Но глаза барона не давали амазонке никаких ответов – он вообще словно смотрел сквозь нее – поэтому Фло выдавила из себя:
– Да, готова!
Будь что будет. Может, этот самый Орлов возьмет деньги. Может, вообще убежит, покрыв себя позором, зато сохранив жизнь. Подумав об этом, девушка мысленно усмехнулась. Если Эрго завел речь о поединке, то, значит, других вариантов уже не будет. Он поставил себе целью извести этого самого Орлова, так что даже если деньги и будут предложены, то неприемлемым образом. Что ж, пусть все идет как идет, а там посмотрим!
Мысль о поражении даже мельком не посещала ее прелестную голову. Во-первых, она – потомственная амазонка, воспитанная в лучших традициях своей страны. А во-вторых – в случае поражения ей уже будет все равно. Совсем все равно…
15
Чудны дела твои, Господи! Амазонка! За сотни миль от Аллории! Ну и ну! О боевых возможностях аллориек ходили легенды, но они очень редко покидали пределы своей страны. Были слухи, что у нугулемского короля появился целый полк наемниц-амазонок. Но, скорее всего, это были очередные враки. Амазонки предпочитают драться только за свои интересы. А какие интересы могут быть у Аллории отправлять бойцов в Нугулем, который претендует на две аллорийские провинции? Но это к делу не относилось. Я стоял перед непростым выбором. Пусть она амазонка, но ведь все-таки девчонка!
– Сударыня, – я как можно галантнее поклонился, прижав правую ладонь к сердцу, – шевалье Рене Орлов к вашим услугам!
– Виконтесса Флоримель д’Астра к вашим услугам! Не угодно ли вам встать в позицию?
– Во-первых, виконтесса, я хотел бы принести вам свои извинения на тот случай, если невольно оскорбил вас. Уверяю вас, это произошло по незнанию.
– Оставьте свои извинения при себе! И давайте уже покончим с этим! – девица в нетерпении притопнула ногой.
– Как вам, однако, не терпится убить меня. Можно узнать, чем вызвана подобная ненависть? – сказал я, становясь в стойку. Барон с телохранителями и слугами поспешили освободить нам место, отойдя на безопасное расстояние. Теперь они не могли нас слышать. Может быть, это подвигло виконтессу на откровенность, а может, она и не собиралась скрывать мотивы своих поступков, как бы то ни было, ее ответ ввел меня в состояние ступора:
– Ненависть тут ни при чем. Барон знает, где найти вещь, принадлежащую моей семье. Я убиваю тебя, он дает мне след. Все честно.
– О! Чистый прагматизм, никакой романтики! Только знайте, что у барона д’Эрго дурная репутация. Если ваша вещь ценна, то он ни за что не променяет ее на жизнь такого ничтожества, как я. Имейте это в виду!
– Вы очень любезны, сударь, но я вся в нетерпении! – за этими словами последовал первый выпад. Я неуклюже парировал. Прозевал-таки начало атаки. Почувствовав слабину, она решила задавить меня скоростными действиями. И, надо признаться, была очень близка к успеху.
Не знаю, насколько верна легенда о поголовной блестящей боевой подготовке амазонок, но доставшаяся мне в противники была просто великолепна. Ловкая, гибкая, быстрая. Ее шпага порхала, как мотылек. Атаки следовали одна за другой. В одном из выпадов она достала меня в запястье правой руки. Рана была пустяковая, но рукав рубашки окрасился кровью, и это, кажется, еще больше воодушевило мою соперницу, добавило ее действиям куража. Мне пришлось довольно-таки туго. Если бы я был одного с нею возраста, то, скорее всего, уже лежал бы на утоптанной земле парка, истекая кровью. Но те семь или восемь лет, на которые я был старше противницы, дали мне кое-какой боевой опыт. А уж последние полгода почти сплошь состояли из фехтования в подворотнях. Не думаю, что у виконтессы д’Астра за спиной было много настоящих боев. Большое количество приемов, в которых эффектность превалировала над эффективностью, наводили на мысль о частых посещениях фехтовального зала, а не об участиях в реальных сражениях. Уже не в первый раз опыт и хладнокровие спасали меня от неминуемого поражения, а может быть, и смерти.
Как всегда, я старался фехтовать не броско, экономя силы и тщательно контролируя дыхание. Благоразумнее всего было дождаться, когда соперница выдохнется или ошибется. Лишь однажды я применил довольно сложный технический прием, который любят использовать франты от фехтования. Но это был вынужденный ход. Уходить от укола пришлось, делая отступ левой ногой далеко назад, в то же время опуская корпус под приходящий клинок виконтессы. Я видел, как подобный прием в тренировочном бою использовал Дюмуа. Это было в один из редких моментов моего финансового благополучия, когда я мог себе позволить посещать фехтовальный зал этого мастера. Правда, тот исполнял действие чисто – аккуратно растянувшись, оперся левой рукой о пол, а правой направил свой клинок в атакующую кисть оппонента. Кажется, этот прием называется инквартата. Но я не Дюмуа. Растянулся неуклюже, пальцами левой руки коснулся земли, правую с клинком направил в сторону виконтессы, но не удержал равновесия. Чтобы не завалиться вправо, я вынужден был судорожно взмахнуть вооруженной рукой. Амазонка издала непонятный звук – не то восхищенно, не то презрительно. Я тем временем проворно вскочил. Как раз вовремя, чтобы отразить очередной выпад. Черт побери, девчонка не собиралась сбавлять темп и не выказывала никаких признаков усталости! Вдобавок ко всему она еще полоснула меня шпагой по ребрам! Хорошо, что клинок был на излете и вместо того, чтобы перерубить мне кости, оставил только глубокий порез. Еще один рубец останется! Ну все, амазонка! Теперь я уже точно зол! Попробуй-ка вот этого!
Я отмахнулся мандриттой, так называемым обезьяньим ударом. Прием этот не очень эстетичен, но действует безотказно – никому не хочется попасть под этот грубый рубящий удар, наносимый справа налево. Флоримель д’Астра отпрянула назад – воспользовавшись этим, я перешел в наступление. С этой минуты бой протекал обоюдоостро. Правда, лишь до тех пор, пока я не провел колющий удар в правое бедро противнице. Она зашипела от боли, но продолжила фехтовать, не обращая внимания на рану. Однако спустя минуту ей пришлось переложить шпагу в левую руку, а правой зажать пробоину в бедре. Я отступил на шаг и опустил свой клинок.
– Сударыня, благоразумнее было бы прекратить бой.
– А что, вы уже готовы сдаться? – дерзко ухмыльнулась амазонка.
– А что, амазонки научились на ходу подлечивать себе раны?
– Амазонки их просто не замечают!!! – выкрикнула она, бросаясь в новую атаку.
Нужно признать, что левой рукой она фехтовала почти так же умело, как и правой. Но вот той быстроты и легкости в движениях, которые доставляли мне так много сложностей в начале поединка, уже не было. Пусть ранение не было серьезным, но неудобства доставляло. Леди-бретер теряла силы, а с ними и веру в себя.
Я предложил сделать небольшой перерыв, но и на этот раз получил столь же дерзкий ответ:
– Только если ты сдашься!
– Жаль, что вы так стремитесь быть убитой! – с искренним сожалением в голосе сказал я, и тут впервые в глазах виконтессы промелькнул страх. Было понятно, что она порядком вымоталась, но ни за что на свете не станет просить о снисхождении. Я просто сделал два шага назад, опустил шпагу и демонстративно утер пот со лба левой рукой.
