– Гонца к Коменжу и Ферьеру! – несмотря на то, что двое предыдущих еще не вернулись, я распорядился отправить третьего. – Гонца к графу де Фризе, пусть пришлет всех, кого сможет! Гонца к «лодочникам», пусть выступают!
В это время из расположенной на нашей стороне реки, к северу от моста, баррикаде выстрелила пушка. Не причинив особого вреда суетящимся на мосту нугулемцам, заряд картечи улетел в сторону набережной.
– Рано! – прорычал де Калонже, но канониры его не слышали и, посчитав, что стрелявшая орудийная прислуга выполняла приказ командования, открыли огонь из остальных орудий. Призванные сбрасывать рвущиеся толпы с моста залпы пропали почти впустую! Более того, теперь требовалось время на перезарядку пушек, но по грубо наброшенным на балки дощатым щитам уже двинулся вперед передовой отряд противника.
Вместо того чтобы подпустить врага поближе, несколько десятков наших гренадеров спешно выдвинулись вперед и попытались остановить атаку захватчиков ручными гранатами. Но большая их часть, отскочив от покрытия моста, соскользнула в реку еще до того, как догорели запальные шнуры. В ответ от нугулемцев тоже полетели гранаты, заставившие неудачливых смельчаков срочно ретироваться в укрытия. Вражеские солдаты хлынули на правый берег Солы.
Канониры «Адониса» сделали еще один выстрел, перенеся прицел еще ближе, на вершину моста, но промахнулись – ядро ушло в воду левее цели. К ни на минуту не прекращавшейся пальбе присоединились засевшие во дворце стрелки. Арчер с невероятной скоростью всаживал стрелу за стрелой в надвигающуюся людскую массу. Атакующие валились на землю десятками, но это уже не могло остановить наконец-то вырвавшихся на простор вояк.
Все пошло немного не так, как задумывалось. Ну, как сказать, немного. Я очень надеялся запустить на этот берег сотен пять-шесть нугулемцев, вновь разбитым мостом отделить их от не успевшей перебраться части войска и уничтожить. Таким образом тело втянувшейся в город войсковой колонны оказалось бы разрезано на пять-шесть частей, и за разборки с каждой из них отвечали заблаговременно назначенные командиры. Но количество добравшихся до набережной вражеских воинов оказалось гораздо большим, чем ожидалось. Потому и мост они сумели навести быстрее, а я-то вообще задумывал ослабить стрельбу в целях стимуляции нугулемцев к переходу на правый берег.
А теперь наша небольшая гребная флотилия только-только подходит к месту событий. Задачи у наших «лодочников» две: развалить наведенный мост и не допустить его восстановления. И ребята с этим делом справятся. По крайней мере, до тех пор, пока по ним не откроют огонь с обоих берегов Солы. И вот этого-то мне теперь и нужно было не допустить. Еще бы кто сказал, как.
Северная баррикада вовремя подожгла горючую смесь, и нугулемцы вынужденно отхлынули в сторону. На южной баррикаде что-то пошло не так, ее защитники замешкались, и рукопашная схватка закипела прямо на укреплениях. Впрочем, небольшой резерв сработал оперативно – сбросил противника вниз и зажег-таки масло. Защитники заграждения, преграждающие путь атакующим к королевскому дворцу, тоже не стали испытывать судьбу и выставили огненную завесу, как только первые нугулемцы ступили на правый берег.
Противник угодил в огненную подкову, но из-за того, что по мосту продолжали переходить все новые и новые толпы вражеских солдат, эта мера оказалась недостаточной. Передние ряды гибли от огня, от стрел и пуль обороняющихся, но задние продолжали напирать, и в считаные минуты желоба с горючей жидкостью были завалены трупами, а баррикады преодолены, началась жестокая рубка ближнего боя, в которой нугулемцы имели значительное численное преимущество.
– Проклятье! – в один голос в сердцах ругнулись де Калонже и де Бюэй.
– Черт, черт, черт! – вторил им Бартез.
– Что теперь, Орлов? – голос Репнина был полон желчи.
Принц промолчал, но с испугом переводил взгляд с меня на неумолимо приближающуюся к входу во дворец битву. Вся охрана, свободные курьеры, канцеляристы – все бросились к свободным окнам. Видимое спокойствие сохранили только мы с Арчером. Эльф продолжал одну за другой выпускать стрелы, а я пристально следил за действиями наших гребных судов.
Захваченные горячкой боя нугулемцы если и заметили их приближение, то не придали особого значения. А значит, через несколько минут у нас появится шанс остаться один на один с успевшими перейти на наш берег врагами. Лишь бы только жертва в итоге не оказалась зубастее охотника.
– Готовим гранаты! – распорядился я.
– Месье! – в коридоре появился запыхавшийся курьер. – Месье! Шевалье Коменж переправляется через Солу! Численность некогда было сверять, но не менее четырех сотен.
– Да!!! – взревели все окружающие.
В это время командовавший внизу лейтенант Рокруа из монтерского гарнизона умело отвел держащих оборону солдат вправо от входа во дворец, подставив таким образом хлынувших к запертым дверям нугулемцев под наши гранаты. По команде графа Бюэя один из гвардейцев принес горящий факел, и все находящиеся на лестничном марше стали лихорадочно зажигать от него запальные шнуры гранат и сбрасывать их на головы ломящихся во дворец врагов.
Я же в это время пытался выяснить у курьера чрезвычайно важные для меня сведения:
– Скажи, милейший, Коменж один командует? С ним были еще шевалье Ферьер и виконтесса д’Астра…
– Ферьера я не видел, а амазонка была! Как ее не заметить?
– Отлично! – настроение мое улучшилось, несмотря на тяжелое положение защитников Монтеры. Каким-то необъяснимым образом пришли понимание правильности всех наших предыдущих действий и уверенность в конечной победе.
Примчался посыльный снизу, от капитана лимонников, он предупреждал, что вход в Лазурный замок удастся удерживать не более пяти минут.
– Может, впустить их внутрь и защищаться в узких переходах? – подал идею Бартез.
– Их слишком много, где бы мы их ни сдерживали, они растекутся по дворцу и через четверть часа зайдут нам в тыл. Нужно держать на входе.
– Кто-то должен остаться для общей координации действий, – заявил Франсуа де Бюэй, отчаянно указывая глазами на принца Луи.
– Ваша светлость, – обратился я к герцогу де Калонже, – забирайте принца и уходите к южному подъезду, оттуда направите людей Коменжа нам в помощь.
– Я иду со всеми! – неожиданно громко заявил наследник престола. – Принц не может бежать, когда решается судьба королевства!
Настолько неожиданно прозвучали эти слова от тщедушного и обычно тихого юноши, что на несколько мгновений все просто обомлели. В моей голове громко бились друг о друга две мысли: нужно спешить вниз и нужно уберечь принца!
– Но, ваше высочество, – первым опомнился Репнин, – отступить еще не значит бежать!
– Король мне не простит! – сокрушенно покачал головой Бюэй.
– И почему я не молод? – опечалился де Калонже.
– Люди доверились мне, они бьются за меня, я не могу их бросить!
