Юрий согласно кивнул.
– Кстати, Юрий Арсеньевич, вы ничего не забыли мне сообщить? – неожиданно спросил адвокат.
Растерянность Салахова подсказала, что он попал в точку.
– Н-нет… почему вы спрашиваете?
Юрий действительно скрыл от Пономарева важную деталь: подозрительное кольцо, которое Анна взяла с собой. Зачем оно понадобилось ей в поезде? Может быть, не захотела оставлять дома столь ценную, по ее представлениям, вещь?
Артем истолковал замешательство Салахова по-своему. Он заметил женщину, странно похожую на госпожу Левитину. Оставалось выяснить, какая Анна настоящая, – та, что едет в одном купе с Юрием, или другая? И к чему весь этот маскарад?
Однако Салахов решил молчать, а Пономарев не настаивал.
– Пойду к Анне, позову ее в ресторан, – сказал Юрий, чтобы сменить тему. – Надеюсь, вы пойдете с нами?
– Ваша супруга может меня узнать…
– Ничего страшного, – махнул рукой Юрий Арсеньевич. – В сложившихся обстоятельствах это уже не имеет значения. Едет же с нами в одном вагоне Гордеев. Почему бы и вам не воспользоваться «Восточным экспрессом»? Да еще этот профессор… как его?
– Рубен.
– Вот-вот, Рубен! Этакая организованная жильцами театрального дома экскурсия по Золотому кольцу. Неплохо придумано?
– Совсем неплохо, – засмеялся Артем. – Что ж, воля ваша. Как только вы с супругой выйдете из купе, я отправлюсь следом. И… как бог даст.
Фарид Гордеев проснулся. Им овладело нетерпение. Не находя себе места, он поднялся, привел себя в порядок и выглянул в коридор. Там было пусто и тихо, сквозь приоткрытые окна проникал свежий ночной воздух.
Дверь одного из купе открылась, и оттуда вышли Салахов и Анна. Она держала мужа под руку. Вероятно, они шли в ресторан. Дверь в тамбур хлопнула, и Гордеев выскользнул из своего купе. Он тоже направился в ресторан. Надо же поужинать, в конце концов!
Вагон-ресторан сиял белизной скатертей и блеском зеркал. Потолок украшали хрустальные светильники. Стулья были с остроконечными спинками, гобеленовыми вставками, какие-то средневековые. Фарид занял место за столиком в конце вагона, так, чтобы Юрий и Анна сидели к нему спиной. Еще проходя по вагонам, качаясь, минуя лязгающие мостики в гармониках между ними, он почувствовал дурноту. Голова наливалась тяжестью, туманилась…
За окнами неслась огромная желтоватая луна, которая, казалось, заглядывала внутрь, в тепло, огни и блеск ресторана.
Гордеев взял меню – буквы прыгали перед глазами, лезли одна на другую.
– Что-нибудь фирменное, – сказал он подошедшему официанту, с трудом ворочая языком. – На ваш вкус. И водки.
Артем Пономарев сделал наоборот. Он сел за столик в противоположном от Салахова с женой и Фарида углу, чтобы видеть всех троих. Вязкая сонливость очень некстати мешала ему мобилизовать внимание. Что могло произойти? Этого он не знал. Пытался предполагать, но безуспешно. В этом деле было замешано что-то другое: не уголовщина, как с маньяком или убийством Галины Яковлевой. И это другое сбивало его с толку. Он не понимал, чего можно ожидать, за кем следить. Какого черта, например, Фарид приперся именно в этот ресторан, рискуя попасться на глаза Юрию? В поезде есть второй ресторан, ничем не хуже. Где профессор и «другая Анна»? Которая из них сидит за столиком с господином Салаховым? Да еще в сон клонит, как будто он трое суток бодрствовал. Есть совсем не хотелось, но сидеть просто так неприлично.
– Чего-нибудь горячего, апельсиновый сок и перцовки, – сказал он официанту, не в силах разобраться в меню.
Тот кивнул и пошел между столиками, покачиваясь, как пьяный. Пару раз его занесло, так что он чудом устоял на ногах. Господин адвокат, борясь со сном, даже не смог как следует удивиться. Назойливый свет луны за окном вдруг начал действовать ему на нервы. Все смешалось – прошлое, настоящее и будущее, – образовался сумбур: убитая Аврора, Динара в пору его ухаживания, скандал с Соней, Вольф с его гусеницами, карты Таро, адвокатская контора, мертвое тело Галины, Никитский с ввалившимися щеками, какие-то пожилые супруги на свадьбе, где два жениха и две невесты кружатся в танце… «Да ведь это же мы с Динарой, – догадался он, засыпая, – а молодожены – это Марк и Марта!..»
Юрий Арсеньевич Салахов тоже чувствовал себя далеко не лучшим образом. Ему было неловко перед женой, но… он так устал! Напряжение последнего месяца отняло у него все силы. И сейчас он хотел только одного – забраться в постель и уснуть, крепко, сладко, как в детстве. В голове шумело, виски ломило от ставшей уже привычной боли. Неестественно большая луна в черноте за окном ослепляла… Поезд несся, громыхая на рельсах, а луна оставалась не месте, и эта ее мнимая неподвижность странно, неприятно гипнотизировала…
Официант покачнулся, выплеснув на поднос шампанское из широких фужеров.
«Хорошо, что мне не нужно разносить блюда и напитки, – подумал Юрий. – То, чего я достиг в жизни, хотя бы позволяет мне сидеть и ждать, пока меня обслужат другие».
Это вдруг показалось ему едва ли не самой важной заслугой, потому что встать и даже пошевелить ногой или рукой он бы ни за что не смог.
– Что за черт? Это поезд так несется, или у меня в глазах кружится и мелькает?
– Вы что-то сказали? – вежливо поинтересовался официант, подавив зевок.
Смена давалась ему с трудом. «Надо было спать ночью, а не кутить с девочками в «Славянском базаре», – подумал он. – Но так хотелось погулять по Москве! Теперь приходится расплачиваться».
Профессор Рубен грезил. Он прилег, потому что неважно себя чувствовал. Ему привиделся «обряд Гекаты». Наверное, он задремал. Боже! Если бы это было правдой! Не принимает ли он желаемое за действительное? Вдруг это обман? Вдруг это его неутолимая страсть проникнуть в тайну вечной жизни навеяла это видение? Кольцо! Он искал его долгие годы, почти не надеясь на успех. Но ему повезло. Невероятно повезло! Оно совсем рядом, в этом же вагоне. Левитина, уезжая, не могла оставить такое сокровище дома. Кольцо – ключ к миру, в котором властвует Геката, держащая в руках нити жизни и смерти. У нее есть еще и третий лик, самый сокровенный, самый могущественный, – загадочные воды вечного существования в любом виде, по желанию, источник энергии другого качества.
Альвиан Николаевич начал с книг, найденных на пыльном чердаке ярославского дома, и продолжал свои поиски в раскопах археологических экспедиций, в древних манускриптах, на каменных стенах гробниц и заброшенных святилищ… Он понял, что в основе всех мифов лежит скрытая от посторонних глаз истина: когда-то на земле жили бессмертные боги. Это настолько очевидно, что люди просто не придают этому значения. То, что на самой поверхности, как будто не существует. Хочешь что-то спрятать – положи на самое видное место.
Нужно быть очень умным, чтобы видеть. Альвиан Николаевич не страдал отсутствием ума, он был почти у цели. Осталась самая малость: заполучить кольцо. Он знал, что оно здесь, рядом. Он столько лет охотился за ним, что не мог ошибиться. Он чувствовал его дивные вибрации…
