— Не знаю, — ответил Питер смущенно, — но я еще очень молод…
Он действительно не знал, сколько ему лет, только смутно кое о чем догадывался, но сказал он совсем другое:
— Знаешь, Венди, я убежал из дому в тот день, когда родился.
Это было странно, но интересно, и Венди, вспомнив, как в таких случаях поступают в гостях, легонько похлопала себя по ночной рубашке, давая ему понять, что он может придвинуться к ней поближе.
— Я услышал, как мои родители говорили о том, кем я буду, когда вырасту, и убежал, — сказал Питер тихо.
Он был чрезвычайно взволнован.
— А я не хочу становиться взрослым, — продолжал он с жаром. — Я хочу всегда быть мальчишкой и ни о чём не думать! Вот я и убежал в Кенсингтонские сады и стал жить там с феями.
Венди глядела на него с глубочайшим восхищением, и он подумал, что она восхищается его побегом из дома; на самом же деле её поразило то, что он был знаком с феями. Венди вела такой скромный домашний образ жизни, что знакомство с феями показалось ей чем-то изумительным. Она засыпала его вопросами о феях, что очень удивило Питера, ибо феи ему часто надоедали, лезли под ноги и прочее, так что порой ему приходилось задавать им трёпку. Всё же в целом они ему нравились, и он рассказал ей, как феи появились.
— Знаешь, Венди, когда первый младенец впервые засмеялся, смех его разлетелся на тысячи кусочков — вот откуда пошли феи.
Скучный это был разговор, но ей как домоседке он очень понравился.
— Так что в результате, — сказал он добродушно, — на каждого мальчика и девочку должна быть одна фея.
— Должна? Но разве так оно и есть?
— Нет. Дети сейчас так много знают, что очень рано перестают верить в фей, а всякий раз, когда кто-нибудь из них говорит: „Я в фей не верю“, какая-нибудь фея тут же падает и умирает.
Скоро ему наскучил этот разговор, и тут он заметил, что Динь что-то притихла.
— Не знаю, куда она задевалась, — сказал он и встал. — Динь, где ты? От восторга сердце громко забилось у Венди в груди.
— Питер! — вскричала она и схватила его за руку, — неужели у нас в детской настоящая фея?
— Она только что была здесь, — сказал он с нетерпением. — Ты ничего не слышишь, а?
Оба прислушались.
— Я слышу только, будто где-то звенят бубенчики, — сказала Венди.
— Это Динь! У фей такой голос, понимаешь? Кажется, я тоже теперь слышу.
Звон шёл из комода, и Питер скорчил весёлую гримасу.
— Венди, — прошептал он с восторгом, — кажется, я запер её в комоде! Когда он выпустил наконец бедную Динь, она заметалась по детской, вопя от гнева.
— Ну что ты кричишь? — возразил ей Питер. — Ну хорошо, я виноват, но откуда мне было знать, что ты там?
Венди не слушала его.
— Ах, Питер! — воскликнула она. — А не могла бы она остановиться на минуточку? Я хочу её получше разглядеть.
— Они очень редко останавливаются.
Но Венди всё же увидела, как это романтическое создание присело на * минутку на большие часы с кукушкой.
— Какая прелесть! — воскликнула она, хотя лицо у Динь всё ещё было перекошено от злости.
— Динь, — сказал Питер с улыбкой, — эта дама хочет, чтобы ты была её феей!
Динь что-то дерзко прокричала в ответ.
— Что она говорит, Питер? Ему пришлось объяснить:
— Она не очень-то вежлива. Говорит, что ты большая, неуклюжая девчонка и что она моя фея.
Он стал уговаривать Динь.
— Ты ведь знаешь, тебе нельзя быть моей феей, Динь, — ведь я джентльмен, а ты дама!
На это Динь только ответила:
— Ну и дурак!
И скрылась в ванной.
— Она фея низшего разряда, — сказал Питер в её оправдание. — Её зовут Динь-Динь, потому что она паяет чайники и кастрюльки.
Они уселись вдвоём в кресло, и Венди снова засыпала его вопросами:
— Значит, ты больше не живёшь в Кенсингтонских садах?
— Иногда живу.
— А чаще где же ты живёшь?
— С пропавшими мальчишками.
— А кто это?
— Это мальчики, которые выпали из колясок, когда няньки смотрели в другую сторону. Если никто не потребует их обратно через неделю, их отсылают на остров Нигдешний, чтобы не было лишних расходов. Я у них капитан.
— Как это, должно быть, чудесно!
— Да, — согласился коварный Питер, — но иногда нам бывает очень грустно. Понимаешь, общество у нас исключительно мужское.
— Как, разве среди вас нет девочек?
— Конечно нет! Ты же знаешь, девочки умные, они из колясок не падают.
Это страшно понравилось Венди.
— По-моему, — сказала она, — ты ужасно мило говоришь о девочках. А вот Джон, — и она указала рукой на старшего брата, — он нас просто презирает!
Вместо ответа Питер встал и одним ударом ноги сбросил Джона вместе с одеялом на пол. Одним ударом! Это показалось Венди несколько дерзким для первой встречи, и она твёрдо сказала Питеру, что у неё в доме он не капитан. Джон, однако, продолжал крепко спать на полу, и она не стала его тревожить.
— Я знаю, Питер, ты хотел сделать мне приятное, — сказала она, смягчаясь. — За это можешь подарить мне поцелуй.
Она забыла, что Питер не знает, что это такое.
— Я так и знал, что ты возьмёшь его назад, — сказал он не без горечи и протянул ей напёрсток.
— Ах нет, — сказала добрая Венди, — я хотела сказать не „поцелуй“, а „напёрсток“.
— Что это такое?
— А вот что!
И она поцеловала его.
— Смешно! — сказал Питер серьёзно. — Ну а теперь хочешь получить от меня напёрсток?
— Как знаешь, — ответила Венди, на этот раз держа голову очень прямо.
Она получила „напёрсток“ от Питера и почти туг же вскрикнула от боли.
— Что случилось, Венди?
— Кто-то дёрнул меня за волосы!
— Это, верно, Динь. Что это с ней? Раньше она никогда так не безобразничала…
И правда, Динь летала вокруг них и выкрикивала всякие обидные слова.
— Венди, она говорит, что за каждый напёрсток будет дёргать тебя за волосы.
— Но почему?
— Почему, Динь?
