Эрика подняла голову.
Грудь Руби дрогнула. Из ее рта фонтаном брызнула вода. Оливер издал высокий возглас удивления, напоминающий собачье повизгивание, и воздел руки.
«Быстро уловили», – произнес в голове у Эрики голос Пола, и щелкнули его пальцы. Эрика повернула голову Руби набок, как они делали с пластмассовым манекеном, и Руби все извергала из себя воду, снова и снова, а Клементина рыдала и тяжело дышала, как будто ее тоже тошнило.
Сознание Эрики пронзило долгое тонкое завывание сирены «скорой», словно оно длилось уже давно, и Оливер повернул Руби на бок, в позицию восстановления, как их учили.
Хорошая девочка, подумала Эрика, нежно проводя рукой по голове Руби и отводя с ее глаз мокрые пряди волос, пока ее рвало водой. Хорошая девочка.
Глава 50
– Эрика?
– Ммм.
Эрика заерзала и устремила взгляд на дождь за окном Не Пэт. Может быть, он ослабнет?
Впервые она жаждала, чтобы сеанс с Не Пэт закончился. Обычно она считала психотерапию таким успокоительным процессом наподобие массажа, приятным самоутверждающим массажем своего эго, но сегодня Не Пэт просто раздражала ее. Она привязалась к теме дружбы Эрики с Клементиной, как маленький фокстерьер к косточке.
Каждый раз, когда Не Пэт произносила имя Клементины, Эрике казалось, что ее сильно ущипнули.
Послушайте, она платит за это. И не собирается это терпеть.
– Я не хочу больше говорить о Клементине! – выпалила она.
– Лады, – проговорила Не Пэт в своей фамильярной манере и записала что-то в блокнот.
Эрика едва удержалась, чтобы не выхватить у нее блокнот. Имеет ли она законное право потребовать доступ к записям Не Пэт? Надо выяснить.
А тем временем она привела Не Пэт в смятение, рассказав ей о происшествии с Руби.
– Господи помилуй!
Не Пэт прикрыла рот ладонью.
Когда Эрика закончила, Не Пэт сказала:
– Знаете, Эрика, вполне понятно, почему у вас были провалы в памяти. Вы перенесли шок. Весьма травмирующее происшествие.
– Я посчитала бы, что от этого мои воспоминания только станут ярче.
И фактически некоторые моменты ее воспоминаний были пугающе живыми. Она помнила, как ее ноги ударились о воду, когда она прыгнула в фонтан, как струи воды орошали ее подобно дождю.
– Почему, по-вашему, вас так беспокоят воспоминания об этом дне? – спросила Не Пэт.
– Я чувствую, что забыла что-то важное. Будто я забыла что-то сделать. Так бывает, если люди начинают волноваться из-за включенного утюга, который оставили дома.
– Мне знакомо это чувство, – с кривой улыбкой проговорила Не Пэт.
– Но дело в том, что мне-то это чувство незнакомо! Я не такой человек. Я все прекрасно помню! И никогда не забываю о подобных вещах.
Она никогда не волновалась по поводу включенного утюга, потому что знала, что не забудет про него. Однажды Клементина оставила дома две включенные на полную мощность конфорки электрической плиты.
– Дом не сгорел! – радостно сказала она тогда, словно провела потрясающий эксперимент. – Совсем ничего не сгорело!
В другой раз она ушла, оставив открытой настежь входную дверь.
– Открытое приглашение местным грабителям, – сказал Сэм. – Давайте, парни, угощайтесь моей виолончелью за триста тысяч долларов. Она лежит на кровати. Отличное место для нее!
В свое оправдание Клементина сказала, что «глубоко задумалась».
– О музыке? – спросил Оливер, с уважением относящийся к ее таланту.
– Нет, я пыталась понять, почему «коала с карамелью» не были такими вкусными, как раньше. Я думала: «Шоколад изменился или я?»
Потом они с Сэмом принялись обсуждать эти конфеты, словно это имело значение. Небрежность Клементины обычно не имела последствий. Последствий не бывало до того воскресного дня, и Эрика никому такого не пожелала бы.
Может быть, просто финансовые издержки. Солнечный ожог. Похмелье. У Клементины никогда не было даже похмелья.
– Просто мне нужно прояснить это для себя, – сказала Эрика, обращаясь к Не Пэт.
– Что ж, как я уже говорила, вы можете попытаться прийти на лужайку к соседям, если еще этого не сделали. Вам могут помочь упражнения на релаксацию. Можете поделать те упражнения с медитацией, которые я давала вам раньше. Но, честно говоря, Эрика, вы напрасно думаете, что на вас повлиял тот препарат, который вы приняли в тот день, в сочетании с алкоголем. Возможно, вы запомнили столько, сколько были в состоянии запомнить. Не исключено даже, что вы подсознательно защищаете себя, что какая-то ваша часть просто не хочет вспоминать.
– Вы хотите сказать, я сама вытесняю это? – с презрением проговорила Эрика. – Эмпирические исследования обоснованности вытеснения памяти фактически отсутствуют! Если хотите, могу прислать вам отсылки к статьям о синдроме ложной памяти…
Но в этот момент на столе Не Пэт щелкнул маленький таймер, указывая на окончание сеанса. Не Пэт вскочила, как «Джек из коробочки». Обычно она так не торопилась. Вероятно, этот сеанс и ей тоже не доставил удовольствия.
Эрика заспешила к машине, припаркованной на тихой улице около домашнего офиса Не Пэт, и несколько минут сидела с включенным зажиганием, слушая грохотание ливня по крыше и глядя на лихорадочное движение стеклоочистителей.
– Успокойтесь, – обратилась она к стеклоочистителям.
Их сумасшедший ритм напомнил ей о матери. Она не хотела возвращаться в дом матери. Она взяла на работе отгул на весь рабочий день, но поняла, что у нее не хватит твердости пойти туда второй раз за день. Это уж чересчур. Все равно что просить кого-то снова нырнуть в бассейн с ледяной водой и сотню раз проплыть по дорожке после то го, как человек сделал то же самое утром, принял душ, согрелся и вытерся.
Она закрыла глаза и принялась делать дыхательную гимнастику, которой научила ее Не Пэт. Вдох. Задержка дыхания. Выдох. Вдох. Задержка. Выдох. В голове замелькали воспоминания. Китайские фонарики во дворе. Аромат жареного замаринованного мяса. Кисловатый вкус вина, которого она выпила слишком много.
Она вновь увидела то лицо. То призрачное лицо с размытыми чертами, которое видела вчера в офисе. Как вурдалак.
Вдруг она подумала: Гарри. Было ли нечто важное, что ей надлежало сделать для Гарри? Нет. Из-за Гарри. Нечто имеющее отношение к Гарри. Не пытайся вспомнить, или воспоминание исчезнет. Она это поняла. Расслабься, дыши. Аккуратно причесанные седые волосы Гарри. Нет, это не воспоминание. Это то, что описал ей Оливер: волосы, аккуратно причесанные даже у мертвого Гарри.
Гарри стоит у почтового ящика, разглядывая конверт и бормоча себе под нос. Барни несется через двор. Из двери выходит Вид.
