Принц представил, как вытянется от такого оборота дел лицо отца, в какой ярости будут старшие братья, и лицо его озарила редкая улыбка.
– Ваше высочество? – обеспокоенно окликнул его Белли.
– Поспешим, граф, а то Айяла захватит город без нас.
Монтера встречала настороженно, с неуклюжей попыткой изобразить восторженную радость. Вдоль дороги стоял народ, но не очень много, люди выглядывали из окон, стояли на балконах. Кое-где в ряды нугулемского войска летели букеты цветов и звучали приветствия. Но в целом чувствовалось, что горожане напряжены, напуганы и не знают, чего ожидать от мирно впущенных в город захватчиков.
Армия медленно двигалась в сторону Лазурного замка по Восточному тракту. Мостовая местами была наспех уложена, а кое-где и вовсе отсутствовала. В этом случае разобранные места были заботливо подсыпаны мелким галечником вперемешку с песком. Как объяснили монтерские купцы, гвардейцы приказали размостить тракт и даже устроить ямы с кольями по всему пути следования до набережной Солы, но жители города посчитали плохой идеей ссориться с более сильной стороной и остановили работы, восстановив дорогу, где это было возможно.
Несмотря на то, что до сих пор все шло просто превосходно, по мере приближения к конечной точке кампании настроение нугулемского принца стремительно ухудшалось. Может, дело было в мрачной, пасмурной погоде с порывами холодного ветра и временами начинавшим моросить мелким дождем, а может, лица жителей Монтеры вкупе с бессонной ночью навевали на него такую тоску. Сам воздух эскаронской столицы казался принцу-завоевателю пропитанным тревогой и ненавистью.
– Бред, бред, – прошептал Роберт себе под нос, – просто боюсь, что все сорвется в последний момент.
– Женщины, их слишком мало, – шевалье Суэк пробормотал вполголоса, явно для ушей ехавшего бок о бок с ним графа Белли.
– И стариков, и детей почти нет, – в тон ему ответил граф.
Эти слова заставили принца внимательнее приглядеться к окружающему. Стариков и детей действительно почти не было, а женщин было очень мало, не более десятой части от общего количества людей. Но все это могло объясняться элементарным страхом перед неизвестностью. Мужчины могли просто не пустить своих жен, детей и стариков на улицу – чужая армия есть чужая армия.
На этом можно было бы успокоиться, но успокоиться никак не получалось. Невооруженным взглядом было видно, что напряжение ощущает не только предводитель армии, но и многие из окружающих его солдат. И Суэк, и Белли, и его гренадеры-телохранители, и наемники-наввийцы, и наемники-суффийцы.
– Кое-где в переулках видел сколоченные деревянные щиты, – продолжал неформальный доклад де Суэк.
– Довольно, господа, – прервал принц, – в самом деле, что эти голодранцы могут нам сделать? Если дадут повод, то мы порубим их в капусту – и делу конец!
– Так-то оно так, – согласился граф, – но в суматохе так легко пустить шальную пулю в полководца. Прикажу-ка я охране встать поплотнее.
Через несколько минут со стороны авангарда послышалась стрельба. Сначала это были одиночные хлопки рейтарских пистолетов, потом им стали отвечать мушкеты эскаронской гвардии, и вскоре звуки огневого боя слились в одну неразделимую симфонию.
– Мост захватить не успели, но разрушенный пролет не более пяти метров в длину, – отрапортовал гонец от виконта.
Движение колонны замедлилось, видимо, передовые части уже уперлись в спину посланным вперед кавалеристам.
– Гонца в обоз, – приказал Роберт Левансийский, – с приказом Ротбифу срочно тащить лестницы и бревна. Пять метров – ерунда, вмиг переправимся.
– Мой принц, – воскликнул де Суэк, – мне кажется, что сзади тоже стрельба!
– Действительно, – подтвердил де Белли, разворачивая коня и привставая в стременах, – что там…
Договорить он не успел, в этот момент эльфийская стрела, предназначенная для головы нугулемского принца, вонзилась графу в плечо. Луис де Белли вскрикнул от боли и завалился на шею коня. В тот же миг вышколенная охрана заслонила собой командующего, а неизвестно когда успевший покинуть седло де Суэк заставил принца спешиться.
Сзади раздались крики ужаса, а вслед за этим какой-то грохот. Это тремя кварталами позади них горожане скатили из высокого переулка четыре телеги, груженные камнем. Телеги врезались в войсковую колонну, убив и перекалечив множество не успевших разбежаться из-под колес солдат, и развалились от столкновения друг с другом, перегородив улицу и разрезав сообщение между двумя частями нугулемского войска.
На колокольне какого-то монастыря ударил колокол, ему тут же отозвались колокола близлежащей церкви, потом соседней, еще и еще. И через минуту весь город был объят колокольным звоном, а Восточный тракт утонул в облаках порохового дыма.
Палили отовсюду: с обочин дороги, где ютилась встречающая захватчиков толпа, из переулков, из окон вторых и третьих этажей, с балконов, крыш. В сбившиеся в плотную кучу нугулемские войска летели пули из пистолетов, аркебуз и мушкетов, арбалетные болты, короткие пики, стрелы, камни, котелки с кипящей водой, гранаты с дымящимися запальными шнурами.
– Засада! – орал не своим голосом шевалье Суэк. – Нужно подтянуть резервы!
Он еще не знал о том, что нападению подверглась вся втянувшаяся в город колонна, по всей длине, а не успевший войти в тесноту городских улиц арьергард с обозом атакован большим отрядом эскаронских дворян.
В авангарде дела у виконта Айялы шли лишь немногим лучше. Завидев приближающихся нугулемских рейтар, разбиравшие мост гвардейцы, побросав кувалды и топоры, поспешили укрыться за баррикадами на правом берегу реки. Рейтары же, обнаружив, что середина моста разобрана и немедленная атака королевского дворца невозможна, пришли в бешенство и в течение нескольких минут остервенело обстреливали противоположный берег из кавалерийских карабинов, гарцуя вдоль набережной, нисколько не заботясь о том, что их стрельба не причиняет противнику никакого ущерба. Потом до Айялы дошло, что ответный огонь не менее плотен, но гораздо более точен, и кавалеристы получили приказ спешиться и рассредоточиться по укрытиям.
Завязалась активная перестрелка, но через несколько минут пули и арбалетные болты стали разить солдат виконта со всех сторон – оказалось, что стрелки засели на верхних этажах и крышах домов. Прежде чем нугулемский командир сумел взять ситуацию под контроль, рейтары поддались панике и побежали. Айяла в ярости метался по улице, грубо ругаясь и раздавая налево и направо тумаки и зуботычины. Вскоре ему удалось собрать несколько десятков людей и направить их на штурм ближайших к реке домов. Рейтары порубили в щепки оконные ставни и входные двери, но там их поджидал еще один неприятный сюрприз – все проемы оказались надежно заложены каменной кладкой с внутренней стороны. Тогда виконт приказал лезть на второй этаж и первым подал пример, дотянувшись до балконного ограждения с крупа первой попавшейся под руку лошади. Но, получив удар по голове чем-то тяжелым, рухнул на мостовую.
