Вдвоем мы живо содрали с герцога рубашку.
Она была странной – я не увидела ни единого шва, будто ее так и соткали целиком, с рукавами, неподрубленную… И штаны были такими же.
Агата стыдливо отворачивалась, пока я мастерила из своей рубахи, распоров ее по швам, подобие набедренной повязки.
– Все, можешь смотреть, – сказала я, завязав тесемки. Могу представить, как обрадуется герцог, увидев себя в таком наряде! Если увидит… – Тьфу ты, опять ссадину содрала!
На светлой ткани кровавое пятно было особенно заметно, да и за руку герцога я успела подержаться, оставив на коже алый след.
– А… – Агата обернулась и вдруг попятилась.
Я была занята тем, что пыталась перевязать руку обрывком рукава, а потому не сразу поняла, что ее так удивило.
– Маргрит? – хрипло выговорил герцог. Он будто пробуждался от тяжелого сна, выныривал в реальность, и реальность эта его не устраивала. – Какого лешего творится? Где я?
– В чертогах фей, – ответила я, выдохнув с облегчением. Агата оказалась права – должно быть, это зачарованная одежда отобрала у Винсента разум и память, а моя рубашка… и моя кровь, кстати говоря, вернули их! – Вы помните хоть что-нибудь?
– Что-нибудь помню, – мрачно ответил он и встал, пошатнувшись. Я поспешила подставить ему плечо. – Свою спальню, а потом пиршественный зал, в котором я оказался абсолютно голым. И не поправляй меня, Маргрит. Это без одежды и с оружием дворянин – обнаженный. А без оружия – голый.
– А что потом?
– Долго рассказывать, – сказал герцог и огляделся. – А ты, значит… пришла за мной?
– Мы пришли, – ответила я. – Там, снаружи, ждет Браст. Но только выбраться отсюда мы не можем, а времени нам дали до заката… И сколько осталось до того заката, мы тоже не знаем.
– Если стоять на месте, лучше не станет, – произнес он и ловко отобрал у меня нож. – Все не с пустыми руками, а у тебя, я вижу, еще найдется.
– Да, сударь, мы подготовились, – невольно улыбнулась я. – Может, хотите напиться?
– Нет. Позже, – ответил он. – Стоять на месте смысла нет, попробуем найти хоть какой-нибудь выход…
Агата облегченно вздохнула: руководство взял на себя тот, кто привык командовать, и с ним, пусть даже он щеголял босиком и без штанов, было уже не так страшно. Что греха таить, я тоже испытала несказанное облегчение, когда герцог пришел в себя!
– Вы этак не замерзнете? – спросила я.
В ответ он смерил меня таким взглядом, что я предпочла вопросов больше не задавать.
– Увидеть бы солнце… – негромко произнес герцог.
– Не поможет, – покачала я головой. – Фея открывала двери и в ясный день, и в раннее утро, и поди знай, что обманка, а что нет?
– А твоя покровительница ничем не может помочь?
– Нет. Кажется, здесь она не властна.
– Скверно. Ну что ж, придется идти наугад!
Мы с Агатой переглянулись и кивнули. Мало мы тут бродили…
Правда, герцогу хватило четверти часа на то, чтобы понять – блуждать безо всяких ориентиров бессмысленно.
– Выход должен открываться как-то иначе, – проговорил он, присев на ступеньку. – Вам и карты в руки, девушки, это вы любите подобные сказки…
– Да, сударь, только там непременно находился волшебный помощник, а у нас такого нет. Вернее, есть один, ждет на опушке, если не передумал и не сбежал.
– Он не убежит, – нахмурилась Агата. – Мы ведь договорились, что он будет ждать три ночи и три дня!
– А сколько уже прошло, ты знаешь? Вот и я не знаю… Может быть, снаружи уже год миновал, нас похоронили, а от Браста остались одни косточки!
– Не галдите, не на базаре, – поморщился герцог. – И дайте что-нибудь накинуть на плечи, сквозит.
Я сняла куртку и прикрыла ему спину. Авось не замерзну и в одной сорочке! Это я сглупила – нужно было захватить его одежду с собой. Нет, побоялась сглазить!
– Не нужно, – вдруг сказал он и сунул мне куртку обратно. – Дует… оттуда. Идем!
Мы с Агатой едва поспевали за его размашистым шагом.
Он вел себя как охотничья собака, то находящая, то теряющая след: останавливался, искал малейшее дуновение ветерка, шел замысловатым зигзагом… Я видела, что Агата уже выдохлась, спотыкается на ходу, и обняла ее, чтобы помочь, а герцогу все было нипочем, словно он не ступал босыми ногами по холодному камню!
Наконец он остановился.
– Дальше нет пути, – сказал он негромко. – Или это был обман, или я оказался слишком самонадеян и принял сквозняк за дуновение ветра извне.
Я предпочла промолчать, потому что не мне было указывать этому мужчине.
– Маргрит! – схватила меня за руку Агата. – Гляди!
Уже знакомая синичка спорхнула откуда-то сверху, устроилась на вычурных перилах очередной лестницы и пискнула, глядя на нас черным глазом.
– Птица-синица, ты же наверняка знаешь, где выход, – обратилась я к ней. – Укажи дорогу, сделай милость. А мы… Агата, там ведь еще кое-что оста- лось?
Она кивнула и отщипнула синичке кусочек ветчины. Та бесстрашно слетела ей на ладонь и клюнула угощение, потом схватила его и улетела в темноту. Правда, почти сразу же вернулась и закружилась у нас над головами.
– За ней! – я потянула Агату за руку. Синица отлетала ненамного, присаживалась то на статую, то на фонтан, дожидалась нас и летела дальше.
– А ты уверена, что ей можно доверять? – сквозь зубы спросил герцог.
– Она уже нас выручала, – ответила я, изо всех сил вглядываясь в полумрак галерей. – Да и вряд ли может быть хуже…
– Твоя правда…
Я уже не чуяла под собою ног, Агата спотыкалась на каждом шагу, а время уходило… Кто знает, вдруг снаружи уже смеркается?
Синица вдруг звонко чирикнула, привлекая внимание, и уселась на непонятную замысловатую штуковину – канделябр не канделябр, вешалка не вешалка, дерево не дерево, я так и не поняла, что это такое и для чего предназначено. Птичка чирикнула снова и перепрыгнула с одного завитка на другой. Дальше она не полетела.
– Что, пришли? – спросила я. Перед нами была глухая стена. И я ничего не видела, никакого прохода, как тогда, в склоне холма.
Герцог выразительно промолчал, а Агата тяжело вздохнула. Правда, тут же встрепенулась:
– Маргрит, а ведь я тоже не видела входа! И шла, зажмурившись, ты меня провела. Может, и тут так получится?
– Но там-то хоть я видела, куда иду, – возразила я. – Хотя попытка не пытка…
Я зажмурилась, стараясь рассмотреть в ставшей кромешной темноте хоть намек на проход! И… точно, на стене что-то было, будто из-за двери сквозь щели лился свет.
– Кажется, это здесь, – сказала я, не открывая глаз. – Давайте руки. И закройте глаза.
