И уже известно, что Даладье одобрит план и его реализация — дело самого ближайшего будущего.
Маршал Маннергейм
Вот та часть, которой собирался поделиться с офицерами главнокомандующий. К сожалению, он мог поделиться частью, а не целым. Еще одни приятные известия, поступившие сегодня утром, носили строго конфиденциальный характер и не подлежали разглашению. Сообщил их маршалу начальник финской разведки полковник Меландер, сведения пришли по его разведканалам. Но в их достоверности сомневаться не приходилось. Так вот, англичане и французы готовят бомбежки с воздуха советских нефтепромыслов с одновременным введением союзнического флота в Черное море и вторжением экспедиционного корпуса на Кавказ. Чем думают подтолкнуть Германию к вступлению в войну с Россией, а переговоры с Гитлером о совместных действиях против Сталина, которого боятся больше Адольфа, они начнут сразу после первых бомбежек нефтепромыслов. И тогда Сталину сразу станет не до Финляндии. Англичане с французами, просмаковал Маннергейм приятную мысль, собираются поторопиться, пока Сталин занят войной с Суоми, поглощен ею, она оттягивает его ресурсы.
Если бы маршалу сказали бы, что люди, которые нарушат англо-французские планы, находятся сейчас в колонне, остановленной взрывом моста на одной из лесных дорог, соединяющих русский тыл с передовой, стоят возле горящих автоцистерн, он бы только рассмеялся и с его прекрасным настроением ничего бы не случилось…
2
Лейтенант Перепелкин оказался старшим из оставшегося в живых комсостава пехотного батальона, направлявшегося на передовую. С ним сейчас и говорил капитан Шепелев. Они сидели на ящиках с консервами на обочине дороги неподалеку от одного из уцелевших грузовиков.
— Это уже хорошо, что все трактора целы. Цистерны спихнете на обочину. Туда же разбитые грузовики. Груз из них распределите по оставшимся машинам.
Капитан взглянул на догорающие автоцистерны, которые скоро превратятся в обугленные скелеты. Мимо них бойцы пронесли раненого, зажимавшего живот руками в вязаных перчатках. Перчатки были насквозь мокрые от крови.
— Дальше, товарищ лейтенант. Вы поедете старшим колонны.
Капитан прервался, потому что к ним бежал младший комвзвода, отправленный Шепелевым с поручением.
— Товарищ капитан, тот грузовик, в котором лыжи, сгорел, — молодого командира трясло, кадык ходил вверх-вниз, он тяжело проглотил слюну и продолжил. — Но я нашел другие. Они, наверное, не поместились, — он опять замолчал, тяжело вздохнув. — Тридцать пар. Сломанных много… Пули, осколки. Пар двадцать можно…
— Извините… — вдруг крикнул младший комвзвода, отбежал шага на два и его вырвало.
Капитан и лейтенант переглянулись. Понятно, что война вблизи оказалась не такой, какой казалась юноше на учебных занятиях. Оторванные ноги, вывалившиеся кишки, агония, крики, от которых закладывает уши — и это только по дороге на передовую.
— Танк доедет один, я решил, — сказал Шепелев лейтенанту. — Без лыж никто не пойдет. Все вернутся назад.
— Всего-то осталось…
— А вы пройдите, лейтенант! Зажмут вот также на дороге и куда денешься! Идти можно только лесом и только на лыжах. Хорошо, сколько-то лыж нашлось. Мне хватит.
— Идите, помогайте грузиться, — это капитан сказал оправившемуся от приступа рвоты и утирающему рукавицей рот младшему комвзвода.
— Вы продолжите путь? — с обреченностью спросил лейтенант, уже зная ответ. Блеснула в глазах Перепелкина надежда, когда услышал, что лыж почти не осталось, но вот она пропала. Теперь именно ему придется докладывать о гибели колонны. Именно ему придется привести в тыл искалеченные машины, а также погибших, раненых и уцелевших людей, а также недоставленные боеприпасы и провиант.
— У меня свой приказ, — капитан встал с ящика. — Я обязан его выполнять. Я понимаю вас, лейтенант. Сейчас напишу рапорт о случившемся, думаю, это вам поможет. Идите, товарищ лейтенант, командуйте.
Капитан поманил Жоха, которому велел дожидаться поодаль. Вор поднялся с корточек, подошел.
— Решил? — спросил капитан.
Они пошли по дороге, направились к тому грузовику, на котором ехал капитан и его отряд.
— Отомстить хочешь? — вопросом ответил Леня-Жох.
— Я хочу их уничтожить. Потому что это возможно. Лыжи оставляют следы. Еще — потому что завтра будет следующая колонна на этой или другой дороге. Тем более я уверен, у них тут где-то лежбище и серьезное. Надо попробовать до него добраться.
— Много нас пойдет?
— Ты торгуешься?
— Не угадал. Я к тому, что мужика дельного присмотрел. А за себя если говорить… то куда мне деваться теперь, капитан!
— Тогда вот что, — капитан остановился. Они только прошли грузовик с развороченными миной капотом и кабиной, с которого два красноармейца снимали уцелевшее колесо, чтобы поставить его на одну из тех машин, что готовились к выезду.
— Тогда, Леонид, тебе придется забыть обо мне все, кроме того, что я капитан Шепелев, командир отряда. И в отряде не будет другого закона, кроме беспрекословного подчинения мне. Не будет никаких поблажек и никакой пощады.
— То есть ты в законе, а я на шестых ролях, — вор показал в улыбке золотые и железные зубы.
— Натурально так.
— Злобно, но годится.
— Тогда иди, зови своего дельного мужика.
Капитан Хромов и сержант Лев Коган дожидались командира возле грузового автомобиля, привезшего на погибель Тимофея Рогова и Омари Гвазава. Шепелев сообщил им о своих намерениях и предложил подумать. Они не совещались, каждый размышлял в одиночку.
— Слушаю вас, — подошел к ним командир.
— Я с вами, — сказал сержант Коган, поправив круглые очки, на которые он заменил перед выездом свое всегдашнее пенсне.
— Лева, вы понимаете, что если вы не выдержите, то никто вас на себе не потащит? Вы останетесь в лесу, на морозе, один.
— Да, понимаю.
— А я не понимаю, — вступил в разговор капитан Хромов. — У нас есть приказ. Мы должны прибыть в указанное место, а не гоняться по лесу за диверсантами.
— Приказ мы выполним, лишь сделаем небольшой крюк. Мы на войне для того, чтобы уничтожать врага, который уничтожает нас, не согласны, Хромов? Кроме нас этого врага сейчас уничтожить некому. Впрочем, вы вправе решать сами, с кем вам идти или ехать. Можете перебраться на ту сторону реки и попроситься в танк.
— Чтоб прослыть трусом? Хромов трусом не был. Ладно…
— Только без одолжений, — поморщился Шепелев.
— Хм, — усмехнулся и нагнул голову Хромов. — Ты удачливый, капитан. Понадеюсь на это.
