– Вот те раз! Не то! Не по снам уже виденным всё пошло! Или не разглядел я этого тогда? – изумился Афоня. И тут вдруг среди всего оцепенения великан проснулся. Стало Афоне страшно не на шутку, когда не по увиденным в царской опочивальне снам все дальше пошло. А великан ему гудит:
– А ты, мелкий, откуда тут взялся?!!
Но не успел Афоня ему в ответ представиться, а уж великан дальше гудит и вопрошает:
– Э? Да не тебя ли я во сне видал???
– Меня, – только и смог вымолвить Афанасий.
Великан оглянулся и изумился:
– Точно. Вот так и во сне было: сначала волна огромадная поперёк встала! Потом – всё заснуло, замерло кругом от капель из хрустального твоего пузырька. Зачем же ты всё это сотворил??? Чего ты хочешь?! – возмутился великан. – Вот корабли затонувшие, вот сундуки, полные золота. Бери всё, что хочешь! Не безобразничай только! Живут в моих подводных садах моряки с этих кораблей. Всех отпущу. И уплывай-ка ты с ними поскорее, а то вот что вытворяешь! Спать мешаешь! Океан волной поперёк себя поставил! Пришёл незваный из каких-то кошмарных снов! Так ещё тут у меня и наяву безобразничаешь!!!
А Афоня, в ответ подбоченившись, ответил ему смело:
– Возьму и корабли, и сундуки с золотом! И повелеваю тебе на корабли их погрузить. Вернёшь, откуда взял!!! И моряков на их корабли отпустишь! А не послушаешься меня, так и не такие ужасы во сне видеть будешь! И не такое безобразие учиню и в твоих снах, и наяву! Так что будешь бояться заснуть! Чтобы таких снов больше никогда не видать! – расхрабрился Афоня, однако призадумался: «А не слишком ли я… того?..» Но всё же продолжил:
– Но и это не всё! Расскажи, как пройти мне к ведунье-вещунье, что у Хрусталь-реки сидит и ворожит. И кто она такая? – попросил Афоня.
– А! Это… – опять прогудел в ответ великан. – Так это просто! Сидит ведунья-вещунья на берегу Хрусталь– реки. Хрусталь-река здесь ручейком начинается. А потом течёт, пока не впадёт в Огненную реку. Огненная река протекает под горой – вулканом. Я тебя во сне уж видал под той самой горой. Тогда, когда извержение вулкана началось, я и проснулся. Так вот, эта самая Огненная река сливается с Хрусталь-рекой, и только потом выходят они на поверхность уже во всей силе полноводной. Ступай по берегу Хрусталь-реки и непременно найдёшь на берегу ведунью-вещунью.
– Хорошо! – ответил Афоня и попросил великана:
– Дай хоть лодку иль парусник лёгонький, я и поплыву по Хрусталь-реке. А ты, как обещал, отпускай корабли с золотом и моряков, уцелевших в кораблекрушениях. А не послушаешься – так и будет твой океан поперёк себя застывшей волной торчать, сколько я захочу!
Великан от радости, что этот жуткий сон наяву наконец прекратится, в ответ Афоне хвостом чешуйчатым по воде ударил, подняв фонтан брызг, и расхохотался. Потом из горы, сложенной из кораблей, взял небольшой парусник. Великан прижал парусник к груди, как любимую игрушку. Вздохнул и посреди ручья, где глубже было, поставил его. Да ещё разлюбезно и мягонько самого Афоню в свои ладони взял, поднял и на палубу парусника опустил. А потом пальцем кораблик подтолкнул и в самые паруса дунул. И парусник поплыл. Афоня, управляя парусом на ветру, оглянулся и крикнул великану:
– Озорничать больше не смей!
Не буду-у-у! – прогудел в ответ великан. И парусник Афони поплыл ещё быстрее к тому месту, где из океана вытекала Хрусталь-река и текла дальше по земле. Афоня оглядывался время от времени и видел, что та огромная волна, вставшая поперёк океана, начала таять. Набежали волны, и вскоре вся красота скрытого от глаз океанского дна со всеми её чудесами и диковинками опять ушла под воду. А на поверхности океана появилось множество прекрасных судов разных времен и народов. Они плыли в разные стороны, и флаги разных стран и держав пестрели над ними. Но парусник Афони был уже далеко. Он плыл к тому берегу, где начинала свой путь Хрусталь-река на Земле. Афоня рассматривал, куда же течёт Хрусталь-река. А она уходила, прячась среди камней и глыб, разбросанных у подножия дымящегося вулкана, вглубь пещеры. Вулкан этот тоже был Афоне знаком. Это был тот самый вулкан, что видел он в том сне, что навеяли ему усыпившие его капельки из чародейского пузырька. Раздался гром, засверкала молния. Камни полетели во все стороны. Страшно Афоне стало. Но на этом самом месте сны, что видел он тогда в царской опочивальне, закончились. Дальше-то подсказки нет! Пытаясь спрятаться от извержения, он направил свой парусник под высокие своды пещеры, в которую текли воды Хрусталь-реки. Корабль вплыл в неё беспрепятственно. Но внутри оказалось так жарко, словно Афоня в самое пекло угодил. Пещера была ярко освещена пламенем горящей реки, которая текла навстречу из глубины пещеры. Афоня присмотрелся. И увидел, что огненно-красный поток её пламени мчался под сводами пещеры, вырываясь из бокового свода внутри пещеры, а потом сливался с потоком Хрусталь-реки. Там, откуда вытекала эта Огонь-река, Афоня увидел огромного краснолицего великана, раздувающего пламя Огонь-реки. Великан усердно подкладывал вырванные с корнем могучие старые деревья. Ох, и пришлось ему потрудиться, чтобы запасти их здесь столько для поддержания такого огня. Великан деловито брал целое дерево и изо всех сил дул на него, выдыхая огненные столбы пламени. И как только дерево загоралось от его пламенного выдоха, он, довольный своей работой, опускал горящее дерево в поток этой удивительной реки. И тогда Огонь-река возгоралась ещё сильнее. Он был так занят этим, что не заметил появления Афони. Да и дым, наполнявший всю пещеру, тоже скрывал его присутствие. А воды Хрусталь-реки, по которой Афоня вплыл в пещеру, встречались с огненным потоком Огонь-реки, но не смешивались, а сплетались, как коса девичья. И так текли они в третий свод пещеры, который Афоня не сразу заприметил на противоположной стороне из-за густого дыма. Афоня поднял голову и увидел, что свод пещеры заканчивается небольшим отверстием, сквозь которое голубеет небо, такое чистое, ясное…
– Вот так-то и дымится вулкан? А великан этот сторожит Огонь-реку, чтобы не угасла она? Как мне через всё это перебраться и выжить? А великан этот пострашнее прежнего, океанского великана, – пронеслось у Афони в голове, пока он тёр злосчастный перстень в надежде на спасение. Надеялся он, что волшебство перстня поможет ему и в этот раз. Потому что плыть дальше становилось всё жарче и жарче. Афоня почувствовал, что задыхается. Он прошептал:
– Прошу, эх! Да что там – молю! Чтобы великан меня не видел, не слышал. Чтобы смог я беспрепятственно из этой пещеры живым выйти и попасть наконец-то на нужный мне берег Хрусталь-реки. Тот, где сидит ведунья-вещунья!
Покропил он из пузырька поток Хрусталь-реки под своим парусником, слёзно моля, чтобы Хрусталь-река и Огонь-река остановились. Только пожелал Афоня, и пещера сразу же наполнилась прохладой. А потом и вовсе холодом. И внутри пещеры пошёл снег. Завьюжила и завыла метель. Хрусталь-река замерзать стала, быстро покрываясь льдом. А Огонь-река чёрным углём да головешками, ещё тлеющими, покрылась. Кое-где тотчас же огонь замер, как нарисованный. Сплетённые между собой Огонь-река и Хрусталь-река, замерли в своём течении. И что ещё удивительнее – даже великан огнедышащий так замёрз, что весь сосульками покрылся. Прыгает, пытается согреться. И сколько ни дует на сложенные, как дрова, деревья, а огонь, как прежде, никак не выдувается. Только кашляет бедняга! И потому не может этот великан зажечь деревья, чтобы поджечь Огонь-реку.
