Во время нашего пребывания в Грузии гремлин господина Хмарского, похоже, вообще не работал, так что мы стали относиться к нему гораздо лучше, а это заставило его лучше относиться к нам.
В гостинице «Интурист» нам отвели два больших номера. Окна выходили на улицу, причем смотрели на три стороны света, так что в номерах постоянно гулял легкий ветерок, и это было очень приятно. Смущало нас только одно: мы не могли получить завтрак. Точнее, все время, пока мы там жили, мы пытались позавтракать рано утром, но нам это никогда не удавалось. Завтрак подавали тогда, когда к этому были готовы сами сотрудники гостиницы.
Да, по утрам мы вставали очень рано, потому что город нас очаровал и мы хотели увидеть как можно больше. Наш водитель, как обычно, оказался замечательным человеком. Это был бывший кавалерист, и у него кроме всего прочего был джип. Джип вообще заставляет проявиться в человеке не лучшим качествам, а в кавалеристе он выявил ковбоя. Шофер любил свой джип, потому что тот умел подниматься в гору почти вертикально, потому что он мог хлестать его плеткой по бокам и прыгать на нем через расщелины. Шофер бросался на джипе в горные реки, расплескивая воду, и выскакивал на другом берегу водного потока. Он скакал на своей машине, как безумный, и никого не боялся. Много раз по ходу движения возмущенные водители прижимали его к бровке, сопровождая свои действия яростными тирадами на чистом грузинском языке, но наш водитель в ответ только улыбался и мчался прочь. Он выигрывал все поединки, и мы полюбили его. Это был первый человек в России, который относился к полицейским точно так же, как мы. Когда он вел машину, его черные вьющиеся волосы вставали дыбом. А еще он не любил останавливаться.
Шофер рванул на джипе вверх по склону и въехал в самую древнюю часть города, где сохранились старинные грузинские деревянные дома.
Они имеют странную архитектуру – как правило, это особняки в два-три этажа с большими открытыми балконами и с экзотическими для нас резьбой и росписями на стенах.
Мы поднялись к старой крепости с круглыми башнями и высокими толстыми стенами. Если бы не изобретение артиллерии, эта крепость осталась бы неприступной навсегда – без пушек взять ее было решительно невозможно.
Мы прошли через городской тропический сад с красивыми цветущими деревьями и редкими растениями, многие из которых мы никогда не видели раньше. Здесь было прохладно – рядом с садом протекала горная речка.
В Тбилиси мы не чувствовали себя чужаками – этот город принимает много гостей, привык к иностранцам, поэтому здесь мы не выделялись так, как в Киеве, и чувствовали себя почти как дома.
СССР. Грузия. 1947
В Тбилиси много церквей. Город был, да и сейчас остается, местом, где уживаются разные религии: здесь есть и древние синагоги, и мечети, и никакие храмы здесь никогда не разрушали.
Над городом, высоко на холме, стоит церковь святого Давида – простой и красивый храм, построенный, кажется, в седьмом веке. Шофер подвез нас к нему на своем джипе так близко, насколько смог, а остальную часть пути мы проделали сами, карабкаясь в гору. Вместе с нами к церкви по извилистой тропинке поднималось очень много людей – они шли молиться.
Грузины очень почитают эту древнюю церковь. На церковном дворе похоронены великие грузинские писатели и композиторы. Здесь под совсем простым надгробным камнем покоится мать Сталина. Старик и три пожилые женщины сидели у могилы какого-то композитора и исполняли древние песнопения, тихую таинственную музыку.
В старой церкви шла служба, тоже с песнопением. Люди вереницей продолжали подниматься вверх, и каждый, сойдя с тропинки в церковный дворик, становился на колени и целовал угол церкви.
Это уединенное место приносит умиротворение – город с его черепичными крышами остается далеко внизу. Мы смогли разглядеть отсюда сады, заложенные еще царицей Тамарой, легендарной правительницей, жившей в двенадцатом веке. Именно благодаря ей этот город обрел героический флер. Царица Тамара была красива, добра и решительна. Она умела управлять государством и строить. Она воздвигала крепости и собирала вокруг себя поэтов и музыкантов. Словом, Тамара была такой же прославленной правительницей, как английская королева Елизавета, Екатерина Арагонская или Алиенора Аквитанская.
Когда мы подошли к храму Давида, неистово зазвонили церковные колокола. Мы вошли внутрь. Это оказалась богатая восточная церковь с росписями, сильно потемневшими от ладана и времени. Храм был переполнен. Службу вел седовласый старик в золотом венце – он был так красив, что казался нереальным. Этот старый человек в затканном золотом одеянии оказался Католикосом, главой Грузинской православной церкви. Это была величественная служба, а пение большого хора было просто бесподобно. К высокому потолку церкви поднимался дым от благовоний. Сквозь него пробивалось лучи солнца, подсвечивавшие купол.
СССР. Грузия. Тбилиси. Август 1947. Католикос, глава Грузинской православной церкви, во время службы
Капа сделал много фотографий. Было любопытно наблюдать, как он бесшумно передвигался и незаметно фотографировал. Потом он перебрался на хоры и снимал уже оттуда.
Я не буду тут рассказывать обо всех музеях, которые мы осмотрели, а осматривали мы их везде и всюду. Как сказал Капа, музей – это церковь современной России, и отказаться осмотреть музей – это почти то же самое, что отказаться сходить в церковь. Все здешние музеи более или менее похожи друг на друга. В одном разделе рассказывается о прошлом России с незапамятных времен до 1917 года, а по меньшей мере половина экспонатов музея связана с достижениями послереволюционной России: информация о знатных тружениках, гигантские портреты героев и картины революционного прошлого.
В Тбилиси мы посетили два музея. В первом, музее города, расположенном на горе над Тбилиси, находятся прекрасные макеты древних домов и планы старого города. Но самым интересным в этом музее оказался его хранитель, которому нужно было работать актером. Он кричал, принимал разные позы, произносил пламенные речи, рыдал, громко смеялся – словом, был очень театрален. Особенно ему удавался широкий взмах правой рукой назад с одновременным вскриком – а кричал он, конечно же, на грузинском языке и, конечно же, о величии древнего города. Он говорил так быстро, что ни о каком переводе не могло быть и речи – это и так было немыслимо, потому что Хмарский не знал грузинского. Мы вышли из этого музея оглохшими, но довольными.
По дороге, идущей вдоль горного хребта к этому музею, мы видели, наверное, самый большой и самый примечательный портрет Сталина в Советском Союзе. Это гигантское произведение высотой в несколько сот футов (под сто метров). Говорят, что когда портрет подсвечивают неоном, то его видно за двадцать восемь миль, то есть сорок пять километров (правда, сейчас подсветка не работает – сломалась).
