– Что прячетесь? – спросил волк. Голос у него оказался глуховатым, должно быть, сорвал от долгого воя. – Думаете, не чую? Подходите, покажитесь. У капкана цепь короткая, не достану, если вплотную не сунетесь.
Мы с Агатой подошли поближе. Волк настороженно глядел на нас янтарными глазами. Пасть у зверя была окровавлена – видно, он грыз капкан от ярости и бессилия.
– Вы откуда взялись? – спросил он. – Хотя и так ясно, что нездешние… А как ухитрились забрести в эту глухомань?
– Проводник завел, – ответила я.
– Это кто ж так постарался?
– Лиса, – вздохнула Агата. – Сказала, что знает, где феин круг, и проводит. Вот и проводила…
– Да-а, ума у вас, гляжу, на двоих не больше, чем у бабочки какой-нибудь, – хрипло засмеялся волк. – Только и хватило, чтобы лисице поверить! Лисице! Ох, насмешили…
– Пойдем, – сказала я Агате, но та уперлась:
– Погоди! Скажите, а если мы вам поможем, вы нас проводите?
– Нет, – сразу ответил волк. – Как только освободите – если сумеете, конечно, – загрызу. И коня вашего – этого мне надолго хватит.
Агата покосилась на меня. Я молчала. Волк, по крайней мере, казался честным. Но именно что казался…
– Да и предупредил же – сунетесь близко, голову откушу, – добавил он.
– А если не сумеешь? – спросила вдруг я. Почему-то говорить волку «вы» у меня не получалось.
– Голову-то откусить? Запросто. Тебе придется наклониться, чтобы добраться до капкана, тут-то я зубами и щелкну.
Он оскалился во всю пасть, показав клыки.
– А если все же не сможешь, проводишь нас до круга фей? Ты подумай как следует, мы ведь уйдем сейчас, а ты что будешь делать? Лапу себе отгрызешь? Или будешь ночи дожидаться, чтобы тобой зайчики поужинали?
– Зайчики? – не понял волк. – А, эти… повезло вам, что они вами не закусили!
Он глубоко задумался, потом сказал:
– Ну что ж… Если сможете разомкнуть капкан и сделать так, чтобы я вас не убил ни во время того, ни сразу после, так и быть, провожу. Только прямо скажу – к самому этому кругу близко не сунусь. Не любят феи нашего брата, да и мы с ними не в ладах. До опушки доведу, не дальше – оттуда и круг, и холм видны, уже не заблудитесь.
– Клянись, – велела я. – И кстати, коня нашего тоже обещай не трогать, куда мы без него?
– Чем клясться-то? – фыркнул волк. – Я в вашего бога не верю, а вы моих не знаете. Я ведь совру – недорого возьму, а как проверите?
– Жизнью клянись. Мол, умереть мне подлой смертью, если нарушу обещание хоть прямо, хоть хитростью, хоть с чужой помощью.
– Вот ведь какие… – вздохнул волк. – Хорошо, будь по-вашему.
Я выслушала его, подумала, прикинула…
– Ты посиди тут, – велела я Агате, – я до коня дойду. Возьму кое-что.
– Что, интересно? – спросил волк.
– Ну надо же чем-то челюсти капкана разжать, не сучком ведь гнилым, – пояснила я.
Крепкий сук – это хорошо, сунуть бы его волку в пасть да привязать хорошенько, только силой не выйдет, а добровольно он палку в зубы не возьмет. Ну что ж, попробуем иначе.
– Эй, ты что задумала? – насторожился волк, когда я подошла к нему с веревочной петлей. Он не мог сильно натянуть цепь капкана, только бессильно скалился и лязгал зубами, когда я с третьей попытки накинула петлю ему на шею – доводилось ловить так бодливую козу у няньки на ферме.
Другой конец веревки я перекинула через ствол дерева и потянула.
– Помоги, сестра!
Вдвоем мы натянули веревку так, что волк почти сел на хвост и мог только хрипеть от ярости. Извернуться так, чтобы еще сильнее не покалечить лапу, он не мог.
Навязав узлов, мы вернулись к капкану.
– Стой здесь, – велела я Агате и дала ей нож побольше. Крепкую палку она подобрала сама. – Если кинется, бей промеж ушей и удирай, веревка прочная, должна выдержать.
Признаюсь, силы мне не занимать, но чтобы разжать капкан, пришлось попотеть. Да и не слишком приятно делать это, когда прямо над головой у тебя задыхается огромный зверь, а пена из его пасти капает тебе на руки. Вдруг он бешеный?
Наконец мне удалось просунуть очередную палку меж зубьев капкана – хотела было ножом, да он бы сразу сломался, как перед тем несколько сучьев – и, поднатужившись и навалившись всем весом, сумела чуть разжать жуткие челюсти.
– Давай… – просипела я. Этот капкан, похоже, не на волка ставили, а на медведя! Хотя тогда волк сразу бы без лапы остался, да и этот капкан как бы не раздробил ему кости…
Волк, почуяв свободу, рванулся, оставляя на металлических зубьях клочья окровавленной шерсти, отпрянул назад… и прыгнул. Я едва успела отскочить – страшенные зубы лязгнули прямо у меня перед лицом – запнулась обо что-то и упала.
– Это была хорошая попытка, – просипел волк, кашлянул и оскалился. – Но недостаточно хорошая…
Он повернул голову, полоснул острыми зубами по веревке – та распалась, будто бритвой срезали, и шагнул ко мне, а я все пыталась нащупать нож, понимая, что встать уже не успею.
– А ну пошел прочь! – между волком и мною вдруг встала Агата с занесенной палкой. – Вот чего стоят ваши обещания! А ведь поклялся! Знаешь, что за нарушенную клятву бывает? Не сейчас, так скоро издохнешь, не в этом капкане, так в другом, и никто тебе уже не поможет… Не подходи!
Я все-таки нашарила нож и кое-как поднялась на ноги. Правда, что наше оружие против такого зверя…
Волк, однако, только оскалился злорадно, развернулся и потрусил в чащу, сильно припадая на переднюю лапу.
Агата села на траву и расплакалась, выронив палку. Я не торопилась ее утешать: зверь мог вернуться, а мог затаиться в кустах и подождать, пока мы расслабимся и успокоимся. Но нет, вокруг царила тишина…
– Пойдем, – потянула я сестру за руку. – Надо уйти подальше отсюда, пока не стемнело!
– А что толку, – всхлипнула она. – Вот как раз ночью-то он нас по следу и найдет! А все я виновата – пойдем посмотрим да пойдем посмотрим…
– С лисой я тоже маху дала, – ответила я, смотала веревку, отвязала Браста и подвела поближе. – Знала же, что она должна как-то сплутовать, но понадеялась, что обойдется. Вот что, полезай-ка ты в седло, я быстрее хожу, а коню твой вес не помеха.
Подсадив ее, я взяла Браста под уздцы да и пошла туда, где над кронами деревьев висело заходящее солнце. Странно, в лесу обычно рано темнеет, но здесь света хватало. Только чуть погодя я сообразила, что это светятся стволы деревьев, подошла чуть ближе, чтобы посмотреть, и поразилась – это были не светлячки, как я сперва подумала, а что-то вроде лишайника, покрывавшего стволы. Днем он был вовсе не заметен на серой коре, а сейчас слабо светился. Кое-где яркими искрами горели крохотные грибочки и переливался пушистый мох.
