Тяжелые пули отбросили седого мечника к стене, он всхрипнул и сполз по крови вниз. Пару секунд Арвел смотрел, как дергаются его ноги, потом он затих.
Комендант, все еще держа в левой руке копье, наконечник которого почти упирался в живот Эсмы, правой вытащил из-под панциря свисток и засвистел что было мочи. На галерее тотчас же зашумело, загремели доспехи, понеслась чья-то ругань, и снова заскрипело под сапогами битое стекло.
Фиргрец стоял над скрюченным на полу Спарфором, держа в руках два пистолета, а Донни лил вино на белое лицо второго «проповедника», заботливо придерживая его за ухо.
– Ты его хоть не угрохал? – спросил Арвел, переступая через разломанные стулья.
– Не-а, я свою руку знаю, – меланхолично ответил старшина. – Пить, кстати, хотите?
– Что, не все побилось? Фиргрец исполнил, скажу я вам… трюк, понимаешь, на канате. Сроду такого не видал.
– Он вашу пулю поймал, господин Арвел.
– То дело особое… дай-ка кувшинчик.
Старшина протянул ему кувшин, в котором еще что-то булькало. Арвел опустошил его одним глотком и подошел к Спарфору.
– Пуля глубоко у тебя? – спросил он у рубаки Фиргреца, доставая из кармана тонкий ремешок.
– Нет, – мотнул он головой. – Кровь почти не идет. Доспех в два слоя, ваша милость.
– Ясно. С меня причитается.
Фиргрец отвернулся – ну, дела, мол! Мало ли кто в кого попал, о чем тут болтовню разводить…
Спарфор, бледный до синевы, смотрел на Арвела немигающими серыми глазами – сейчас только Хадден понял, насколько же он молод, этот мальчишка с запавшими щеками. Арвел оттолкнул его руки, сжимающие кровоточащую рану, из которой торчал короткий ножик Гро Атвица, ловко затянул ремешок, сплюнул в сторону.
– Пить дадите, господин Хадден? – шевельнул серыми губами Спарфор.
– Я-то дам, а вот как ты у палача попросишь – то вопрос.
– До палачей я вряд ли доеду, – усмехнулся юноша.
– Доедешь, куда ты денешься. Или ты думаешь, что блистательный Руччи тебя вытащит? Нахлебается он водички, герой твой, сам увидишь. Послезавтра и пробулькнет, поминай, как звали.
Глаза молодого аристократа непроизвольно расширились, и Арвел понял, что попал в точку. Спарфор задрожал, поднес к глазам окровавленную ладонь.
– Послезавтра, – повторил Хадден. – А тебя немножко распотрошат, милый мой, и супругу твою, Эсму – туда же. Видел, как это делается? Не хочешь, чтоб потрошили? А что ж я могу теперь сделать? Разве что пристрелить ее при попытке к бегству? Попробуем? А ты и от ран умереть можешь, я в медицине хорошо разбираюсь, истечешь кровушкой, как миленький, – разойдутся швы темной ночкой, да и все дела.
– Вы можете помочь Эсме?! Вы обещаете ей пулю?
– Да, но тут все будет зависеть от тебя. Ты ведь любишь ее. Правда? Тебе будет страшно смотреть, как ей выпускают кишки. Ну, что ты решил? Поговорим, пока твоих гостей вяжут? Потом мне уже трудно будет, народ кругом всякий, сам понимаешь. А мне сейчас надо, чтобы я уверен в тебе был, понял? Ну? Два слова буквально, и я свое – сдержу. Умрешь спокойно.
– Вы обманете, Хадден… Вы обманули Хирца, вы король обмана…
– Я ему что-то обещал?
Арвел поднял голову, и мысль созрела у него моментально. Саллен стоял у дверей комнаты, все еще придерживая острием копья Эсму, которую не то что не связали, ее даже не обезоружили. Девушка содрогалась в беззвучной истерике, руки ее скользили то по лицу, то по животу, и если бы не присутствие полковника, она не устояла бы на ногах.
– Саллен!!! – пронзительно вскрикнул Арвел. – У сучки пистолет!
И прелестная белокурая головка Эсмы Спарфор разлетелась на куски. Комендант ударился спиной об дверь, выронил копье и повернулся к Арвелу. Лицо его было забрызгано кровью.
– Ты что, не видел, она схватилась за пистолет?! – продолжал орать Арвел. – Ты не видел? Слепой, дурак?
– Нет, – пробормотал Саллен. – Да ее трясло всю… Нет.
Донни с изумлением уставился на Хаддена и протянул ему кувшин вина.
– Как вы заметили, ваша милость… Я сам за ней приглядывал… да, она вроде за рукоятку хватанулась, но…
– Так смотреть надо! – рявкнул Хадден и спрятал свой пистолет. – Ищите носилки для этого! Идите, ищите, что вы тут топчетесь? Малая шавка чуть не прибила коменданта, а они с веревками разобраться не могут! Вяжите всех намертво! Два слова, – прошептал он, протягивая кувшин Колло Спарфору.
– Да, – едва слышно ответил тот.
– Убийца – кто?
– Отравитель с дальнего Юга. Он не наш, его прислали в последний момент. Никто не знает, кто он и как его зовут. Для нас – дядюшка Рул, и все. Ему лет шестьдесят, может, чуть меньше. Как этот дядюшка выглядит, даже я не скажу… по-разному. Густые волосы, серые глаза. Очень большого роста. Руки всегда в перчатках, всегда. Больше ничего… Цель – не вы, а лавеллер. Лавеллера боятся, очень боятся.
– Почему?
– Не знаю. Его считают настолько опасным, что мне приказали даже не пытаться к нему приблизиться.
– Хорошо, оставим его. Вы должны были подать сигнал где-то южнее по берегу?
– Нет, Руччи это не нужно, он придет в любом случае и будет драться до смерти. У него нет другого выхода. Он… Он в немилости. Слишком много болтал, с ним так бывает. Мы должны были захватить все четыре почтовые станции на королевских трактах и держать их до прихода десанта, больше ничего. Я полагал, что смогу собрать человек двести, но… – Спарфор провел рукой по лицу, прерывисто вздохнул, – не вышло.
– Сколько сейчас у Руччи кораблей?
– Не скажу точно. Если Динк решился помочь ему, то четыре, если нет – только три.
– Это что, – поразился Хадден, – вообще инициатива самого Руччи?
– Конечно, нет, просто князю предложили на выбор: этот штурм с шестью тысячами пехоты или отправка на Север в самое пекло, а там шансов почти нет. Он выбрал штурм. Никто не думал, что сюда пришлют вас, Хадден. Про лавеллера – тоже не знали, но предполагали. В столице говорят, будто бы у вашего Уллы дела совсем плохи. Когда дела плохи, он посылает вперед себя лавеллера.
– Он всего лишь пушкарь!
– Какой пушкарь, Хадден! – юноша приподнялся на локтях, делано застонал и быстро огляделся по сторонам. – Вы давно не в курсе дел! Его пытались убить пять раз, пять раз, Хадден, и все убийцы просто исчезли, а он прокрутил дело с князем Лоймом, да так, что тот утопился в собственной ванне – сразу после того, как ему принесли какое-то письмо от Уллы. Он не человек, он призрак… А может, оживший мертвец, я видел таких далеко на Юге – это те, что побывали в могилах многоруких демонов… для него все наши дела – только игра ума, а что ему надо от Пеллии на самом деле – этого никто не знает… Послушайте меня, Хадден: никогда не принимайте от него никакой помощи… его недаром выгнали с родины, ему грозила смерть. В Ла-Велле никого не казнят просто так, для этого нужно совершить что-то страшное!.. Все… Кажется, я теряю сознание. Спасибо… Спасибо вам за Эсму.
