– Ясно… братец Дорта, насколько я помню, слишком увлекался пастушеством, в смысле, любил овечек? В те годы это не считалось особым грехом, но от короля следует ждать наследников… ха, да, было дело.
– «…да ни кастрат, ни мужеложец избранником достойным стать не сможет», – процитировала один из древних Гранитных Кодексов Дали. – Нет, наследники-то у него в итоге появились, там все дело было в репутации. Представляешь себе, что творилось в голове у Спарфоров все эти столетия, поколение за поколением? Они – Персоны Крови, и никто, ни один законник этот титул у них отобрать не сможет. Но какой крови? Какой?
Арвел захохотал так, что на глазах у него выступили слезы. Дорт Одутловатый, последний в своей династии, не оставил особой поживы историкам – правил он недолго, а основным его занятием была охота на морского зверя, ибо дела государственные не интересовали короля ни в малейшей степени. Собственно, и брата его Хадден вряд ли смог бы вспомнить, если бы по его персоне не проехался блистательный Логгин, чьими романами он зачитывался в юности.
– Спарфоры имели здесь достаточно дурную репутацию, – продолжала Дали, – драки, дуэли, какие-то похищения людей… но до суда не доходило – не хотели связываться. Колло – единственный сын в семье, и три года назад он куда-то резко уехал. Куда – теперь понятно: восстанавливать поруганную честь. С Эсмой они были близки уже давно… И вот он вернулся, да еще и с деньгами. Родители Эсмы не сопротивлялись их браку, однако празднование отложили. Чего они ждут – ясно без долгих раздумий. И, наконец, самое главное… Спарфор сейчас живет где-то в городе, но Эсма почти каждый день ездит к нему. Ее видели – не раз и не два.
– Вместе с ним?
– Вроде бы нет. Но та дама, которую мне удалось разговорить за два золотых, уверена, что они видятся как минимум два-три раза в неделю.
– Нашим сыскарям она на глаза не попадалась… Впрочем, если так, то… – Арвел раскрыл шкаф, выхватил чернильницу, перо и лист бумаги. – С Ларо договорено было так, что каждый вечер он станет отправлять доклад на имя коменданта, и посыльный останется ждать ответа. Они ее выследят! Будь я проклят, ты сделала больше, чем можно было представить! Теперь эти ублюдки у нас в кармане!
18
Молоденькие солдаты, хрипя от натуги, упирались в дубовые спицы колес – каждое по плечо, а то и выше. Хадден сам, буквально собственной спиной, ощущал, насколько же им сейчас тяжело. Огромные орудия, установленные на лафеты со множеством усиливающих скоб и косынок, каждая из которых пробита десятками заклепок, невозможно было выкатить на позицию лошадьми, поэтому надрываться пришлось мальчишкам, недавно еще ходившим за плугом на отцовской ферме и знать не знавшим о такой вот муке. Капитан Филбер тоже сочувствовал своим солдатам – мог бы, так и сам встал к колесу, но, выдерживая субординацию, истуканом торчал возле стремени Хаддена.
Арвел молчал. Присланные Илком строители всего лишь за два дня полностью убрали старое игровое поле, оборудовали зарядные ямы – неглубокие, чтобы легче доставать, но зато огражденные с двух сторон небольшой кирпичной стенкой, вполне предохраняющей от шальной искры. Помимо этого они расчистили в парке дорогу для тягловых коней и даже вынесли горы мусора из княжеского дворца. Теперь городские бродяжки обходили усадьбу десятой дорогой: кому охота спорить с королевским солдатом!
Наконец, четыре пушки первой батареи встали на свои места, и старшины поднесли к губам маленькие рожки, подавая сигнал отдыхать. Расчеты, конюхи, повара – пушки толкали все до последнего – буквально рухнули на землю там, где стояли.
– Пусть старшины прикатят сюда бочку с водой, – разлепил губы Арвел. – Солдат не держат ноги.
Филбер, часто закивав головой, сорвался с места, подбежал к двум своим лейтенантам, указывая на провиантские фуры в глубине парка, а Хадден тем временем подъехал вплотную к ближайшей пушке. Некоторое время он пристально всматривался в разномастные прямоугольники крыш на холме под террасой усадьбы, а потом, к изумлению лежащих на земле солдат, одним прыжком переместился из седла своего огромного коня на ствол орудия, который, будучи задран вверх, находился почти вровень с крупом Кила. Устроившись поудобнее, Арвел достал из кожаного тубуса подзорную трубу.
– Эй, парни! – позвал он, не оборачиваясь, – А ну, наводи меня по вертикали!
Из расчета орудия встали четверо наводчиков и, испуганно переглядываясь, принялись очень осторожно крутить два больших маховика. Ствол медленно пошел вниз.
– Смелее, лодыри! – гаркнул Арвел. – Не ленись на чарку заработать! Теперь… С-стоп! По местам стоять, руки на ручках!
Он поднял трубу, прошелся по горизонту, потом уперся в светлую скалу Южного Рога, на которой неистово лупили молотами сотни каменщиков: если всмотреться в эту суету взлетающих и опускающихся спин, то в ушах сам собой появлялся звонкий стук…
– Вниз помалу! Стоп!
Ствол выровнялся. Теперь Хадден исследовал залив более тщательно. Застывшие у маховиков солдаты стали тихонько вздыхать, но никто не проронил ни слова, даже Филбер, незаметно подошедший к лафету. Через три минуты инженер сложил трубу, легко спрыгнул на землю и подбросил пальцами серебряную монетку, которая тотчас была поймана самым ловким из наводчиков.
– Молодцы, ребята! Господин Филбер, прикажите принести сюда счислительный столик и те таблицы, что вы показывали мне вчера вечером.
Из длинной желтой фуры, в которой возили всякое инженерно-техническое имущество, два лейтенанта принесли «стол академика Айро» – хитрую складную штуковину со множеством шкал, реек и передвижных планок, позволяющую артиллеристам быстро производить вычисления при смене позиций. Арвелу подали складной стульчик; поверх стола Филбер положил папку с бумагами.
Хадден достал из кармана свой любимый красно-синий карандаш:
– Всего две поправки, господа, – он порылся в папке, нашел нужный лист, – вот здесь и… Вот, угол горизонта. Вот так… Прошу эти поправки пересчитать заново – в конце концов, я могу ошибаться. На этом все. Удачи!
У ворот усадьбы его ждали солдаты личного конвоя под командованием коренастого старшины с длинным шрамом на левой щеке.
– Едем, ваша милость? – спросил старшина, берясь за стремя инженера.
– В лагерь, – кивнул Хадден. – Больше я уже ничего сделать не могу. Батареи на позициях. Сегодня к ночи закончат бастион Южного Рога… Теперь нам остается только ждать.
– Значит, послезавтра?..
– Я думаю, что да. Слишком удобный день, будь я проклят!
Конвой медленно проехал по застроенной цехами улочке, свернул на перекрестке налево, и Арвел негромко свистнул, веля остановиться.
– Донни, возьми-ка мне стакан вина, – попросил он старшину, указав на тележку с бочонком, стоящую возле цветочной лавки. – Пить что-то хочется, сил нет. А вроде и не жарко…
Старшина понимающе кивнул, подъехал к торговцу, поднял вверх один палец.
