– Здесь будет кормежка? – спросил Брейн. – А то я уже чего-нибудь бы съел.
– А ты в толчок сходил?
– Нет.
– Пока в толчок не сходишь, тебя пожрать патруль не пустит.
– Но мне пока не хочется, – пожал плечами Брейн, на всякий случай прислушиваясь к своим ощущениям.
– Если остатки агриколы смешаются с питательными батончиками, брюхо прямо-таки разорвать может.
– Правда, что ли? – удивился Брейн, не зная, верить или нет.
С одной стороны, чепуха, а с другой – здесь все было иначе.
– Ну, не прямо там взрыв, конечно, – поправился канзас. – Но будешь так бегать, что…
И он снова пошевелился, выбирая новое положение.
Минуты две Брейн продолжал прислушиваться к своим ощущениям под сиплые звуки тяжело дышавших гоберли. А канзас, вытянувшись на кровати, какое-то время лежал с закрытыми глазами, а потом вдруг сказал:
– Ладно, отставить переживания, Томас, это была шутка.
– Шутка?
– Да, шутка.
– Но… то количество глины, что я сожрал, куда оно подевалось?
– Глины?
– Ну это я агриколу так называю. Не могла же она куда-то подеваться? Значит, нужно, чтобы вышла, а я ничего такого не чувствую.
– Не переживай, я не особенно понимаю в науках, но когда нас, как консервы, протаскивают с сумасшедшей скоростью прыжка через все эти бескрайние расстояния, что-то там происходит, и глина эта, как это называется… Слово забыл… Ну, типа, как будто испаряется…
– Аннигилируется?
– Во! – воскликнул канзас. – Аннигилируется!
При этом он резко дернулся и доставил себе болезненные ощущения.
– Ну ладно. Раз тебе так приспичило пожрать – пойдем вместе, – сказал канзас и, закусив губу острыми, как у собаки, зубами, начал подниматься.
Брейн машинально потянулся, чтобы ему помочь, но тот сделал останавливающий жест.
– Не надо, я должен сам… Я должен сам…
В этот момент один из гоберли дернулся во сне и выпустил газы.
– О, этот парень идет на поправку! – сказал канзас Марк и, собравшись, резко встал на ноги. – Все, я готов.
– Думаешь они выкарабкаются? – спросил Брейн.
– За другого не скажу. Но этот выберется. Живой организм должен издавать звуки. Так-то вот.
– Да тот, второй, тоже вроде дышит.
– Вроде.
Несмотря на то что новому знакомому все еще было худо – Брейн это видел, канзас надел белье, комбинезон, ботинки и кепи. А поскольку в комнате не было зеркала, одернул на себе обмундирование и спросил:
– Как я выгляжу?
– Нормально.
– Ну тогда пойдем искать, где здесь кормят, – сказал Марк и первым вышел из комнаты. Брейн последовал за ним.
Они прошли коридор, вышли на воздух, и только тут Брейн обнаружил, что их городок был окружен заросшими лесом старыми горами, которые дотягивались своими вершинами до редких облаков.
– Ну и как тебе воздух?
– Ты не сказал, как тебя зовут.
– Что значит не сказал? Меня зовут Марк – я же представлялся.
– А мне показалось, ты соврал.
– Ну… да, я соврал, – признался канзас. – Меня зовут Ранжан.
Брейн пожал плечами и отвернулся.
– Ты что, опять не веришь?
– Это неважно. Мы же здесь ненадолго, – ответил Брейн, – однако Ранжан подходит тебе больше, чем Марк.
На том они и поладили.
– Как по твоим прежним прыжкам – сколько здесь проторчать можно? – спросил Брейн, когда они уже подходили к корпусу, который больше всего напоминал столовую.
– Ну, приятель, мы же товар, прибывший на склад. Скоро информация о нас разлетится по ближайшим покупателям. Они полистают досье и взвесят, нужен им тот или иной засранец, а потом решат – брать или не брать. А если брать, то на какие должности.
– Так уж прямо на должности?
– Ну так – с запасом, конечно, брать будут. Это же военная организация – тут все берут с запасом. Кого-то сразу на должность, другие пока за штатом морду отъедать будут.
– Как-то ты без энтузиазма…
– Да, мне уже не раз приходилось за штатом болтаться.
– И что – не понравилось?
– Я по натуре боец. Мне нужно сразу в центр событий, в противном случае тянет на всякие неуставные приключения, и потом бац – снова в резерв. А там и до прыжка недалеко. И опять печет задницу!
Тут канзас нервно расхохотался, и на них с Брейном стали посматривать те, кто шел в столовую или выходил из нее.
– В первый раз меня взяли через двое суток, второй раз – куковал две недели, в третий раз забрали через полтора суток, – успокоившись, продолжал разговор канзас.
– То есть понятной системы нет.
– Системы нет. Поэтому просто расслабься и ходи вовремя жрать. Кстати, в таких местах обычно кормят нормально. Не то чтобы офицерская пайка, но и не солдатская в какой-нибудь дыре.
– А какое у тебя звание? – спросил Брейн.
– А у тебя?
– Я сержант.
– И я сержант, – сказал канзас и вздохнул.
– А что – раньше был выше?
– Давай не вспоминать про раньше. Вон смотри, мы не туда идем. А столовка вон там, – сказал канзас, указывая новое направление.
– А как ты понял?
– Да там же тусовка. Неужели не заметно?
– Да какая тусовка? Всего с десяток бойцов.
– Так точно. Но пятерых старых видишь? Это местные выходят – отдуваются. А новички крутят бошками – они пока еще не привыкли, что тут да как.
– О да, теперь я начинаю понимать, – согласился Брейн.
2
Внутри столовой был полный порядок: стены носили следы недавнего ремонта. Разумеется, никаких разносчиков тут не было. Брейн с новым знакомым прошли к раздаче и, взяв какое-то количество батончиков, встали в очередь к печке, которая разогревала еду.
Очередь двигалась быстро – открыть дверцу, положить батончики, включить режим, и через десять-пятнадцать секунд можно было забирать свой заказ.
Разогрев еду, Брейн с канзасом прошли за длинный стол и сели в самом его конце. Они были единственные, кто общался между собой. Все остальные ели молча и в одиночестве.
В зале было около двадцати посетителей, и лишь двое были местными – в потертой, хорошо подогнанной робе, остальные прибыли с последними партиями и еще не пришли в себя после жестких условий путешествия.
