Я так пару ночей потрясся, в ожидании пока этот топотун ко мне полезет, а на третий день бросил его золото около рощицы, в нее саму я бы ни за что не пошел, да и подался оттуда куда подальше. Лучше на снегу спать, чем ждать, пока этот Талий ко мне в дом заявится по второму разу. Не люблю я мертвецов, а особенно тех, которые ходить начинают, вместо того, чтобы в земле лежать.
Вот и все, что я могу тебе про это рассказать. А теперь слушай, как я вернулся в Эйген…
Система работала четко – все, что надо мне дед рассказал, большего ей было и не надо.
Вам предложено принять задание «Могила у плато Фоим».
Данное задание является вторым в цепочке квестов «Путь к четвертой печати».
Условие – отыскать рощицу, где упокоился навеки маг Тарий, и найти его могилу.
Награды за выполнение задания:
2500 опыта;
500 золотых;
Березовый посох;
Получение следующего квеста цепочки.
Ох, опять это – пойди туда, не знаю куда. Хотя здесь нет, здесь карта покажет, но лучше подстраховаться.
– Спасибо, про это в следующий раз, – оборвал я речи деда Торча. – Скажи, где точно эта роща? Ну, та, рядом с которой твоя берлога была?
– Уффф, – выдохнул пикси. – Да как же я тебе это объясню? Тут на месте надо ориентироваться.
– Давай так – какой самый ближний к нему был населенный пункт – город или деревня? – не сдавался я.
– Вот ты вопросы задаешь! – дед Торч недовольно засопел. – Я имя-то свое не всегда утром вспомнить могу. Хотя…. Была там деревенька… Как же ее… Слеквуд! Точно, Слеквуд! Я еще там у пекаря два каравая хлеба спёр! То есть – купил, это у нас, у пикси, язык такой. В вашем языке значение одно, а в нашем – ну совершенно другое.
– Да это понятно, – я встал из-за стола. – Спасибо тебе, деда Торч. Живи еще сто двадцать лет.
– Не приведи боги! – перепугался старик. – И так уже еле хожу, все надоело, сил нет. Скорей бы уж туда, за Грань. Одна радость – глаза уже не те, хоть рожи ваши не вижу. Слышь, человек.
– Чего? – я уже было направился к двери, но остановился, чтобы послушать, что мне скажет старый пикси.
– Ты там осторожней, – дед Торч был очень серьезен. – И в рощице этой, и вообще. Йети – они только на вид неповоротливые, а на самом деле ты обернуться не успеешь, как они тебе голову раздавят ладонями. А там их много мотается. Ты, если совсем край будет, вали на болота, йети туда не суются, боятся. Они же каменные наполовину, а камень и вода испокон века не ладят. Нет, болото тоже не лучшее место для прогулок, но там хоть шанс будет на то, что ты цел останешься.
Болота. Да я даже не знаю, что для меня хуже – йети или болота. Там ведь у меня тоже друзей немало, преимущественно женского пола. Там меня ждут – не дождутся, причем давным-давно. И дебафы по болотам на мне такие висят, что выжить там будет ох какой проблемой.
А что до могилы – и так понятно, проклятое место. Не первое и не последнее. Вот как же я не люблю дела, связанные с магией смерти, просто до судорог не люблю. Но – надо.
Кстати, о покойниках. Чуть не забыл, надо же со старым другом повидаться, причем желательно прямо сегодня. До битвы время есть, но некоторые встречи не стоит откладывать в долгий ящик. Кто его, барона, знает, может он уже развернулся так, что у него появилась подгнившая секретарша, у которой надо записываться на прием? Это я все бегаю, как мальчишка, а он – обживается, как и положено уважаемому в мире мертвых… Э-э-э-э-э… Повелителю. Ну, не человеку же?
– Спасибо, – поблагодарил я пикси. – Я понял.
Но старик мне ничего не ответил. Он уже спал, запрокинув голову назад и тихонько посвистывая хоботком.
Глава пятнадцатая
о старых долгах и новых договоренностях
Я вышел из комнаты и приложил указательный палец правой руки к губам:
– Тссссс! Спит он.
– Точно спит? – с подозрением спросил у меня Ремус. – Ты его – не того?
– Сам ты «того»! – возмутился я. – Я старость в любом виде уважаю. Даже в виде пикси.
– Сволочи вы все-таки, человеки, – заметил Ремус. – Мы вот тебе помогли, приняли как своего, а ты… Нет, чтобы хоть денежку дать. Нет-нет, помогли мы от чистого сердца. Но есть же понятие благотворительности?
– Вымогатель, – я вложил в его лапку пять золотых. – Вон, Жужелке конфет купи, что ли.
– Сладкое вредно, – деловито заявил Ремус, убирая деньги в карман желто-оранжевых штанов. – От сладкого у неё хоботок слипнется. Фляк, проводи их туда, куда они пожелают. И, люди – вы нас не видели, мы вас не видели. Идет?
– Идет, – согласился с ним я. – Жужелка, у меня к тебе просьба.
– Ага, – она подлетела ко мне поближе.
– Так ты не забудь передать Тириону привет от Хейгена, хорошо? – доверительно прошептал ей я.
– Кому? – вытаращила глаза она.
– Тириону, – усмехнулся я. – Который клетчатые штаны носит и везде фантики от конфет разбрасывает.
– А, этому, – малышка повертела головой – не греет ли кто уши. – Передам. Если увижу. Знаешь, ты очень даже ничего для человека. Скажу даже так – из тебя бы вышел неплохой пикси.
– Что да – то да, – сразу же согласился с ней я. – Мне вообще близок ваш стиль жизни.
Фляку мы порядком надоели, тем более что на его фразы типа: «Пока долетишь – крылья сотрешь» и «Дорога длинная, притомишься лететь» брат Мих сурово сказал:
– Денег не получишь. Считай, что мы с тобой твоей бестолковой жизнью рассчитались, скотина такая. А если ты против – вон тот рыцарь так до конца и не поверил до сих пор, что ты не демон. Да, Гунтер?
– Ахрррр! – фон Рихтер скрежетнул зубами и бамкнул себя в стальной нагрудник стальной же рукавицей.
Нет, все-таки добротная броня – это вещь. Когда я уже восьмидесятый уровень возьму, а? Вещички есть, уровня нет. И Кро, зараза такая, ведь мне эти самые вещички так и не отдала. Нет, в следующий раз надо ее просто-таки за горло брать, что ли? Ведь это мои законные трофеи. Ну да, трофеи. Хоть и не с боя взятые, но все равно честно заработанные.
Кстати – о честно заработанном. Чуть не запамятовал о перстеньке, что мне от господина бывшего главного казначея перепал.
«Перстень работы мастера Ан-Ан Ова.
Изделия, вышедшие из рук мастера Ан-Ана, сразу же становились раритетами. Каждый перстень, каждый кулон были предметами охоты всех закупщиков королевских дворов Запада и Востока. При этом мастер Ан-Ан никогда не брал заказы у венценосных персон, утверждая, что его искусство принадлежит сразу всем людям, и не след его изделиям впустую валяться по королевским сокровищницам.
