В самую полночь вдруг сучья затрещали – загорелись. Айлыпа обожгло и на землю сбросило. Видел только, что из земли большое огненное кольцо засверкало и невеста его Золотой Волос стала как облачко из мелких-мелких золотых искорок. Подлетели искорки к тому кольцу и потухли. Подбежал Айлып – ничем-ничего, и потемки опять, хоть глаз выколи. Шарит руками по земле… Ну, трава да камешки, да сор лесной. В одном месте нашарил-таки конец косы. Сажени две, а то и больше. Повеселел маленько Айлып:
«Памятку оставила и знак подала. Можно, видно, добиться, что не возьмет отцова сила ее косу».
Подумал так, а лисичка уж под ногами потявкивает. Сунулась носом в землю, поднялась старушонкой сухонькой, да и говорит:
– Эх ты, Айлып скороумный! Тебе что надо: косу али невесту?
– Мне, – отвечает, – невесту мою надо с золотой косой на двадцать сажен.
– Опоздал, – говорит, – коса-то теперь стала тридцать сажен.
– Это, – отвечает Айлып, – дело второе. Мне бы невесту мою любезную достать.
– Так бы и говорил. Вот тебе мой последний сказ. Ступай домой и жди три года. За тобой больше не приду, сам дорогу ищи. Приходи, смотри, час в час, не раньше и не позже. Покланяйся еще дедку Филину, не прибавит ли тебе ума.
Сказала – и нет ее. Как светло стало, пошел Айлып домой, а сам думает:
«Про какого это она филина сказывала? Мало ли их в лесу. Которому кланяться?»
Думал-думал, да и вспомнил, – как на дереве сидел, так вился один у самого носу и все кричал – фубу! фубу! – будто упреждал: берегись, дескать.
«Беспременно про этого говорила», – решил Айлып и воротился к тому месту. Просидел до вечера и давай кричать:
– Дедко Филин! Научи уму-разуму! Укажи дорогу.
Кричал-кричал – никто не отозвался. Только Айлып терпеливый стал. Еще день переждал и опять кричит. И на этот раз никто не отозвался. Айлып третий день переждал.
Вечером только крикнул:
– Дедко Филин! – А с дерева-то сейчас:
– Фубу! Тут я. Кому надо?
Рассказал Айлып про свою незадачу, просит пособить, коли можно, а Филин и говорит:
– Фубу! Трудно, сынок, трудно!
– Это, – отвечает Айлып, – не горе, что трудно. Сколь силы да терпенья хватит, все положу, только бы мне невесту мою добыть.
– Фубу! Дорогу скажу! Слушай!
И тут Филин рассказал по порядку:
– Полозу в здешних местах большая сила дана. Он тут всему золоту полный хозяин: у кого хочешь отберет. И может Полоз все место, где золото родится, в свое кольцо взять. Три дня на коне скачи, и то из этого кольца не уйдешь. Только есть все ж таки в наших краях одно место, где Полозова сила не берет. Ежели со сноровкой, так можно и с золотом от Полоза уйти. Ну, недешево это стоит, – обратного ходу не будет.
Айлып и давай просить:
– Сделай милость, покажи это место.
– Показать-то, – отвечает, – не смогу, потому глазами с тобой разошлись: днем я не вижу, а ночью тебе не углядеть, куда полечу.
– Как же, – спрашивает, – быть?
Дедко Филин тогда и говорит:
– Приметку надежную скажу. Побегай, погляди по озерам и увидишь, – в одном посередке камень тычком стоит вроде горки. С одной стороны сосны есть, а с трех – голым-голо, как стены выложены. Вот это место и есть. Кто с золотом доберется до этого камня, тому ход откроется вниз, под озеро. Тут уж Полозу не взять.
Айлып перевел все это в голове, – и смекнул, на озеро Иткуль приходится. Обрадовался, кричит:
– Знаю это место.
Филип свое толмит:
– А ты побегай, все-таки, погляди, чтоб оплошки не случилось.
– Ладно, – говорит, – погляжу.
А Филин напоследок еще добавил:
– Фубу! Про то не забудь: от Полоза уйдешь, обратного ходу не будет.
Поблагодарил Айлып дедку Филина и пошел домой. Вскорости нашел он то озеро с камнем в середине и сразу смекнул: «В день до этого места не добежать, беспременно надо конскую дорогу наладить».
Вот и принялся Айлып дорогу прорубать. Легкое ли дело одному-то да по густому лесу на сотню верст с лишком! Когда и вовсе из сил выбьется. Вытащит тогда косу – конец-то ему достался, – посмотрит, полюбуется, рукой погладит и ровно силы наберет да опять за работу. Так у него три-то года незаметно и промелькнули, только-только успел все сготовить.
Час в час пришел Айлып за своей невестой. Вытащил ее косу из речки, намотал на себя, и побежали они бегом по лесу. Добежали до прорубленной дорожки, а там шесть лошадей приготовлено. Сел Айлып на коня, невесту свою посадил на другого, четверку на повода взял, да и припустили, сколько конской силы хватило. Притомится пара – на другую пересядут да опять гнать. А лисичка впереди. Так и стелет, так и стелет, коней задорит – не догнать-де. К вечеру успели-таки до озера добраться. Айлып сразу на челночок, да и перевез невесту свою с лисичкой к озерному камню. Только подплыли – в камне ход открылся; они туда, а в это время как раз и солнышко закатилось.
Ох, что только тут, сказывают, было! Что только было!
Как солнышко село, Полоз все то озеро в три ряда огненными кольцами опоясал. По воде-то во все стороны золотые искры так и побежали. Дочь свою все ж таки вытащить не мог. Филин Полозу вредил. Сел на озерный камень, да и заладил одно:
– Фубу! фубу! фубу!
Прокричит этак три раза, огненные кольца и потускнеют маленько, – вроде остывать станут. А как разгорятся снова да золотые искры шибко по воде побегут, Филин опять закричит.
Не одну ночь Полоз тут старался. Ну, не мог. Сила не взяла.
С той поры на заплесках озера золото и появилось. Где речек старых и следа нет, а золото есть. И все, слышь-ко, чешуйкой да ниточкой, а жужелкой либо крупным самородком вовсе нет. Откуда ему тут, золоту, быть? Вот и сказывают, что из золотой косы Полозовой дочки натянуло. И много ведь золота. Потом, уж на моих памятях, сколько за эти заплески ссоры было у башкир с каслинскими заводчиками.
А тот Айлып со своей женой Золотой Волос так под озером и остался. Луга у них там, табуны конские, овечьи. Однем словом, приволье.
Выходит, сказывают, Золотой Волос на камень. Видали люди. На заре будто выйдет и сидит, а коса у ней золотой змеей по камню вьется. Красота будто! Ох, и красота!
Ну, я не видал. Не случалось. Лгать не стану.
Словарь
Артуть – ртуть. Артуть-девка – подвижная, быстрая.
