Документы и свидетельства организаторов холокоста показывают, что «мотором» истребления был именно Гиммлер. По словам того же Олендорфа, в конце июля на совещании в Николаеве глава СС чётко ориентировал членов айнзацгрупп на уничтожение всех без исключения евреев. «Он повторил им приказ о ликвидации и сказал, что руководители и люди, которые будут проводить в жизнь это истребление, не несут личной ответственности за выполнение этого приказа. Ответственность несёт только он сам и фюрер»
[493]. Примерно то же самое рейхсфюрер повторил чуть позже, посетив казнь евреев-военнопленных в Минске.
В конце июля Гиммлер санкционировал операцию «Припятские болота» (или «Припятский марш»), в рамках которой нацистам предстояло зачистить всё нелояльное немцам население Брестской, Пинской, Полесской и Минской областей. В ходе этого варварского набега евреи и условно подозрительные славяне уничтожались одновременно. По поводу первых Гиммлер отдал найденный впоследствии приказ штурмбаннфюреру Францу Магиллю, командиру 2-го кавалерийского полка 1-й кавалерийской бригады СС: «Все евреи должны быть расстреляны. Еврейских женщин надо загонять в болота»
[494]. Как в реальности проходила эта операция, историку Алексею Литвину рассказали выжившие очевидцы. Жители уничтоженной деревни Черничи под Гомелем сообщили: «22–23 августа 1941 года кавалеристы СС сожгли деревню. Расстреляли 20 мужчин, в том числе советских активистов. Двоим раненым удалось уцелеть. Дмитрий Маркевич умер после войны. Савчин умер от ран в Столине. В это время через деревню немцы прогнали группу евреев, которых утопили в болоте Ковино за деревней, а также в урочище Вирок. На второй день оставшихся в живых жителей деревни собрали вновь. Их построили возле кладбища, рядом с клубом. Франя Стаховская решила, что людей будут расстреливать. Она выбежала и начала что-то громко говорить по-немецки с офицером. Она сама немка. В Первую мировую войну вышла замуж за жителя деревни Петра Стаховского, который был в плену в Германии. В 20-е годы приехали с детьми и жили в д. Черничи. Немцы её послушались и не стали больше расстреливать»
[495]. В соседней деревне Кремно фольксдойче, способной поручиться за земляков, не оказалось, и там эсэсовцы «убивали всех, кто попадался на пути». «На моих глазах убили отца. Я бежал без оглядки и успел спрятаться в кустах. Деревню сожгли. Осталось несколько домов»
[496], – рассказал чудом спасшийся тогда обитатель Кремно А.А. Кременский. Согласно отчёту, в ходе операции были уничтожены 13 778 человек, что вызвало недовольство Гиммлера – он ждал большего
[497].
Важную роль в планах гитлеровской политики уничтожения сыграли так называемые преступные приказы вермахта. Напомним, что одним из ключевых условий, почему стал возможен повседневный геноцид индейцев Калифорнии или аборигенов Австралии, было устранение государства от наказания за эти преступления. Гитлер пошёл по этому пути ещё дальше. В его случае убивать предстояло армии, которая славилась своей дисциплиной и подчинялась системе уже устоявшихся законов и традиций. Её необходимо было развратить. Поэтому фюрер спровоцировал своих солдат серией приказов, которые освобождали их от ответственности.
О преступных приказах вермахта написано немало, однако, на наш взгляд, они не могут быть поняты до конца вне привлечения данных психологии. Пролить свет на значение этих директив поможет уникальное исследование американца Стэнли Милгрэма, проведённое в 1963 году в Йельском университете
[498]. В эксперименте принимали участие три человека – организатор, испытуемый и профессиональный актер. При этом испытуемый не знал истиной цели происходящего и думал, что помогает изучить, как физическая боль влияет на механизмы памяти. Не знал он и того, что его визави – актёр (он принимал партнёра за обычного добровольца).
Перед началом опыта актеру зачитывали список словесных ассоциаций, которые он якобы должен был запомнить. Затем его выводили в другую комнату и сажали в кресло с электродами. Испытуемый (в терминологии эксперимента – «учитель») произносил слово, а «ученик» выбирал правильную ассоциацию из четырёх вариантов. Ответ появлялся перед «учителем» на табло. В случае ошибки (а актёр ошибался намеренно по заданию Милгрэма) испытуемый должен был нажимать на кнопки генератора, наказывая «ученика» электрическим разрядом, причём с каждым неверным ответом разряд увеличивался. На самом деле электрический стул был бутафорией, но «учитель» об этом не догадывался. Более того, он вполне осознавал силу каждого удара тока – о ней свидетельствовали надписи рядом с кнопками: «слабый удар», «умеренный удар», «сильный удар», «очень сильный удар», «интенсивный удар», «крайне интенсивный удар», «опасно: труднопереносимый удар» (450 В). Хотя испытуемый не видел актёра, он слышал сильные удары в стену после разряда в 300 В, а затем переставал получать ответы на табло, но Милгрэм деловито просил его продолжать опыт и трактовать 5–10-секундное молчание как неправильный ответ. Психолог никогда не угрожал «учителю», но говорил, что ответственность за ход эксперимента, в том числе за состояние человека в комнате, несёт именно ученый. В результате 65 % испытуемых (40 человек из 26) не только дошли до «труднопереносимого удара», но и применили его трижды, после чего Милгрэм закончил опыт. Прекратили экзекуцию при первых признаках страдания «ученика» только 5 % участников. Вывод ученого оказался неутешительным: большая часть людей готова к самому изощрённому насилию, если этого требует от них высший авторитет. «Если бы в Соединённых Штатах была создана система лагерей смерти по образцу нацистской Германии, подходящий персонал для этих лагерей легко можно было бы набрать в любом американском городке», – написал он
[499].
Гитлеру мастерски удалось пробудить тёмные инстинкты человеческой природы в той общности, которая заведомо основана на послушании высшему авторитету и выполнению необсуждаемых приказов, – в армии. Уже 30 марта 1941 года на том же совещании, где фюрер назвал грядущий поход «войной на уничтожение», он дал ОКВ указание подготовить специальные приказы, обеспечивающие особый характер войны. Важнейшим из них стоит считать «Распоряжение о воинской подсудности в районе операции “Барбаросса” и особых полномочиях войск», которое вывернуло наизнанку все традиционные правовые нормы. Распоряжение было принято 23 мая 1943 года в один день с директивой штаба «Ольденбург» о плане голода, что демонстрирует синхронность подготовки документов. Именно это распоряжение отменило известный юридический принцип неотвратимости наказания. В первых двух пунктах второго параграфа директивы говорилось:
