– Как знать, – сказал Винсент, спешился и снял меня с седла. Спешились и Дитрих с Мэдом. Толпа вокруг стала плотнее, мальчишки, кажется, полезли на фонари и деревья, чтобы смотреть поверх голов. – Возможно, это кто-то из них. Попробуй, угадай.
Чиновник подошел поближе и вгляделся в лошадей. Браст недобро фыркнул и стукнул копытом, ну да герцогского коня весь город знал. А вот Марк метнулся, чуть не вырвав повод из рук у Мэда, но толпа вокруг была слишком плотной, и он застыл как вкопанный, свесив голову.
– Неужели… – чиновник сделал еще шаг вперед. – Неужели – это Марк?!
Толпа ахнула. Герцог довольно улыбался – кажется, ему нравилось играть на публику. А так ведь и не скажешь!
– Так Ланс жив?! Жив?! – хватался за плечи чиновника невысокий невзрачный человек, силясь встать.
– Да жив! Заикается только немножко… Вставай, пойдем скорее! – отвечал чиновник. Пара дюжих парней помогли ему поднять Марка на ноги. – Господин…
– Не стоит благодарности. Я лишился хорошего коня, – удрученно сказал тот и подсадил меня на Браста. – Все, уважаемые, это был последний из тех, кого удалось выручить. Может, там есть и другие, но этого я не знаю. Дорогу! Нас ждут во дворце!
– Винсент, зачем был нужен такой спектакль? – тихо спросила я, когда мы отъехали подальше.
– Затем, чтобы публика удостоверилась в правдивости слухов.
– Так вы разузнали заранее, кто таков Марк?
– Конечно. Если ты не заметила, Маргрит, я стараюсь ничего не оставлять на волю случая, – едва заметно улыбнулся он.
– И его брата предупредили вы?
– Дитрих по моему поручению… намекнул. И нет, не было сказано, что Марк – это тот, на ком поедет герцогиня, это было бы против правил. Просто – один из коней. Ну да этот человек справился и сам – догадаться было не так уж сложно.
– То есть он подыгрывал?
– Да, и неплохо, особенно с точки зрения неискушенной публики…
– Какой вы негодяй, сударь.
– Расчетливый, – усмехнулся он. – Вот мы и прибыли… Не бойся ничего, Маргрит, и лучше помалкивай. Это пустая формальность.
В самом деле, пришлось лишь приветствовать его величество и их высочеств, переброситься парой дежурных фраз – Винсент сразу же заявил, что я еще не оправилась от пережитых в чертогах фей ужасов, а потому не готова к долгой беседе, – да откланяться. Правда, король о чем-то еще говорил герцогу с глазу на глаз, но я не вслушивалась, потому что принц проявил любезность, а принцесса – горячий интерес к моим злоключениям и искреннее сочувствие к перенесенным мною невзгодам. Для них это было просто страшной сказкой, а сказки должны хорошо заканчиваться…
– К мастеру Уолдо? – спросил Винсент, когда мы вернулись на городские улочки. На него, по-моему, смотрели с благоговением.
– Если можно.
– Отчего же нельзя? – кивнул он и свернул на узкую улочку.
Мастер куда-то отлучился, а в доме его теперь заправляла крепкая жилистая старуха, которая знай покрикивала на подмастерьев да раздавала им подзатыльники. Чем-то она показалась мне знакомой, особенно когда зычно крикнула на половину улицы:
– Ганс! Старый пень, ты где?! До тебя тут господа приехали!
– Иду-у! – отозвался тот и показался из сарая. – Ох ты, господи… Маргрит… ох, ваша светлость…
– Дядюшка Уолдо, ну полно вам кланяться, – сказала я, обняв старика.
– Уж и не чаяли, что вернешься…
– Полноте, иные вон через два десятка лет возвращаются, – хмыкнул Мэд. – Весь город уже знает.
– А иные и через полвека с лишком, – буркнула старуха и шикнула на глазеющих подмастерьев: – Что уставились? Марш за работу!
– Яна, ну что ты с ними так, пускай посмотрят, они Маргрит с детства знают…
– А раз знают, то чего глазеть? – проворчала она, а я спросила:
– Это же вы, уважаемая яблоня?
– А кому еще этот старый пень нужен? Приперся по весне, Волк ему дорогу показал, но Ганс все равно чуть в болоте не утоп, – словоохотливо сообщила старуха. – Говорит, думал, нету тебя давно, срубили или не выжила. А тут, мол, стоишь как невеста – вся в цвету.
– Угу, а она мне – старый дурак, обратно пересаживать собрался, что ли? Надорвешься! – хмыкнул Ганс и достал трубку. – Я говорю, хоть в гости стану ходить, хозяйка моя померла, дети отдельно живут, одному-то плохо… А она – утопнешь, как есть утопнешь, сиди уж дома! А тут гроза началась, я под яблоней и спрятался.
– Ума-то палата, – вставила старуха.
– Вот-вот. В нее молния и угодила, – вздохнул Ганс. – Когда в себя пришел, гляжу, сидит рядом бабка в розовом платье, будто девица, и костерит меня на чем свет стоит, да так, что заслушаешься! И водицей из болота поливает, чтоб очухался поскорее, стало быть. Ну вот… привел домой. Соседи шушукались, правда, но она им живо окорот дала.
– Истории одна другой краше, – посмеиваясь, сказал Винсент. – Держите-ка, уважаемая, гостинец от вашего старого друга. Скучает он по вам, к рябинке какой-то подался с горя…
Он протянул ей на ладони горсть желудей. И когда успел подобрать?
– Вот ведь, тоже, дряхлый, а туда же, – прослезилась Яна. – Благодарю, сударь. Выращу ему и тут детишек…
– Ну да хватит болтовни, мы по делу. Маргрит?
– Да, дядюшка Уолдо, идемте в дом, расскажу, что мне нужно…
Когда мы уезжали, он неверяще смотрел вслед и только качал седой головой.
Ну а дома нас ожидало следующее испытание: навстречу выбежала рыдающая Агата, которая даже сказать ничего не могла, только указывала наверх, в детскую. Переглянувшись, мы поспешили туда, застав истерически хохочущего Волка.
Что и говорить, зрелище было презабавным: по большой комнате, радостно взбрыкивая, кружил вороной жеребенок, а за ноги его пытался поймать, тявкая, неповоротливый еще, толстенький серый щенок.
От неожиданности я попятилась, наткнувшись на мужа, а тот приказал тихо, но отчетливо:
– Людвиг, прекрати баловаться. Немедленно.
Я даже не поняла, как это вышло, но на ковре вмиг оказался встрепанный Людвиг, поймал щенка и принялся гладить.
– Но это же весело, – сказал он, глядя на нас с хитринкой.
– А обратно-то как?! – обрела дар речи Агата. – Ты хоть понимаешь, что происходит, а Гастон еще даже не говори-и-ит…
– Да не вой ты, как волчица по весне, – поморщился Волк, прекратив смеяться. – Очень просто это делается, гляди.
Он присел рядом с детьми, взял щенка и как-то хитро перекувырнул его через голову. Гастон шлепнулся на ковер и тут же заревел, но быстро успокоился на руках у Волка.
– Это не дом, это зверинец, – совершенно спокойно сказал Винсент. – Надеюсь, больше никто ни в кого превращаться не намерен? Не то я точно обернусь огнедышащим драконом!
