– Вам не придется доказывать мне правоту ваших слов, так как я уже давно принял догмы, которые вы и подобные вам проповедуют. Голубая дворянская кровь, проистекающая в моих жилах с рождения, смешалась с кровью простолюдинов в многочисленных баталиях и лишениях, выпавших на мою долю. Я ел протухшую падаль и пил воду из луж. В моей израненной душе не осталось ничего, что могло бы дать волю утраченному высокомерию. Зачем же мы будем клясться друг другу в том, что ниспослал на нас Всевышний, вылепив всех из одной грязи, а затем в шутку, ради потехи, разделив на рабов и господ. Я не стану жертвой того, кто делит нас, используя слепой жребий. Я готов назвать вас другом, братом, невзирая на происхождение, если мы чувствуем это родство.
Слова барона, словно ковш холодной воды подействовали не Живоглота. Он остолбенел, выпучив глаза и открыв рот, откуда выпал кусок пожеванного куриного мяса. Его брови, устремившиеся вверх, собрали на лбу гряду глубоких морщин, а скупая слеза, оставив за собой влажный след, исчезла в дебрях седых волос, покрывавших подбородок. Он ещё несколько минут, с благоговением осязал молодого дворянина, после чего, с трудом сглотнув, произнес:
– Клянусь всеми бесами пекла, клянусь пастью сатаны и кишками убиенного еретика Колиньи, если я встречал, когда-либо, более достойного молодого человека.
Не меньшее удивление постигло и Месафьеля, отпечатавшись на его уродливом лице нелепой гримасой. И лишь, хорошо знавший своего господина Лаоль, загадочно улыбнулся, спрятав лукавый взгляд под полями фетровой шляпы.
Огромные ладони, старика – сбросив с грохотом на пол множественные черепки, с остатками воска и отшвырнув корзину с серебром, занимавшую центр стола – с неистовством, продиктованным теплыми дружественными чувствами, впились в плечи барона.
– Сын мой, дайте, я расцелую вас.
И не дав дворянину опомниться, он впился старческими губами в щеку барона. С изящной деликатностью, д,Анж сумел избежать длительных лобызаний, стараясь незаметно пододвинуть разговор к интересующей его теме.
– Что ж, полагаю меж нами, впредь, не может быть разногласий и недоверия, господин Живоглот?
– Даю слово, вам не найти более преданного друга и союзника.
Барон многозначительно взглянул на Месафьеля. Тот, будто выпутавшись из сети лицемерия, расставленной дворянином, кивнул и обратился с вопросом к хозяину дома:
– Послушай, дружище Живоглот, нам нужен лучший из уличных бретеров. Мы желали бы, с твоей помощью, разумеется, используя твоё веское слово, связаться с Гарротой. Есть важное дело.
– Это невозможно…
Не дослушав, прервал приятеля старик. Три пары глаз с укором впились в Живоглота.
– Клянусь своей селезенкой это невозможно. Гаррота попал в немилость к какому-то влиятельному господину, к слову этот малый, видать совсем не промах, если сумел напугать Гарроту. Колокол Нотр-Дамм звонит о том, что он ушел из города.
– Ну, я надеюсь, ты подскажешь, где можно отыскать его?
От добродушного смеха, кончик стариковской бороды задрожал, а в глазах выступили слезы.
– Ты, друг мой, Месафьель видать совсем обезумел. Кто же найдет Гарроту, когда ему грозит смертельная опасность?! Это всё равно, что ловить ветер рыбацкой сетью.
– Но что, же делать? !
Месафьель вопросительно уставился на барона.
– Хорошо…
Решительно произнес дворянин.
– …пусть будет не Гаррота. Есть ли у вас на примете несколько верных людей умеющих держать язык за зубами и управляющимися со шпагой не хуже этого хваленого Гарроты!
Старик откашлявшись, вытер ладонью глаза.
– Отчего же нет? Есть, слава обезглавленному Денни, верные люди. Не знаю, смогут ли они сравниться с Гарротой, но за надежность их я ручаюсь.
– Но предупреждаю, этим людям, если они пойдут на сделку, придется ехать во Фландрию с важным и опасным поручением.
Старик ухмыльнулся.
– Да хоть на бал к Сатане, лишь бы платили. Они отрежут голову даже кардиналу-инфанту, и не проронят при этом ни слова. Господин барон, это проверенные головорезы, уличные «браво», вы останетесь довольны ими, клянусь бородавками Вельзевула.
– Я знаком с ними?
Старик задумчиво ощупал подбородок, приглаживая бороду, покосился на вопрошавшего Месафьеля.
– Вполне вероятно. Если угодно вот их имена: Проспер Мельничные жернова, Железнолобый Пьер и Францисканец Матье.
Упиваясь собственной значимостью, Месафьель одобрительно кивнул, в ответ на вопросительный взгляд барона.
– Что ж, старина Живоглот, это действительно то, что нужно.
– Вот только они, с нашим другом Месафьелем, должны отправиться немедленно.
Проницательный взор д,Анжа, скользнул по морщинистому лицу старика.
– Я не новичок в подобных делах. Знаю, лишние вопросы не принято задавать. Только на сей раз случай исключительный, предстоит дальняя дорога, к тому же, насколько я понимаю это не увеселительная прогулка. Словом я вынужден буду своим молодцам объяснить куда, чего и сколько. Об остальном вы не беспокойтесь. Всё будет, как вы пожелаете.
Маленькие глазки Месафьеля забегали, взгляд упирался то в старика, то в барона.
– Хорошо…
Наконец произнес дворянин.
– …Месафьель и трое ваших людей, сейчас же, отправятся во Фландрию, в город Брюгге. Те, кого они будут преследовать, мужчина и молодая девушка. Мужчина меня не интересует, с ним пусть поступают, как заблагорассудится, а вот девушку, целой и невредимой следует доставить в Париж. Вот половина суммы, которую я плачу.
Увесистый кожаный кошелек появился на поверхности стола.
– Остальное после того как я увижу девчонку.
– С вами приятно иметь дело, месье.
Он принял кошелек и направился к выходу.
– Скажите, милейший Живоглот.
Обратился барон, вдогонку, к удаляющемуся старику.
– А можно ли у вас, на сегодняшний вечер, нанять карету с гербами.
Задумавшись, Живоглот с интересом поглядел на молодого человека.
– Вы всё больше нравитесь мне месье! Карета баронессы д’Эструнель вам подойдет?
– Вполне.
Дождавшись когда шаги старика, стихли в дебрях трущобы, напоминавшей множеством выходов и входов барсучью нору, барон взглянул на Месафьеля.
– Если я правильно вас понял, те, о ком только сейчас говорил наш мудрый друг, устраивают вас как спутники, в таком небезопасном предприятии?
– Устраивают, Ваша Милость.
– Прекрасно. Вы, в свою очередь, помните о людях Черного графа, которые так же будут преследовать этого Буаробера. Ксавье очень опасен.
Он перевел взгляд на Лаоля.
