– Два миллиона – дорого.
– Тогда иди на базар. Там дешевле найдешь и поторговаться сможешь.
– Тип назовешь?
– «Яхонт», с элементами «Периметра».
– Про «Яхонт» слышал. Что такое «Периметр»?
– Хитрая система, тебе про нее знать не положено. Просто шепни западным хозяевам – с руками оторвут. Сделку нужно завершить за неделю. Следующая встреча на Кипре.
– Не торопись, руси, – начал приходить в себя ошеломленный Анвар. – Здесь я диктую условия. Моя страна.
– На твоей арбе не еду – твои песни не пою, – отрезал разведчик, цитируя местную поговорку, услышанную час назад.
– Мы можем захватить базу и оружие бесплатно, – перешел к угрозам террорист. – Не забывай: Джебхат ан-Нусра – военное крыло Аль-Каиды!
– Не советую: ракета самоуничтожится, – нарочито тихо произнес Григ. – Не знаю в курсе ли ты: в Москве твои братья-террористы уже пытались меня шантажировать. Пришлось ликвидировать банду. Целиком.
– Здесь – не Россия, здесь я решаю, кому жить, кому умирать.
– Неужели? – Григ обернулся к Старпому. – Попов, дай папиросу.
– Закуривайте мои, – вальяжно предложил «Заргана».
– Не, в Birinci табачок турецкий, слабый, – внешне рассеянно пояснил Алехин, который никогда не курил. – Предпочитаю русскую продукцию. Хочешь попробовать?
Приближался момент истины. Противник еще был наплаву и не ощущал мрачной бездны под собой.
Не чуял, что не сумел переломить ситуацию и втянулся в игру со смертельной концовкой. Сеть-путанка уже обволакивала «Заргану», превращая опытного охотника в добычу.
В те секунды мозг оперработника поднимал на максимальный уровень чувствительность органов восприятия. Зрение обострялось, чтобы увидеть, как у врага расширятся поры и мельчайшие капельки пота сделают оливковую кожу блестящей. Обоняние контролировало изменения запаха, ожидая, как надпочечники резко выбросят норадреналин в кровь араба и аромат страха, проникнув через дерму, попадет в воздух. Слух готовился уловить, как зашевелятся волоски на теле террориста, вставая от ужаса. Левша дружески, даже нежно, положил сильную руку на правое предплечье собеседника, заранее предотвращая его попытку выхватить оружие, и давая осязанию возможность обнаружить грядущие скачки пульса и артериального давления. «Врач» готовился поставить диагноз «пациенту».
Не чувствовал холода разверзшейся могилы и телохранитель, чутко следивший за каждым движением русских. Старпом полез в карман рубашки за стареньким алюминиевым портсигаром. Медленно достал и через столик протянул сначала охраннику – от сердца к сердцу. Нажал на кнопку открывания. Громиле «повезло» увидеть в работе СП, полвека назад созданный тульским оружейником Стечкиным для нужд КГБ. «Стреляющий портсигар» из музея Жданова издал громкое «ПУ!», совсем как в детских перестрелках. Боевик неуклюже сполз со стула. Дырка по центру груди, нет, чуть левее, фонтанировала. Кровь сливалась с пролитым чаем. Золотистой жидкости – грамм сто, алой – пол-литра? Организм взрослого мужчины вмещает четыре, но разве измеришь лужу на полу?
Юсуф заворожено наблюдал, автоматически протирая пузатые чайные стаканчики. У Анвара перехватило дыхание, зрачки расширились, шрам на ладони побелел. Не сопротивляясь, террорист позволил обыскать себя и отобрать пистолет, авторучку-диктофон с записью беседы, а также мобильник. «Отлично! – мысленно оценил Григ. – Струсил, но не обосрался. Наверняка пойдет на сделку в надежде обмануть и отомстить».
– Сначала твой человек убил моего, теперь мой – твоего, – подвел итог разведчик. – И что толку? Денег в этом нет, одна суета. Послезавтра в Айя-Напе в 22.00 возьми у бармена яхт-клуба записку от меня. Там будет указано место и время встречи. Не придешь – больше не увидимся. И прибери тут, – махнул рукой на труп.
По пути назад молчали. Уже у ворот порта Матвей бросил сидевшему за рулем Доктору: «„Двухсотого“ в сводку не включай. Вторая фаза по сигналу, если Юсуф подтвердит отъезд Анвара». Спецназовец кивнул.
Старпом не мог сдержаться – ухмылялся, впервые за последние недели: «Жена пишет, сын вот-вот родится. Может, Матвеем назвать?» Про вторую фазу не знал, но первая взбодрила. В кармане погладил СП – еще не остыл от пороховых газов. Впервые убить врага, на расстоянии вытянутой руки, оказалось не трудно, даже приятно. Только зря смаковал детали, не ведая, что чужая смерть будет сниться снова и снова. У жертвы не будет лица, ни живого, ни мертвого. На кошмар не потянет, так, навязчивое видение. В другой раз Григ влил бы коллеге полбутылки алкоголя, чтобы предотвратить известные по опыту последствия. Сегодня голову занимали иные заботы – волновался: как там «Заргана».
Вернувшись на прибрежную виллу Анвар в сердцах обругал Абу аль-Чечена, когда тот поинтересовался, куда подевался его охранник. Чуть полегчало, но душу переполняли два чувства: ненависть к русскому и ненависть к американцам. Победило второе, и он решил продолжить сделку. Просмотр видео, снятого наблюдавшими за базой, несколько улучшил настроение. Купавшаяся у причала красотка – вполне в его вкусе и, попадись при иных обстоятельствах, стала бы достойной добычей. «То была бы сладкая месть, – сглотнул слюну Анвар. – Увы, надо выезжать в Бейрут: порадовать шейха Омара и начальство той зеленоглазой, что так походит на подружку руси». «Заргана» вел двойную игру, маневрируя между Аль-Каидой и ЦРУ, извлекая пользу от обеих сторон. По ощущениям, близилась развязка. Пока не выбрал, что лучше: перебраться в США или жить на вилле где-нибудь в Катаре.
Глава 37
Заговор
На обратном пути Ксения загрустила. После акваланга и бравых водолазов приходилось довольствоваться компанией задумчивого «папы Алехина» и тупого шкипера, который скалил зубы и пытался взглядом снять с неё бикини. «Даже Тартус не удалось посмотреть, – жалела она. – А ведь в нем войны нет. Зачем мы туда вообще таскались? Ничего, к вечеру будем на Кипре, а там Коммандо не даст скучать». Мысли о Степане девушка умышленно и довольно успешно гнала, ибо чувствовала, что с ним будет нелегко, а без него – трудно. Лучше думать о простых и осязаемых вещах, типа устроит ли ей Николас уроки по дайвингу и где поужинать.
Матвей сидел на палубе и от безделья временами бросал взгляд на очередной сувенир от Адмирала. Неприкаянный бюст Ленина обсох под солнечными лучами и приобрел зеленоватый оттенок. «Что мне с ним делать? – прикидывал разведчик. – Не везти же на Рублевку для коллекции? Лучше включу в интерьер виллы Шмутко». Разведчик и сам не понимал, зачем захватил грязный гипсовый артефакт из Сирии, но оставлять вождя мирового пролетариата в плавучем и сыром склепе счел негуманным. «При жизни Адмирал не выглядел шутником, но после смерти оказался гротескным юмористом. Видимо, я его знал недостаточно хорошо».
Время от времени мозг переключался на оперативный режим и прокручивал важные аспекты операции. К былой уверенности и адреналиновому куражу после встречи с Анваром примешивались нотки сомнения: «Может, зря завалили телохранителя? Хотя нет – нужно было показать, кто контролирует процесс, вызвать у Анвара стресс и поставить его в четкие временные рамки». Оперативный императив требовал постоянно сбивать противника с толку, не давая ему прийти в равновесие после психологической встряски. Некоторые ошибочно принимали вкрадчивые манеры Алехина за мягкость характера, поэтому в особых случаях приходилось демонстрировать жесткость и даже жестокость. Террориста следовало лишить ощущения безнаказанности и превосходства, показав, что насилие со стороны боевиков будет впредь пресекаться. Насколько адекватно, им еще предстояло уяснить. Опять же, Старпома требовалось взбодрить – гибель агента Джамаля могла лишить грушника куража. Навсегда.
