Почтенный негоциант провел своих гостей на второй этаж, в большой кабинет с полосатыми серо-зелеными шелковыми обоями, все стены которого до самого потолка занимали тяжкие, как грех, шкафы, забитые канцелярскими книгами. Возле окна находился здоровенный письменный стол, заваленный бумагами с различными печатями: печатями синими, печатями красными, таможенными смоляными печатями с двумя шелковыми хвостами и даже фискальными, жидкого стекла с черной лентой. На подоконнике Арвел увидел дорогую золотую курильницу, но какому богу она была посвящена, понять не смог.
– Итак, к делу, – тон господина Глона вдруг изменился, став не то, чтобы жестким, но вдруг строгим и деловым. – Пока нам несут вина, я хотел бы взглянуть на бумаги.
– Извольте, – кивнул Арвел, доставая из-под плаща прошитый нитками пакет.
Негоциант вытащил откуда-то ножницы с загнутыми концами, привычно ловко разрезал нить и раскрыл желтый сложенный вчетверо лист с большой печатью. Глаза его заскользили по тексту – всего несколько секунд, но этого ему оказалось достаточно.
– Сумма солидная, – пробормотал он, не поднимая глаз. – Примете ли вы какую-то часть королевскими ассигнациями или же вам нужна только монета?
– Я мог бы принять и ассигнациями, – поднял плечи Арвел, – несмотря на то что в лавке ими не рассчитаешься. Но вот мои люди – солдаты, почти тысяча рабочих, свезенных со всего острова?
– Да, – задумчиво согласился Глон. – Я вас понимаю… Какую долю вы затребуете золотом?
– Минимально возможную, – сразу ответил Арвел. – Скажем, одну шестую. Я заинтересован в бронзе и меди, в меньшей степени – в серебре.
– Мы были готовы к этому, – все так же меланхолично отозвался Глон, и Арвел вдруг подумал, что старый торгаш чем-то озадачен, но никак не может решить, говорить ли об этом со своими необычными гостями.
Глон вдруг взял со стола серебряный колокольчик и требовательно дзинькнул. За дверями, очевидно, уже ждали, потому что на звон в кабинет вошли двое юношей, несущих столик на коротких гнутых ножках. На лакированной столешнице стояли несколько кувшинов и две золотые вазочки со сластями. Господин Глон тотчас же поднялся из кресла, подошел к столику и принялся срывать с кувшинов печати. Закончив, он открыл неприметный боковой буфет, чтобы достать бокалы. Арвел молча ждал, развалившись в деревянном кресле с бархатной обивкой – Глон не суетился, движения его были неторопливы и полны достоинства.
– За Трон! – провозгласил он, поднимая свой бокал. – За Трон и за благородную службу!
Арвел благодарно кивнул. Вино оказалось превосходным, он давно уже не пил такого.
– Какой дивный напиток, – Хадден взял в руки кувшин, осмотрел горлышко, и вдруг моргнул от удивления: на засохшей синей смоле явственно читалось изображение оленя – точь-в-точь, как на кувшине из дома старого отшельника! – Признаться, я и сам отправил бы с десяток золотых такому поставщику: вино, как мне кажется, привезено из-за моря?
– А? – Глон поднял кувшин, поглядел на пробку. – Н-нет… мне приятно заметить, что ваша милость изволят ошибаться.
– Быть того не может! Вино пеллийское?
– Мало того, господин мой – вино местное, и когда вы познакомитесь с его автором, вам не останется ничего другого, кроме как признать, что вы посрамлены в своем скепсисе. Вино не из дешевых, в таверне вам такого не подадут, да и вообще, мало кто из окрестных владетелей способен его заказать. Впрочем, покупатели у господина Витцли есть, так что он со своим виноградником вовсе не бедствует. Найти его совсем нетрудно, он живет в Динди, это всего лишь три лона к северо-востоку от города, если ехать по дороге святителя Френта. Там, в этом самом Динди, вам на его усадьбу укажет любой, у кого есть руки.
Глон замолк, потер с силой лоб и снова звякнул колокольчиком. На его зов вскоре явился бледный служащий с большими залысинами на сплюснутом с боков черепе. Негоциант вручил ему какой-то исчерканный карандашными записями лист, и служащий бесшумно исчез. Арвелу показалось, что Глон тихонько вздохнул.
– Ваши деньги будут готовы через полчаса, – произнес он и уселся в свободное кресло напротив Трира. – Мне от вас потребуется печать полка и пара подписей, но это все… это потом. – Негоциант наполнил бокалы, поднял свой и вдруг с совершенно неожиданной грустью произнес: – Я говорю об этом вине с некоторой гордостью, господа мои, по причине того, что еще прапрадед мой родился в Каффе, и он был первым, чье имя оказалось внесено в храмовые списки – отец его прибыл с Севера. Но, господа, прапрадед – это достаточно солидно, этого вполне хватает для того, чтобы считать себя плотью от плоти города и волшебного залива, на берегу которого город стоит. Ведь город – это не стены. Город – это люди, которые эти стены возводят…
– Вы весьма поэтичны, господин Глон, – чуть удивленно заметил Арвел. – Город – это люди… да, мне не остается ничего другого, как согласиться с вами. Что ж, давайте выпьем за чудесный город Кафф и за людей, его построивших.
Глон кивнул. Он пригубил вина, поставил бокал на стол и вдруг посмотрел на Арвела в упор. При иных обстоятельствах Хадден мог бы счесть такой взгляд оскорбительным, однако сейчас предпочел ответить только короткой улыбкой.
– Беда в том, что люди в нашем городе очень разные, – тихо произнес торговец.
– Это не новость для меня, – в том ему ответил Хадден.
– Я предполагал нечто подобное… Сейчас, господа, я расскажу вам кое-что, надеясь на полное ваше понимание…
Арвел с Триром молча переглянулись, и полковник со значением крутнул правый ус.
– Мы не первый день на службе, – проговорил Арвел, стараясь, чтобы голос его звучал как можно мягче. – Вы можете располагать нашим доверием так, как вам заблагорассудится – по крайней мере, в вопросах, касающихся интересов Трона.
– Благодарю вас. Это именно то, что я хотел услышать. Итак… Видите ли, пару недель назад с нами полностью, до последнего медяка, расплатилось одно семейство. Долг этого семейства был стар настолько, что получить его мы не рассчитывали ни в малейшей степени. В нашем деле бывают такие долги, о которых не принято даже вспоминать – пропади они пропадом, да и все. Тут же, вдруг, прибывает управляющий поместьем, с тремя наемными охранниками, а в коляске у него – мешки. И сумка, сумка с ассигнациями! Признаться, я опешил. Конечно же, мы провели всю сумму по кассе, выдали управляющему соответствующие бумаги и проводили его с поклонами. А я – хм, я, признаться, отправил пару знающих людей выяснить, не возникло ли там какого наследства или чего-то подобного. Увы, нет. Происхождение средств осталось для меня великой тайной. Пришлось предположить, – Глон нервно хихикнул, – что владетельные господа нашли на своих землях старинный клад, ибо никаких других разумных объяснений у меня не было.
– Скажите, – прищурился Хадден, – а эти ассигнации проходили через ваши руки или ими занимались только ваши служащие?
– Сумма была не так, чтобы мала, – резко ответил Глон. – Поэтому, разумеется, бумаги я проводил через кассу сам, не доверяя это никому. У нас так заведено со старых лет…
