пену с фруктовым запахом. Просто сладкая водичка и ничего более.
Он на ходу достал пару гранул и бросил прямо на замусоренную землю, чтобы уйти подальше, пока попрошайка станет их поднимать. Но тот собрал их очень быстро и стал кричать вслед Брейну слова благодарности.
Немногочисленной публике на мусорном поле не нужно было объяснять, что человек, пересекающий площадку, и есть тот благодетель, о котором они мечтали в своих снах.
Они уже на бегу вытягивали руки со скрюченными пальцами и кричали, стонали, шептали:
– Дай что-нибудь… Дай…
Брейн уже был не рад, что сунулся сюда без разведки. Он просто засиделся и хотелось какого-то действия.
– Нате, берите! – крикнул он, разбросав еще несколько гранул. Оборванцы бросились к ним, толкая друг друга, и тогда Брейн добавил – ему этого добра было не жалко.
Хорошо, что хоть эта коробочка в кармане оказалась. Он было хотел испробовать их в качестве леденцов, но слишком уж язык припекало.
А этим ничего: они закидывали в рот гранулы и останавливались, запрокинув головы, ожидая, когда торкнет.
Некоторые спустя какое-то время падали, но Брейн старался не думать, что в этом его вина. Он уже прикидывал, каким маршрутом вернется к своей машине, и самым правильным было бы повернуть назад. Однако снова встречаться с этой публикой, которой на мусорном поле становилось все больше, он не хотел. Поэтому требовалось дойти до ближайшего поворота направо, на грязную грунтовку. Свернуть раньше было негде: на непроторенной территории Заводского пустыря в изобилии имелись зловонные лужи и гнилые ямы, заполненные грязью вперемешку с химическими отходами.
