В 1478 году Папа римский Сикст IV разрешил Фердинанду и Изабелле организовать в Севилье инквизиционный трибунал. Инквизиторов должен был назначать Папа, но фактический контроль, за их работой, оказался в руках Католических Величеств. Свою деятельность инквизиторы начали с пополнения королевской казны, пользуясь схемами, проверенными на территориях множества государств Старого Света. Установив тот факт, что коммерция и банковское дело Испании традиционно находились в руках иудеев, а их богатство не вызывает ничего кроме зависти у католиков, которые нередко устраивали еврейские погромы, они поняли, с какой стороны следует подступиться к этому вопросу. Таким образом, воспользовавшись настроениями общества правоверных, братья инквизиторы, начали необъявленную войну за чистоту христианской крови. Иудеи и магометане, попавшие под жернова безжалостных трибуналов, под страхом смерти, избегая аутодафе4 – аctus fidei5, перебегали под знамена Христа. Часто целые еврейские общины заставляли принимать христианство под страхом смерти. В результате к концу XV века десятки тысяч испанских иудеев перешли в католичество, что дало им возможность сохранить за собой право заниматься своим прибыльным ремеслом и в большинстве случаев сберечь накопленные средства. Таких людей называли «новыми» христианами: отрекшихся от ислама – морисками, сменивших иудаизм на христианство – маранами или converso – вновь обращенными.
После столь позорной процедуры, мараны, продолжали заниматься коммерцией и богатеть, а некоторые даже занимали высокие государственные посты, так что зависть «старых» христиан нисколько не убавлялась. Кроме этого, такой поворот событий очень скоро перестал устраивать как государство, так и церковь, вот тогда-то и стало известно, что многие мараны, таясь, продолжают исповедовать иудаизм, предав католическую веру, тем самым одурачив правоверных христиан. Общество было вынуждено вновь призвать на помощь инквизицию, которая поспешила на защиту Веры, без промедлений вынеся заранее заготовленный вердикт, гласящий о том, что люди, в тайне отошедшие от католицизма, приравнивались к еретикам и подлежали церковному суду. Но это было только начало. С усилением сопротивления, возрастает и натиск. В связи с этим аппарат инквизиции стремительно рос, что неминуемо вело к дополнительному финансированию. Но на данном этапе, хвала Господу, с деньгами больших проблем не возникало – средства давали сами еретики: две трети всего конфискованного имущества шли в бюджет инквизиции, а треть – в государственную казну. Таким образом, инквизиция могла существовать до тех пор, пока существовали еретики, которых можно было лишать собственности, и потому отступников ловили тысячами. К началу XVI века испанская инквизиция была уже настолько могущественна, что с ее помощью, возможно было решить, по сути, любой политический или имущественный вопрос, именно в этих целях, прежде всего, ее и использовали испанские монархи. Сами же инквизиторы также не брезговали интригами, без колебаний используя власть в целях личного обогащения.
Но продолжаться вечно так не могло. Уже в царствование, пожалуй, последнего великого испанского властителя, Филиппа II, в королевстве сложилась крайне нездоровая обстановка. Люди повсюду пытались изобличить нечистокровных испанцев, которые вызывали подозрение в ереси, даже при малейшем намеке на смешение кровей. При таком подходе всякий конфликт между любыми группировками неизбежно сводился к вопросу о чистоте крови, и тогда за дело брались инквизиторы – они и решали, кто тут чистокровный христианин, а кто прирожденный еретик.
Таковой, разграбленная, униженная и обескровленная Испания, встретила грядущий век.
В XVII веке могущество Испании оказалось подорванным ещё и в связи с серией военных поражений. Хозяйство страны пребывало в полном упадке, голод, эпидемии, да и старания Священных трибуналов, как мы говорили, играло далеко не последнюю роль в долгом и болезненном процессе – потере Испанией доминирующей роли в Новом, а в последствие и в Старом Свете. Всё это, безусловно, привело и к проблемам внутри страны: ослаблению королевской власти, нарастанию политической нестабильности, проявившейся вражде меж различными клиентелами при Дворе, что повлекло к увяданию и влияние инквизиции. Костров стало заметно меньше, а инквизиторы перешли от массового террора к точечным расправам и откровенному вымогательству.
И все же, могущественный председатель Священного трибунала, доминиканский священник Антонио Боканегро, надеялся на возвращение славных времен, в чем безустанно пытался убедить Его Католическое Величество, Филиппа Четвертого.
В отличие от своих братьев, так же ревностно хранящих верность Папскому престолу, озаряя неистовую преданность инквизиторскими кострами, «Войны Христовы», как называли иезуитов, являлись молодым орденом, сумевшим внести свежую кровь в скованный вековыми устоями католический мир. Орден был основан представителем древнего баскского рода Игнасио де Лайолой, 15 августа 1534 года, в день празднования Успения Пресвятой Богородицы. И вот, в этот самый летний денек, в Париже, на Монмартре, в церкви Святого Дионисия, семеро молодых людей, во время мессы, которую служил Петр Фавр, принесли обеты нестяжания, целомудрия и миссионерства в Святой Земле. А уже в 1539 году, Лайола и его товарищи, решили официально образовать сообщество – новый монашеский орден. В том же году, Игнатий представил Папе, Павлу III, проект будущего У става, где в дополнение к трём стандартным обетам – послушание, целомудрие и не стяжательство, был добавлен четвёртый: обет непосредственного послушания Святому Отцу. 27 сентября 1540 года, устав нового ордена – Общества Иисуса, был утверждён папской буллой «Regimini militantis ecclesiae». А на Великий пост, в 1541 году, Игнатий Лойола был избран первым генеральным настоятелем ордена – «генералом ордена иезуитов».
Орден иезуитов построен на основах единоначалия и строгого централизма, безусловного повиновения воле старшего и железной дисциплине. Члены ордена рекрутировались по принципу физического, умственного и классового отбора – принимались люди физически здоровые, с хорошими умственными способностями, энергичные и по возможности «хорошего происхождения», с приличным состоянием. Игнатию Лойоле было очень важно добиться того, чтобы среди членов ордена имелись люди самых разных умений и дарований, всегда готовые служить высшим целям, то есть Риму. Понтифику, как и основателю ордена, нужны были интеллектуалы: химики, биологи, зоологи, лингвисты, путешественники, профессора, дипломаты, исповедники, философы, теологи, математики, художники, писатели, архитекторы. Но также требовались командиры – люди знакомые с военным делом, специальные агенты – шпионы, курьеры, подготовленные и верные люди, каждый из которых, не задумываясь, отдаст жизнь за Святую Веру. Не принимались в орден бывшие еретики, а также женщины. После предварительного, краткого приемного срока, принимаемый – новиций, проходил двухлетний испытательный искус – новицитат. После искуса новиций становился либо «светским коадьютором», либо, если он обнаруживал способности – схоластиком. В последнем случае он поступал в определенную школу, где в течение 10 лет изучал философию, богословие и прочие науки, и проходил учительскую практику, после чего становился священником, а затем, дав три обета – бедности, целомудрия, послушания, – делался «духовным коадьютором». Однако лишь после принесения последней, четвертой, присяги на безусловную верность Папе, он становился профессом, то есть действительным членом ордена.
