— Ах, та-ак? — взревел Жужик, грозно подбоченился и уставился прямо в замочную скважину. — А теперь слушай! — Он прокашлялся и зачастил скороговоркой:
— Эники, беники ели вареники,
Веники, зяблики грызли фундук.
Дерзость твоя не сойдет тебе с рук,
А ну, открывайся, сразу и вдруг!
— Не откроюсь! — железным хохотом отозвалась дверь. — Ни сразу, ни вдруг, ни на слово, ни на звук.
— Не открывается! — пожаловался другу Жужик.
— Сам вижу, — насмешливо ответил Илюша Кирюша.
Жужик стыдливо понурился, в душе проклиная тот день, когда ему вздумалось податься в волшебники. Ведь можно было стать, к примеру, пилотом дельтаплана, пильщиком или паяльщиком, философом, закройщиком обуви или, на худой конец, поставщиком битой птицы или сборщиком мусора, тогда не пришлось бы на каждом шагу краснеть перед каким-то сопливым мальчишкой.
— Ох, — вздохнул он. Ну чтобы забрести сюда какому-нибудь джинну, пускай хоть самому малюсенькому, с мой мизинец!.. Уж он-то живо управился бы с этой упрямой дверью!
И не успел он глазом моргнуть, как перед ним очутились два джинна, ни больше ни меньше, а в точности с мизинец Жужика Шуршалкина.
— Добрый вечер! — разом склонились оба в одинаково почтительном поклоне.
— Мы родственники, — сообщил тот, что по старше. — Отец и сын. Я — Джинн Папаша.
— А я — Джинн Сын, — расшаркался тот, что помоложе.
Мальчик и волшебник, онемев от изумления, смотрели на них во все глаза.
— Как вы здесь очутились? — спросил Илюша Кирюша, когда к нему возвратился дар речи.
— Мы — участковые джинны, — пояснил Джинн Папаша. — Патрулировали улицы и услышали, что нас зовут. Только и всего.
— Да, но я… — замялся Жужик. — Я даже не подозревал о вашем существовании, хотя назначен сюда участковым волшебником.
— О-о, ты еще много чего не знаешь, — сказал Джинн Сын, — поскольку до сих пор и носа не высовывал из своей конторы. А волшебнику место в гуще жизни, ему нельзя отрываться от масс…
— Хватит умничать, Сын, — одернул его Джинн Папаша. — Молод еще. — Словно оправдываясь, обратился он к Жужику: — Бывает, иной раз парня заносит, но со временем это пройдет. Хотя, конечно, в его словах есть доля правды. Мы, джинны, не расфасованные по бутылкам, всегда готовы оказаться там, где в нас нуждаются, и ни за какие коврижки не согласились бы отсиживаться в пыльной, пропахшей бумагами конторе.
— Сказать по правде, я не слишком близко знаком с джиннами, — со стыдом признался Жужик. — Мне всего лишь раз довелось иметь дело с джинном, и тот повел себя крайне нагло.
— Ты наверняка нарвался на одного из тех, что обитают в бутылках, а они все сплошь зазнайки. Но, — Джинн Папаша предостерегающе воздел палец, — не суди, да не судим будешь! Вы ведь тоже не все одинаковые, волшебник волшебнику рознь. Сравнить, к примеру, Великого Рододендрона и тебя…
— Нет-нет, — протестующе воскликнул Жужик. — Боюсь, что сравнение окажется… не в мою пользу.
— Ладно, — пожал плечами Джинн Папаша. — Я, собственно, говорил к тому, что нельзя всех джиннов стричь под одну гребенку.
— Что за халтура? — поинтересовался Джинн Сын.
— Ну и выражения у тебя! — напустился на него Джинн Папаша. — Скажет тоже — «халтура»! Неужели нельзя спросить по-человечески: не надо ли баклуши бить, очки втереть, дурака повалять или шило на мыло поменять?
— Почему ты считаешь, что твои выражения лучше? — Голос младшего джинна звучал задиристо.
Жужик понял, что лингвистический спор перерастает в ссору поколений, и быстренько указал на дверь.
— Вот в чем загвоздка…
— Не открывается, что ли? — сочувственно спросил Джинн Папаша.
— Нет.
— Открыть? — спросил Джинн Сын, по-прежнему не сбавляя боевого напора.
— Да.
Отец с сыном переглянулись, встали рядом, плечо к плечу, набрали полную грудь воздуха, поднатужились и дунули на дверь во всю мощь легких. Стальная нахалка заскрежетала, заскрипела, затем замок вдруг щелкнул, и дверь распахнулась. В темном прямоугольнике над крышей сияли звезды.
— Спасибо, огромное вам спасибо! — рассыпался в благодарностях Илюша Кирюша. — Вы самые замечательные джинны на свете!
— Пожалуй, это преувеличение, — скромно заметил Джинн Папаша.
У обоих джиннов кружилась голова: тяжеленная железная дверь оказалась крепким орешком для крохотных джиннов.
— Ну а теперь на радостях потешим себя пляской!
Папаша и сынок обняли друг друга за плечи и в честь удачно завершенной работы пустились в пляс. Пляска сопровождалась песней, оба джинна веселились в полное свое удовольствие. Песенка была незамысловатая, зато очень задорная:
— Джинны, джинны, джин-ля-ля,
Дверь открыли, оп-ля-ля!
Допев до конца, джинны повторили песенку еще раз.
Наплясавшись всласть, отец с сыном поклонились на прощанье.
— Понадобимся — зовите! — напутствовал Жужика Джинн Папаша, а затем оба добрых духа вмиг исчезли, словно их тут и не было.
— Вот это класс! — сказал Илюша Кирюша.
— Вот это класс! — откликнулся Жужик.
И друзья ступили на крышу.
Глава восьмая
Небо сверкало мириадами звезд, и легкий ветерок веял над просторной бетонной площадкой. Так приятно было наконец очутиться на свежем воздухе после жары и духоты, царивших на тесной лестнице. Но не успели друзья как следует отдышаться, как где-то в непосредственной близости от них грянул металлический голос:
— Долго же вы сюда добирались!
Друзья оглянулись по сторонам, но увидели только мощные центральные телеантенны и великое множество всевозможных трубок — больших и совсем крохотных, стальных и медных, прямых и причудливо изогнутых, а также антенн домашнего изготовления, рассчитанных на прием второго, третьего, четвертого, пятого, шестого, седьмого и еще бог весть каких международных каналов.
— Не иначе как дверь опять безобразничает, — шепнул волшебнику Илюша Кирюша.
