«Итак, в сентябре 1991 года заначка КПСС отправилась в Тартус внутри плавучего причала, – роились мысли в голове Матвея, – разумеется, если Адмирал не решил всех разыграть, столь тонко выстроив фабулу. Трудно предположить, что в последние дни умирающий человек стал бы играть в шарады». Матвей с отвращением попытался представить состояние бывшего начальника.
Внешних изменений мало: похудел, еще больше ссутулился. Смотрит не вовне, а внутрь тела, ставшего полем битвы. Рак распространяется из узелка в узелок, кровь разносит болезнь по телу, уже переставшему воздвигать баррикады. Биологическое сумасшествие, генетическое самоубийство совершают сгустки протеина и нуклеиновой кислоты. Как умирающий ненавидит микроскопическую дрянь, губящую плоть и отнимающую чувства. «Боже! – восклицает он. – Почему ты не сотворил человеческий организм безупречно эффективным, способным дать нам хотя бы внутреннюю уверенность, чтобы мы могли бороться с внешними вызовами и опасностями?» Ответа не дано услышать, ибо его нет.
И в таком положении Адмирал пишет письмо Президенту. Оставляет в наследство Родине богатство, что когда-то спрятал. Несомненно, спрятал. Где-то внутри бетонного саркофага, предназначавшегося для ракет. «Кстати, какие-такие ракеты? Что за „Периметр“? Если в Минфине пока не удается выяснить, ЧТО таится в ПП-88-П, то стоит разобраться, для чего его вообще строили, где точно спрятано то, что вложили в космические мешки, изготовленные командой Жданова. Или мешки тут не причем?» Опять пошли сомнения. От досады Матвей хлестнул тростью по высокой траве поймы Москвы-реки. Затем, одумавшись – антикварная вещь, достал из неё стилет и им стал рубить репейники и иван-чай. Левой рукой. В советской школе его переучили на праворукость, однако в серьезных ситуация оперработник оставался левшой. Холодное оружие – это серьезно, даже такое ритуально-аксессуарное. Полегчало.
Дома ожидал приехавший раньше срока начальник флотской разведки – петербуржец отказался встречаться в официальной обстановке. «Усы у гостя пообвисли, – констатировал Алехин. – Дела в Тартусе, вероятно, не ахти».
– Николай Сидорович! Что портит вам настроение в столь чудное утро?
– ПМТО под угрозой. Кремль не дает перебросить туда хотя бы небольшое усиление. Даже кораблям заходить не разрешает.
– С заходом, как мне известно, еще ничего не решено. Не исключаю, что события могут сделать его неизбежным.
– Вы намекаете на эвакуацию?
– Что-то в этом роде. Скажите, подводный спецназ еще существует?
– В сильно урезанном виде. Планируете операцию?
– Мне может потребоваться команда – человек шесть, не больше. Если вы согласитесь помочь, то Главнокомандующий резко повысит свою оценку боеготовности флота. Побочный результат – враги оставят базу в покое. По крайней мере, на время.
– Под врагами вы понимаете сирийских террористов?
– Не только. Также их покровителей и подстрекателей.
– Они богаты и сильны, многочисленны и хорошо вооружены.
– И посему считают себя непобедимыми, а нас – побежденными. Укрепим их в данном заблуждении и нанесем удар. Интересно, в каком состоянии причалы базы?
– Один в порядке, а тот, которого буксировал «Стахановец», теряет герметичность и плавучесть. Его собирались затопить на глубине подальше от порта. Новый, на замену, готов, только санкции на его транспортировку в Тартус получить сейчас не можем – начальство выжидает.
– Охренеть, – не сдержался Григ. – Только этого и не хватало.
Проводив гостя, Матвей закручинился. Времени почти не осталось, на флот надежда слабая, агентурные возможности нулевые, ясности с загадкой Адмирала нет. Побродил по обширному и пустынному дому, остановился перед старинным зеркалом. Когда рассеянный взгляд сфокусировался на отражении, содрогнулся: через патину виднелся чужой человек – с поникшей головой. Отказавшись узнавать себя – «нет, мы поборемся» – зашел на кухню, из тонкого лаваша сделал ролл с ветчиной, сыром и сельдереем. Хотя есть не хотелось, методично сжевал еду, запил стаканом воды.
Надо было ехать в редакцию, где трудилась Анна: по банальному сценарию развода требовалось устроить скандал в гламурном стиле, публично делить имущество, кричать про адвокатов. Раньше разведчик дежурно отодвинулся от жены, чтобы та осталась вне опасностей, связанных с операцией «Шиа». Становилось ясно, что существует реальная угроза не только ПМТО. Григу требовалось нарабатывать легенду, готовиться к трудным временам. Хотя анализ действий подозрительного кавказца не указывал на сохранение у него пристального интереса к участникам событий, само его появление свидетельствовало о наличии еще неизвестной силы, так или иначе причастной к происходящему.
За рулем попытался вспомнить лицо жены, с которой расстался совсем недавно. Однако, перегруженный оперативными проблемами, не смог. Ясно видел её нос, глаза, губы, лоб. Даже форму запястий, гладкую чашу теплого живота, груди цвета утреннего тумана. Ладонью ощущал волну её волос, носом – её запах – вкусный, словно у свежего хлеба. Слышал знакомый голос. Словом, видел всю женщину, только не лицо. Образ ускользал, терялся в знакомых деталях.
Контр-адмирал напротив отчетливо видел перед собой лица, правда, иные: офицеров спецназа, которым предстояла срочная командировка в Тартус. Группа нужна немедленно – плавбаза скоро покидает Севастополь. «Послать Александра?» – мелькнула мысль. Стал её всячески душить: сыном рисковать не хотелось. Но кому еще доверить ТАКОЕ? «Мазут им в печенку», – без адреса и всё же точно отправил в воздух проклятие. Шофер оглянулся в зеркало заднего вида.
Адмирал пригладил усы и провел рукой по идеально причесанным волосам, достал телефон.
– Здорово! Ты где, Саша?
– Здоров, отец. В Кронштадте, мы на отдыхе. Вчера вернулись с учений на Черном море.
– Готовь ребят к вылету, возвращаетесь в Севастополь.
– Добро, отец, – бодро ответил командир группы боевых пловцов, известный на службе под псевдонимом Доктор. Он уже смекнул, что отпуск накрылся и что вечернее свидание с девушкой надо использовать на все сто.
– Приказ получишь завтра. До связи.
Речка короткая и узенькая. Зимние дожди, вероятно, превращали её в бурный поток. Нынче лето и широкое бетонное русло пересекало городские кварталы почти пустое. Если не считать мусора: жители Тартуса не слишком заботятся об экологии, особенно, когда гражданская война стучится в двери даже такого тихого уголка. В двухстах метрах от берега море уже изумительной чистоты, хотя и более насыщено принесенной органикой, нежели участок рядом со штабной виллой Джебхат ан-Нусра. Обитатели глубин довольны дармовой добавкой к рациону.
Именно охота на них привлекла сюда Анвара. Облаченный в гидрокостюм, с маской и ластами, террорист медленно плыл вдоль берега. Рыбы полным-полно, а нужная не попадалась. В далекой юности и в другой стране мальчиком поймал на удочку хищную рыбину метровой длины, с сияющей чешуей и пинцетообразными челюстями. Восхищенный красотой незнакомки, поднял, чтобы рассмотреть, и получил в левую ладонь удар «клювом». С тех пор шрам и детское прозвище Zargana. Он уже забыл, в скольких странах охотился, когда, меняя имена и явки, по приказу Аль-Каиды добывал оружия для исламских боевиков. Теперь и всегда пловец искал именно заргану, хотел добыть только её. Удавалось взять экземпляры по два метра с лишним. Увы, сегодня не повезло, пришлось повернуть к берегу.
