Ну, я не криком, конечно, орал, все-таки Шелестова девушка, но на повышенных тонах общался, не без этого:
– Тебя из ада на землю послали, для того чтобы ты меня мучала! – свирепо вращая глазами, вещал я. – Не дожидаясь моего непосредственного прихода в преисподнюю, авансом. Вот скажи мне, Елена – где я так нагрешил, что ты возникла в моей жизни?
– В корне неверная постановка вопроса, – возразила мне девушка, поправляя волосы. – Может, все наоборот? Может, я оберегаю вашу бессмертную душу от падения на дно нравственной пропасти?
– И вынуждаешь меня мечтать о насилии? – я злобно засопел. – Честно тебе скажу, после того, как я прочел в том материале, который ты положила на мой стол фразу: «И это может отпугнуть новых игроков, заставив их обратить свой взор на другие игры», у меня возникло желание взять предмет потяжелее, встать у двери и позвать тебя. А уж как ты войдешь…
– Это объективная критика, – Шелестова подбоченилась. – Наша задача не только хвалить «Файролл» как игру, но и указывать на его недостатки.
– Согласен, – хлопнул я себя по ляжкам. – На все сто согласен! Более того – если бы ты на этом остановилась, то была бы молодцом, и у меня не возникло бы желание отрихтовать тебя. Но скажи мне – зачем после словосочетания «другие игры» ты начала эти самые «другие игры» перечислять? Да еще и в количестве пяти штук? Да еще и с адресами сайтов, где их можно скачать? Это уже не критика, это реклама конкурентов! Больше тебе скажу – любой более-менее грамотный в наших делах человек скажет, что ты, по сути, написала заказную статью. То есть – тебе проплатили за то, чтобы ты это дело осветила в титульном еженедельнике «Файролла». Я бы сам так подумал, если бы тебя не знал!
– Какие у «Файролла» конкуренты? – подал голос Стройников. – Он всех сожрал давным-давно.
– Сожрал, – согласился с ним я. – И кости обглодал, и в землю закопал. Но это – неважно. В четверг свежий номер будет на столе членов совета директоров, людей очень неглупых и наблюдательных…
– Одна Вежлева чего стоит. – Вика стояла в дверях моего кабинета, сложив руки на груди, и с удовольствием созерцала картину препарирования Шелестовой.
– Да, – согласился с ней я. – Но там и кроме нее народу хватает. И все они точно хотя бы глазом просмотрят материал с названием «Геймплей «Файролла» – прорыв или топтание на месте?». Просмотрят, какие-то места даже подчеркнут карандашиками, причем начиная с названия, после покажут это…
И я потыкал пальцем в потолок.
– А потом нашего главного редактора туда, – Вика повторила мой жест, – вызовут, и там ему придется объяснять, почему подобный материал появился в подконтрольном «Радеону» издании. Слушай, Шелестова, а может, ты это нарочно? Может, ты – инсайдер? Может, твоя задача Харитону Юрьевичу козью морду состроить?
– Вика, ты уж не перегибай, – подал голос Петрович. – Что за шпиономания?
– Лен, включай уже мозги, – на полтона ниже сказал я Шелестовой. – Я понимаю, что ты хотела написать интересный и злободневный материал. Кстати – тебе удалось это сделать, статья сама по себе очень хорошая. Но ты не учла того, что мы не демократическая и независимая пресса, а на самом деле подконтрольное издание. Я бы даже сказал – карманное. Увы, но мы не можем писать все то, что хотелось бы, по крайней мере, до той поры, пока нам своевременно платят. Если совсем честно, я даже удивлен, что мне приходится тебе это объяснять. Ты же вроде девочка умная, уже повидавшая мир прессы.
– Вот. – Шелестова покопалась на своем столе и протянула мне листок бумаги.
Я взял его и вслух прочел верхнюю строчку: «Геймплей Файролла – новое и уникальное слово в индустрии игр».
В кабинете установилась тишина.
Я глубоко вздохнул, поднял глаза на Шелестову, которая накручивала на палец локон.
– Поясни, – попросил я ее, тряхнув листком.
– Ну, просто вы такой забавный, когда злитесь, – прощебетала Елена. – У вас глазки в этот момент так смешно выпучиваются. И еще – давно шума у нас не было, застоялись мы, вот я и решила…
– Во дает! – в один голос сказали Стройников и Самошников.
– Я в домике, – сообщил всем Петрович, хорошо знавший меня, а потому накрывший голову пустой «короновской» папкой.
– Уволю! – зарычала Вика.
– Я всегда говорила, что она чокнутая, – сообщила Соловьева Таше, которая даже перестала жевать пирожок.
Ксюша – и та что-то пискнула из своего угла.
Я махнул рукой, призывая всех к тишине.
Мне было, что сказать этой возмутительнице спокойствия. Например – хорошую фразу из не нового, но отличного сериала, которая звучала приблизительно как: «У тебя демоны в мозгу совокупляются».
Или последовать совету Вики.
Или ударить её рублем. Мера для нее совершенно нестрашная, но унизительная.
Или…
Но я не стал делать ничего из этого длинного списка. Даже не потому, что это все было бы впустую.
Просто – глупо наказывать того, кто выкидывает те же номера, которые в свое время выкидывал ты сам. Странно, что я сразу этого не понял. Это же была моя собственная шутка. И это был мой текст. Не статьи, а непосредственно диалога. Семь лет назад, когда мозгов у меня было еще меньше, чем сейчас, я выкинул аналогичную штуку с Мамонтом, на спор. Мы тогда забились с Сашкой Овчинниковым на ящик пива о том, что я доведу нашего главреда до белого каления, но при этом он меня не уволит.
Придумать трюк было несложно, тут главное было то, чтобы никто про это не знал. Ведь стуканули бы – и пиши пропало. Чего-чего, а «барабанов» у нас хватало и тогда, и потом. Вот и знали про мою задумку кроме Сашки только Маринка Свиридова да Олег Ничитайло, фотограф, я его попросил Мамонта сфоткать в момент гнева. Он, когда на меня орал, так забавно всегда ноздри раздувал, как будто вот-вот из них огонь выпустит. Только ради этого стоило затевать этот розыгрыш! Не человек, а Змей Горыныч, честное слово.
Нет, все-таки скотина я был тогда. Не в том дело, что я с Мамонтом нынче местами поменялся, а в том, что нельзя было так. Впрочем, понимание приходит с годами, и стыд за свои поступки тоже. Тогда мне это казалось смешным.
Все получилось, спор я выиграл, а фотка эта до сих пор где-то дома у меня в шкафу лежит.
Но откуда она про это знает? Кто ей рассказать мог? Тогда ведь так никто и не понял, что это шутка была, все решили, что я окончательно сбрендил. Маринка на трассе «Дон» погибла, Олег пропал без вести где-то на Черном Континенте, он же через год перевелся в АПН «Новости» штатным фотографом. Сашка? Скорее всего, это его рук дело. Не сам же Мамонт ей эту историю поведал?
Хотя – может, и совпадение высшего порядка, такое бывает. Впрочем, это несложно проверить.
– В один прекрасный день тебе непременно проломят голову, – с непонятным мне самому удовольствием, повторил я слова Мамонта, те самые, которые он мне сказал семь лет назад. – Когда этот день наступит, я поверю в высшую справедливость.
