Пьер попытался развернуть меня хотя бы боком к солнцу, но я был против – как только он пошел вперед, напоролся на укол в правую часть груди.
– Проклятье, Орлов! Ты становишься чрезвычайно опасным! Поставить тебя, что ли, против Дюмуа и Надаля? – пригрозил д’Эферон, утирая пот со лба тыльной стороной ладони.
– Нет, Пьер, не надо, – вяло запротестовал я, – в тренировочном зале не будет ни деревьев, ни яркого солнца, ни листьев под ногами. Так что ты уж сам со своими друзьями разбирайся.
– И все-таки мы подумаем об этом, – отговорить Пьера д’Эферона от однажды пришедшей ему в голову мысли было очень непросто.
В этот момент в саду появился шестилетний сын хозяина «Серебряного оленя».
– Шевалье Орлов, вам письмо от месье эльфа! – мальчонка подал мне написанную на клочке бумаги записку.
– Передай, что я скоро буду! – пообещал я, ознакомившись с текстом, и сунул посланнику медную монетку.
– Спасибо, шевалье, передам! – бросил обрадованный курьер уже на бегу.
– Все, Пьер, нужно идти. Бандиты зашевелились, Арчер полагает, что могут устроить нападение на «Серебряный олень».
– Помощь нужна?
– Надеюсь, что справимся, но все равно спасибо.
Я был уже в половине квартала от Второй Ремесленной, когда навстречу мне высыпала целая ватага вездесущих мальчишек. Некоторых я знал, лица других были мне лишь смутно знакомы – наверняка я и их видел где-то поблизости от «Серебряного оленя».
– Скорее, сударь, скорее! – возбужденно заголосили они вразнобой. – Там вашу амазонку убивают!
Кровь с огромной силой ударила мне в голову, ярость заклокотала в груди. Совершенно не помню, как преодолел последнюю сотню метров, но на нашу улицу я вылетел готовый рубить, крошить, кромсать и рвать глотки. Шпага уже давно была в правой руке, плащ и шляпа были выброшены где-то по дороге.
Мимолетного взгляда на происходящее хватило, чтобы понять: дело плохо. Очень плохо. Улица была буквально наводнена разношерстными толпами бандитов. Пожалуй, их было не меньше двух сотен. Где-то уже вовсю шел грабеж торговых лавок, кое-где нападавшим оказывали сопротивление. Настоящая свалка наблюдалась у входа в трактир «Серебряный олень» – мои люди яростно обороняли нашу штаб-квартиру от превосходящих сил противника. Я успел мельком заметить ожесточенно рубящихся Коменжа и Ван Галена. Нигде не было видно Арчера: в трактире ли он или где-то в центре уличной свалки? Сколько патрульных сейчас в деле и придут ли на помощь те, кто сегодня свободен от службы? Все эти мысли промелькнули в моей голове за какое-то мгновение и улетучились без следа. Потому что взгляд мой нашел то, что искал с самого начала.
Несколько десятков свистящих и улюлюкающих бандитов сбились в достаточно широкий круг, внутри которого металась одинокая фигурка виконтессы д’Астра. Я мог видеть ее голову с растрепанными волосами лишь в редких промежутках между головами обступившей ее толпы, в которой к тому же большинство людей были выше ее ростом, поэтому и не мог понять, почему амазонка кружится на месте, словно привязанная. Сейчас узнаем.
В мгновение ока кинжал обратным хватом удобно улегся мне в левую руку. Совершенно не задумываясь о шансах на успех этой безумной идеи, я ринулся на толпу. Ярость удесятеряла мои силы, я дрался за себя, за своих людей, за любимую, за ставшую мне родной улицу и приютивший меня город. Я был полон решимости убить всякого, кто посмеет покуситься на мою, только начавшую налаживаться, жизнь.
Удар шпагой, клинок легко входит в чью-то содрогнувшуюся от боли спину. Дергаю правую руку на себя, высвобождая шпагу, и тут же наношу справа налево удар кинжалом в чей-то бок. Два противника валятся на мостовую. Переступаю через того, который упал мне под ноги, и поражаю колющим ударом следующую спину. Кинжал с силой входит в шею соседа слева и сразу возвращается на волю, сопровождаемый коротким вскриком пострадавшего и целым фонтаном крови.
Еще шаг вперед. Места для замаха уже нет – я нахожусь посреди толпы. Поэтому полосую по диагонали спину, одетую в серую суконную куртку. Ее обладатель выгибается дугой, оглашая улицу препротивным визгом, цепляется руками за впередистоящего товарища и увлекает его с собой на землю. В рядах бандитов поднимается легкая суета, но пока что немногие понимают, что на них совершено нападение. И это играет мне на руку.
Быстрое движение левой – кинжал входит под лопатку следующей жертве. Высвобождая клинок, подталкиваю тело плечом, и оно валится не в мою сторону, а на своих соседей слева, попутно добавляя неразберихи в рядах.
Опять продвигаюсь вперед. Молодой бандит в линялом сюртуке разворачивается в мою сторону, видимо, пытаясь выяснить причину происходящего. Его лицо едва успевает перекоситься от ужаса, когда в него врезается эфес моей шпаги. Молодой отлетает в спины стоящих за ним приспешников Кривого Нэша. Те лихорадочно пытаются сохранить равновесие. Впереди слышится чей-то отчаянный вскрик. В первый момент я испугался за Фло. Но нет, кричал явно мужчина – значит, кого-то я вытолкнул в круг, под удар ее шпаги. Что ж, еще одним меньше. Продолжаю движение.
Еще удар кинжалом, два удара эфесом шпаги – и я вижу просвет в рядах врага. В этот момент прямо передо мной начинает разворачиваться здоровенный детина в черной рубахе, с перекинутой через плечо портупеей из буйволовой кожи. Его правая рука инстинктивно уже поднимает вверх обнаженный кавалерийский палаш, левая тянется к одному из пяти расположенных на портупее метательных кинжалов. Опасный тип, нельзя дать ему изготовиться к бою, иначе в такой толчее с ним будет очень тяжело справиться. Без промедления бью его кинжалом сверху вниз, но дотягиваюсь лишь до правого плеча – этот тип оказывается чертовски высок для меня. Этот удар не убил великана, но остановил его, спутал все его карты. Секундной заминки хватило, чтобы моя шпага проскользнула над пригвожденной кинжалом к телу правой рукой противника и вонзилась ему под подбородок. Туше! У здоровяка подкашиваются ноги, и он бесформенным кулем оседает вниз.
Справа по ходу движения какой-то рыжий парень так быстро сумел развернуться, что успел даже нанести удар абордажной саблей. Попытался, по крайней мере. Я вовремя высвободил свою шпагу и парировал атаку сильной частью клинка. Не дав новому противнику разъединить клинки, сделал быстрый шаг вперед: короткий взмах кинжалом – рыжий невероятным образом изгибается всем телом и спасается от верной смерти. Кинжал входит в его тело лишь на четверть длины. Толкаю счастливчика эфесом и бью кинжалом уже влево. Успеваю заметить вытаращенный на меня правый глаз стоящего вполоборота ко мне упитанного коротышки. Второй глаз прикрыт черной повязкой, рот уже приоткрыт – вот-вот готовый разразиться воплем ужаса. Поздно. Я специально не метился, просто продолжил движение левой руки, но так уж получилось, что кинжал точнехонько вошел в здоровый глаз коротышки.
Заголосило уже сразу много голосов. Наконец-то до этого сброда дошла мысль о том, что их режут, как овец.
Не обращая на крики никакого внимания, хорошим пинком сбиваю с ног бросившегося на помощь одноглазому коротышке товарища в замызганной матросской куртке. Наотмашь бью вправо шпагой. Кому-то достается резаная рана на шее, кому-то – на спине.
