– Помогает?
– Плохо, – вздохнул Никитский.
– А дети? Почему у вас с супругой нет детей?
Дмитрий Сергеевич склонил голову набок и посмотрел мимо Артема, в окно. Из приоткрытой форточки тянуло теплым ветерком.
– Вы думаете, я из-за этого переживаю? Мы с Леной никогда не хотели детей. Маленькие болеют и капризничают, большие хулиганят, употребляют наркотики… До старости не будешь иметь покоя. Так что не в этом дело.
– В чем же…
– Дотошный вы человек, Артем Михайлович, – вздохнул Никитский. – Зачем вам это? Ну, я же объясняю – скучно мне стало. Хоть в петлю лезь. В жизни уже ничего не изменится, не случится чего-то яркого, необычного. В любовь я не верю, нобелевским лауреатом мне тоже не стать… Денег мне хватает, а вот интерес исчез куда-то… испарился. Куда мне их тратить? За границей я бывал, женщины меня ласкали разные… Просыпаюсь и прихожу в ужас, что целый день придется заниматься все тем же, что вчера, позавчера. Вам, наверное, смешно меня слушать?
– Это моя работа, – уклонился от прямого ответа адвокат. – Вы, простите, где пьете? Дома или в баре, ресторане?
– В баре, – ответил Никитский. – Дома не люблю.
– А… вы одно и то же заведение посещаете или разные?
– Одно. «Немецкая слобода» называется. Бар на другом конце города, меня там никто не знает.
– В тот вечер, пятого июля, вы тоже там пили?
– Там, – кивнул головой Дмитрий Сергеевич. – Как приехал 0 помню, как пил – помню, сосиски копченые помню, а потом… перебрал сильно. Все! Как отрезало!
– Вы на своей машине приехали?
– Да.
– А как же после такого количества выпитого обратно ехать собирались?
– Первый раз, что ли? – усмехнулся Никитский. – Вы пьяный за руль не садитесь?
– Нет, – искренне ответил Артем. Такого он себе не позволял.
– Я тоже раньше не ездил… Друг у меня есть, Саша Мерцалов, это он меня научил ездить в любом состоянии. В жизни все так – попробуешь раз, два, а потом как по маслу!
– И убийство?
– Вы меня на слове не ловите! – возмутился Дмитрий Сергеевич. – Вы адвокат, а не следователь!
– Я не смогу вам помочь, если вы мне не расскажете правду.
– Так я же вам все рассказываю, как было. Приехал в бар, пил… больше ничего не помню! Ничего! Сам удивляюсь, что за беспамятство такое. Как вышел, сел в машину… понятия не имею. Вы мне верите?
– Стараюсь. Как Галина Яковлева оказалась с вами в машине, тоже не знаете?
Никитский отрицательно покачал головой.
– А раньше вы вместе ездили куда-нибудь?
– Иногда я ее подвозил домой, – ответил Дмитрий Сергеевич. – А так, чтобы специально… И как она могла оказаться в баре? Я точно помню, что приехал туда один. Я всегда ездил туда один, не хотел, чтобы кто-то знал о моих загулах, тем более Галина.
– Значит, как оказались в лесу, вы мне тоже не скажете?
– Да не знаю я! – твердил Никитский. – Не знаю! Как я вообще куда-то ехал… не могу представить!
После разговора с Дмитрием Сергеевичем Артем перекусил в кафе и вернулся в офис. Ничего существенного он не узнал. Лекарство, обнаруженное в крови Никитского, было то самое, что он принимал от бессонницы, только доза большая. На ноже, которым убили Галину Яковлеву, нашли его отпечатки пальцев. Сам он ничего толком сказать в свое оправдание не мог.
Плохи были дела Никитского. И все же… Артем сомневался в его виновности. Не было самого главного – мотива. Зачем хозяину «Альбиона» убивать свою сотрудницу? Деньги тут явно ни при чем. На шантаж тоже не похоже. Чем могла Яковлева шантажировать своего шефа? Ревность? У Дмитрия Сергеевича явно не тот темперамент, чтобы из-за этого зарезать женщину.
Но как же тогда все произошло? Как Яковлева оказалась в его машине? Как они очутились за городом? И кто, наконец, убил Галину Павловну?
Звонок телефона заставил Артема отвлечься.
– Артем Михайлович?
– Он самый, – ответил адвокат, узнавая голос Салахова. – К сожалению, ничем вас пока не порадую. Новостей никаких нет. Я тут занят по горло одним непредвиденным происшествием…
«Таким ли уж непредвиденным? – поймал себя на мысли Артем. – Яковлева приходила, просила помощи, говорила, что ее хотят убить. А я…»
– У меня поручение для вас, господин Пономарев, – помешал его самобичеванию Юрий Арсеньевич. – Очень важное. Запишите, пожалуйста, имя женщины. Клара Шазаль. Около десяти лет назад на нее было совершено нападение возле вашего дома. Может, вы помните. Тогда еще умер ваш сосед. Возможно, это было не нападение, а неудачное свидание. Теперь уже истину установить трудно. Женщина была психически нездорова и после того происшествия попала в больницу. Мне бы хотелось узнать, где она сейчас и что с ней.
– Я понял, Юрий Арсеньевич. Сделаю. Это срочно?
– Желательно, поскорее.
Артем положил трубку и глубоко задумался. События так тесно сплетались со старой историей, что о совпадениях просто смешно говорить. Клара Шазаль… Конечно, он помнит. Как он мог забыть?
Фариду нравились открытые кафе, где нет толчеи, духоты и запахов кухни. Он заказал пиво с креветками для себя и Людмилы Станиславовны. Когда она придет, то, может быть, захочет еще чего-нибудь. Здесь прекрасно готовят рыбу.
Госпожа Авдеева ушла с работы на час раньше. «Альбион» гудел и клокотал: в коридорах и курилках собирались группки сотрудников и обсуждали создавшееся положение, озабоченные своим будущим. Если Никитского посадят за убийство, фирма останется без руководства. Фактически ее владелицей станет Лена. Но какой из нее руководитель? Придется искать другую работу.
Людмила Станиславовна находилась под впечатлением гибели Галины. Какая ужасная смерть! Зарезали, как животное… Неужели это Дмитрий ее убил? Она не могла в это поверить. Да, было время, когда она сама боялась его, но все прошло. Дмитрий Сергеевич иногда ведет себя довольно странно, но на убийцу он мало похож. Настоящий преступник не дал бы упасть на себя и тени подозрения.
Как и другие сотрудники, Авдеева не могла работать: все валилось у нее из рук. Людмила Станиславовна оперлась подбородком на сложенные в замок руки и закрыла глаза…
Звонок Фарида раздался неожиданно, и скорее удивил ее, чем обрадовал. Неудачное замужество, смерть супруга, еще более неудачный роман с Никитским привели ее к мысли, что на отношениях с мужчинами пора поставить крест. Очередное разочарование не для нее. Сколько можно наступать на одни и те же грабли.
– Людмила Станиславовна, – произнес приятный баритон Гордеева. – Во сколько вы сегодня освободитесь?
– Могу уйти хоть сейчас, – ответила она. – А в чем дело?
