А теперь давай-ка убьём какого-нибудь пирата, чтобы продемонстрировать, как это делает Крюк. Кого бы нам выбрать? Ну вот хотя бы Верзилу. Вот они идут, Верзила вдруг спотыкается и налетает на капитана, помяв его кружевной воротник; взмах страшного крюка, что-то с треском рвётся, крик — тело незадачливого Верзилы отброшено в сторону, а пираты, не оглядываясь, идут мимо. А капитан даже не вынул сигары изо рта. Таков тот ужасный человек, с которым предстоит сразиться Питеру Пэну.
Кто же из них победит?
Следом за пиратами тропою войны, видимой только опытному глазу, бесшумно крадутся индейцы — у всех ушки на макушке. Их обнажённые тела блестят жиром и краской, в руках они держат ножи и томагавки. Это свирепое племя Пиканини (не путать с добрыми делаверами или гуронами). Впереди идёт на четвереньках Великий Малый Барс, увешанный таким количеством скальпов, что они мешают ему продвигаться в принятой им сейчас позиции. А замыкает шествие Тигровая Лилия, самая своевольная из принцесс. Она идёт с гордо поднятой головой, прекраснейшая из темнокожих красавиц, гордость племени Пиканини, то кокетливая, то холодная; любой из краснокожих удальцов, не раздумывая, взял бы её в жёны, но она старается держаться подальше от алтаря, милее всего её сердцу томагавк. Смотри, они ступают по сухим веточкам так, что ни одна из них не хрустнет!
Ты только слышишь их затруднённое дыхание. Это потому, что они слишком много ели в последние дни и немножко растолстели, — но ничего, это ненадолго, скоро опять похудеют. А сейчас лишняя полнота может сильно им повредить.
Индейцы исчезают, как и появились, бесшумно, словно тени, и вот уже их место заняли дикие звери. Кого-кого только нет в этой огромной процессии: тут и львы, и тигры, и медведи, и всякие мелкие хищники, которые обычно до смерти их боятся. На этом благословенном острове все они, а особенно те, что охотятся на людей, живут бок о бок, одной дружной семьёй! Языки свисают у них из пасти — они сегодня голодны.
Когда наконец и они исчезают из виду, из лесу выползает огромная Крокодилица. Ею замыкается круг. Скоро мы узнаем, кого она выслеживает!
А за Крокодилицей вскоре снова появляются мальчишки, и так они все и кружат по острову, пока кто-нибудь не остановится или не изменит скорость. Вот тогда-то и начинается куча-мала!
Все они зорко смотрят вперёд, и никто не подозревает, что опасность может подкрасться сзади. Как видишь, остров совершенно всамделишный!
Первыми вышли из круга мальчишки. Они повалились на траву возле своего подземного дома.
— Хоть бы Питер скорее вернулся! — говорили они, боязливо озираясь. Как странно, не правда ли? Ведь каждый из них повыше своего капитана да и пошире в обхвате.
— Один я не боюсь пиратов! — сказал Малыш.
Теперь ты понимаешь, почему он так и не сделался всеобщим любимцем?!
Но тут вдалеке послышался какой-то шум, и он поспешно добавил:
— Но я тоже хочу, чтоб он поскорее вернулся… Интересно, узнал он что-нибудь про Золушку?
Они заговорили о Золушке, и Шалун сказал, что, наверное, его мама была очень на неё похожа.
О мамах они беседовали только в отсутствие Питера — это была запретная тема, одна глупость, по его мнению.
— Я помню про свою маму только одно, — сказал Задавака. — Она часто говорила папе: „Ах, если бы у меня был собственный счёт в банке!“ Не знаю, что это такое, но мне бы так хотелось подарить ей этот счёт!
Тут вдалеке раздался какой-то шум. Ты или я, конечно, никогда бы ничего не расслышали, но мальчишки прожили всю жизнь в лесу и тут же смекнули, в чём дело. Это были пираты, они пели свою ужасную песню:
Хо-хо! Пиратское житьё
Весёлые деньки!
Давно скучает по тебе
Верёвка из пеньки!
В тот же миг пропавшие мальчишки… Но где же они? Их здесь уже нет. Зайцы и те не скрылись бы из виду быстрей!
Тебе-то я могу сказать, куда они делись. Все, кроме Задаваки, который пошёл на разведку, уже сидят в своём домике под землёй. Прелестный дом! И ты там скоро побываешь! Но только как они туда попали? Поблизости нет даже кучи хвороста, которая могла бы прикрыть вход. Вглядись попристальнее! Видишь на поляне семь толстых деревьев с дуплом, куда легко может пролезть мальчишка? Это и есть семь дверей в подземный дом! Вот уже много лун подряд ищет их Крюк. Неужели он найдёт их сегодня?
Пираты вышли на поляну. Зоркий глаз Белоручки заметил в лесу Задаваку, и в тот же миг он выхватил пистолет. Но тут железный крюк впился ему в плечо.
— Капитан, отпустите! — завопил Белоручка, извиваясь.
Сейчас мы впервые услышим голос капитана. О-о, это мрачный голос!
— Сначала опусти пистолет, — сказал капитан с угрозой.
— Это один из тех мальчишек! Вы же сами их ненавидите! Я мог бы уложить его на месте.
— Конечно, и на звук выстрела сюда сбежались бы краснокожие. Ты, видно, хочешь расстаться со своим скальпом?
— Может, мне им заняться, капитан? — спросил добродушный Неряха. — Пощекотать его Джонни Штопором?
Неряха любил всему давать приятные прозвища. Джонни Штопором он называл свой кинжал, потому что всегда наносил им кручёные удары. У Неряхи вообще было много милых привычек. Например, после боя он протирал не оружие, а свои очки.
— Джонни работает беззвучно, — напомнил он капитану.
— Сейчас не время, — произнёс Крюк мрачно. — Что мне один? Мне нужны все семеро! Рассыпаться по лесу! Искать!
Пираты исчезли между деревьями, а капитан Крюк и Неряха остались одни на поляне. Крюк тяжко вздохнул. Не знаю, почему так случилось, — может быть, потому, что вечер был тих и прекрасен? — только капитану захотелось поведать преданному боцману историю своей жизни. Он говорил долго и горячо, но Неряха умом не блистал и так ничего и не понял.
Вдруг он услышал слово „Питер“. Он насторожился.
— Больше всех, — говорил Крюк страстно, — я хочу схватить их капитана, Питера Пэна. Это он отрубил мне кисть.
И он с угрозой потряс крючком.
— Давно уже я хочу пожать ему этим руку! Да я разорву его в клочья!
— Но вы же сами говорили, — заметил Неряха, — что этот крючок стоит двадцати рук! Им так хорошо причёсываться… И вообще он очень полезен.
— Конечно, — отвечал капитан. — Будь я матерью семейства, я предпочёл бы, чтобы у всех моих детей было вот это вместо этого. — И капитан с гордостью поглядел на свою железную руку и с презрением на другую. Но вдруг он помрачнел, в лице его что-то дрогнуло. — Питер бросил мою руку Крокодилице. Она как раз проползала мимо.
— Я часто замечал, — сказал Неряха, — что вы почему-то не любите крокодилов.
