— Если можно — Челоян.
— Хорошо, Челищев, можно.
Бывший замполит вновь скривился и вновь промолчал. Нет, совсем промолчать у него не получилось:
— Вы уверены, что не ошиблись? — спросил он, придирчиво разглядывая доставшийся ему кругляш.
— Если я ошибся, то монеты сами поменяются, — хладнокровно ответил Полковник.
— А если не поменяются?
— Если не поменяются, то будет совершенно все равно, у кого чья оказалась, поскольку это будет означать, что они перестали работать.
* * *
Теперь, увидев металлический диск вблизи, Злобин убедился, что не ошибся: находка Ярослава была сделана из золота. Или из крайне похожего на оное тяжелого сплава. Почему он решил, что речь идет именно о той находке? Во-первых, медальон имел несколько сквозных отверстий, делавших его приметным, несмотря на простую округлую форму. Второе вытекало из первого: трудно поверить, что сам он, с интервалом в день, увидел два разных, но абсолютно одинаковых медальона. А вот в то, что приплывший на остров Ярослав спрятал находку здесь, верилось легко.
Вот и получается, что Ярослав в очередной раз оказался лжецом.
Потому что накануне вечером на вопрос: где, мол, давешняя находка и что, собственно, это было, белобрысый пренебрежительно махнул рукой, рассказав, что в действительности в его руках оказалась старая свинцовая чушка, груз от промысловой снасти, которую он выкинул, дабы не таскать лишнюю тяжесть.
О том, что Злобин успел разобраться с настройками «Эскалибура», Ярослав не подозревал.
Теперь, держа диск в руке, Миша пытался сообразить, что с ним сделать. Забрать из пещеры или оставить на месте?
С одной стороны, напарника следовало наказать за крысятничество. А с другой — отдавать находку профессору и Ладе не хотелось. Если оставить — Ярослав вернется и заберет медальон. Если взять с собой — Ярослав вернется, увидит, что добыча украдена, и сразу поймет, кто это сделал.
Да уж, незадача…
Ситуация была настолько тупиковая, что Злобин мог размышлять о ней, пока не умрет от голода, но помог случай: с потолка в воду упало несколько камней, и Миша понял, что кто-то ходит вокруг самой большой трещины.
И машинально нырнул, одновременно запихивая медальон под жилет.
Обратный путь показался длиннее и дольше: когда Миша вывалился из туннеля, легкие ультимативно требовали кислорода, но он ухитрился сдержаться и не выскочил пробкой, жадно хватая ртом воздух, а отплыл подальше от скалы и уж там поднялся на поверхность.
Впрочем, предосторожность оказалась излишней: на берегу никого не было, и появление Злобина осталось незамеченным. Он вышел из воды, устало присел на камень, какое-то время просто дышал, приходя в себя, а затем покачал головой, припоминая кое-какие детали недавнего путешествия. Точнее, одну деталь, но очень интересную.
Нырнув, чтобы выплыть из пещеры, Миша увидел под водой еще один ход, уводящий еще дальше под остров.
И из него тоже виднелся свет…
* * *
— Как вы себя чувствуете, Валентин Арнольдович? — тихо спросила Лариса Дибич.
— Спасибо, неплохо, — негромко, в тон женщине, отозвался толстяк.
— Сердце?
— Я ведь сказал: неплохо.
— Извините, волнуюсь.
Если бы поблизости оказался Дибич, он крепко бы удивился вежливости, с которой его своенравная жена разговаривала с Векшиным. Он бы наверняка потребовал объяснений, но… Но Дибича рядом не было, общались собеседники достаточно тихо, и со стороны могло показаться, что два самых неприспособленных «робинзона» жалуются друг другу на злодейку-судьбу.
— Телефон так и не работает?
— Увы.
— Этому есть объяснение?
— Нет. — Лариса выдержала короткую паузу. — Я уже перестала бояться.
— Неужели? — удивился толстяк.
— Страх притупился, — ответила женщина. — Нельзя бояться вечно.
— Ты все еще меня ненавидишь?
— Ты сам не знал, что так получится. И вряд ли бы пошел на такой риск.
— Все должно было происходить иначе, — согласился Валентин Арнольдович.
Совсем иначе.
Смерть первой жены Дибича позволила Векшину начать сложную аферу, ключевым звеном которой стала опытная авантюристка Лариса, ныне — Лариса Дибич. Первая часть плана прошла идеально, а реализации второй помешало неожиданное появление пиратов…
— Куда они ходили утром? — вернулся к делам толстяк.
— Не знаю.
— Спрашивала?
— Спрашивала, но он не ответил.
— Можно было догадаться, что не ответит. — Валентин Арнольдович вздохнул.
— Но я видела кое-что интересное, — продолжила молодая женщина. — Когда я наблюдала за совещанием мужа с дружками, заметила возвращение тощего паренька…
— Злобина?
— Возможно.
— Он говорил, что плавал на рыбалку.
— Он что-то спрятал под камнем, — сообщила Лариса. — Мне показалось, что это был какой-то диск. Или медальон.
— Любопытно… Ты не доставала его?
— Нет.
— Надо достать, — поразмыслив, решил Векшин.
— Может, подождем?
— События развиваются слишком стремительно. Нужно быть в курсе происходящего.
— А что насчет пиратов?
— Их сейчас нет с нами.
— Откуда они вообще взялись?
— Откуда бы они ни взялись, исправить уже ничего нельзя, — философски ответил толстяк. — Будем плыть по тому течению, которое есть. Будем плыть и помнить, что каждое усилие приближает тебя, например, к жизни молодой, красивой, а главное — свободной миллионерши.
— Или к смерти.
— Каждое усилие приближает нас к смерти. От этого никуда не деться. — Со стороны пляжа послышались громкие и очевидно радостные восклицания, Векшин обернулся и прищурился: — Что там происходит?
* * *
Дибич священнодействовал — варил уху в огромном чугунном котле, принадлежавшем родноверам и непонятно для каких целей им служащим. Но для ухи котел вполне сгодился. Тем более для той ухи, которую можно было соорудить на необитаемом острове.
На свете существует великое множество рецептов этого блюда, однако истинные рыболовы признают лишь один из них, состоящий всего из трех ингредиентов: рыба, соль и вода. Все остальное — крупы, картофель, лук, прочие овощи, ломтики лимона, зелень, специи и приправы — от лукавого, ибо превращают уху в рыбный супчик.
Рыба, соль, вода — причем вода не абы какая, а зачерпнутая именно в том водоеме, где поймана рыба и на берегу которого свершается таинство рыболовной кулинарии.
