— Пока он не приведет нас к настоящим ворам, — закончил Карл.
— И хорошо бы — к другим украденным рисункам.
— Вдруг воры возьмут только рисунок, а паспарту оставят? — Карл затеребил бороду. — Тогда жучок вам ничем не поможет?
Кристина нахмурилась.
— Да, мы долго это обсуждали. Именно поэтому и решили не ставить жучок на раму. Даже если агент ФБР возьмет картину вместе с рамкой, следующий, кто ее получит, скорее всего, от рамки избавится — так легче перевозить, — она решительно поправила сползшую на нос дужку очков. — Но у нас просто нет выбора.
На самом рисунке жучок легко заметить, бумага слишком старая и хрупкая. Если прикрепить его к паспарту — больше шансов, что никто не обратит внимания. Но вы правы, Карл, риск тут немалый.
Марвин заметил, как забеспокоился Джеймс, да ему и самому стало не по себе.
— А где настоящий рисунок? — спросил мальчик.
— Вчера вечером был тут, в моем кабинете, — улыбнулась Кристина. — Не поверишь, сколько раз мы с Денни сравнивали оба рисунка, хотели убедиться, что все в порядке. Потом упаковали рисунок Дюрера и убрали его на всякий случай подальше — в сейф в кабинете директора.
— Этот парень из ФБР, который возьмет рисунок Джеймса, — спросил Карл, — он уже тут?
Кристина покосилась на закрытую дверь.
— Нет еще. Сегодня был совершенно сумасшедший день. Столько всяких дел с ФБР. Я только недавно сама вернулась. Мне не стоит входить во все эти детали… — извиняющимся тоном добавила она, но тут же поправилась: — Нет, вам двоим я все равно скажу. Если бы не вы, ничего бы вообще не получилось.
Она взяла Джеймса за руку и притянула к себе.
— Только об этом никому нельзя рассказывать, — прошептала Кристина. — Никто ничего про это не знает. Понимаешь, Джеймс? Ужасно важно, чтобы и публика, и похитители картин — все считали, что украден настоящий Дюрер.
Карл, Джеймс и Марвин не сводили с нее глаз, ожидая продолжения.
Кристина помедлила.
— План такой. Сегодня мы открыты допоздна, до девяти вечера. За пятнадцать минут до закрытия служители попросят всех покинуть музей. Один из агентов ФБР из подразделения по борьбе с кражами произведений искусства переоденется в форму музейного служителя. Как только все посетители выйдут, он войдет в зал с холщовой сумкой.
— Но ведь служители знают друг друга. Они удивятся, увидев новичка.
— Только не по пятницам, — покачала головой Кристина. — В пятницу вечером и в выходные приходится нанимать дополнительных служителей. Так что тут проблем не будет.
— И он вот так запросто возьмет картину? Снимет со стены — и все? — заволновался Джеймс, а Марвина внезапно охватили дурные предчувствия.
Кристина кивнула.
— Ну, конечно, при этом никого не должно быть рядом. Ему придется действовать быстро. План такой: он спрячет рисунок в сумку и немедленно отправится в кладовку уборщиков рядом с музейным магазином. Помнишь магазинчик на втором этаже напротив галереи, где висят рисунки? Мы нарочно оставили эту кладовку открытой.
— А зачем? — удивился мальчик. — Если рисунок уже у него, почему сразу не уйти?
— Кристина еще не кончила, — мягко напомнил отец и повернулся к Кристине. — Вряд ли кто-то может так вот запросто выйти из музея с большой сумкой в руках, даже музейный служитель.
— Лучше не рисковать, — согласилась Кристина. — Поэтому он переоденется в другой костюм, а в пиджаке будет специальный водонепроницаемый карман с жесткими стенками, как раз по размеру рисунка. В кладовке и инструменты приготовлены — чтобы вынуть «Мужество» из рамки и поставить жучок. Он снимет форму, положит рисунок в карман, а когда в коридоре никого не будет, выйдет из кладовки и вместе с толпой посетителей покинет музей перед самым закрытием.
Спрятавшись под манжетой, Марвин разглядывал веселое лицо Кристины: она была ужасно довольна, словно за время ее рассказа все уже прошло по плану, без сучка, без задоринки.
— Здорово! — обрадовался Джеймс.
— Идеальное преступление, — задумчиво кивнул Карл. — Похоже, вы все до мелочей предусмотрели.
Кристина слегка нахмурилась:
— Да, тут многое приходится учитывать. Слишком серьезное дело. У агента на всю операцию — пятнадцать минут. И надо, чтобы ни у кого не возникло никаких подозрений и второй служитель не успел бы заметить пропажу. Но надеюсь, все пройдет гладко.
Джеймс нервно переминался с ноги на ногу, и Марвину пришлось покрепче уцепиться за рукав куртки.
— Можно на него сейчас посмотреть? На мой рисунок?
Кристина взглянула на часы.
— Я бы сходила с тобой. Я сегодня за весь день ни разу не была в зале. Но сейчас никак не могу, нам с Денни надо еще разок встретиться с агентом ФБР. Сходи с папой, хорошо? И знаешь что, Джеймс… — Она взъерошила мальчику волосы и улыбнулась. — Не волнуйся. Я даже не сомневаюсь, что ты снова увидишь свой замечательный рисунок.
— А вас? — Джеймс поглядел на Кристину. — С вами мы еще увидимся?
Марвин тоже взглянул на девушку и подумал, что Джеймс не зря беспокоится. Теперь, когда подготовка к инсценированному преступлению закончена, им больше незачем сюда приходить. Пока не вернут рисунок Марвина… если вернут.
— Обязательно увидимся, сынок, — смущенно вмешался отец. — Кристина, вы ведь нам расскажете, чем все кончилось?
— Конечно! — Кристина отбросила со лба прядку волос и уверенным движением заложила ее за ухо — вот бы и все остальные проблемы решались с такой же легкостью! — Без вас бы вообще ничего не вышло. Надеюсь, уже к воскресенью будет что доложить. Только эти парни из ФБР и мне не слишком много рассказывают. В свои секреты не посвящают, устройство слежения не показывают, наблюдать вместе с ними за перемещениями картины не разрешают.
Карл рассмеялся:
— Что же вы хотите? Это же ФБР, а не что-нибудь. У них работа такая!
— Да, пожалуй. Но после выходных они обещали рассказать мне, как все прошло. Кто знает, может скоро мне выпадет честь представить вас самой «Справедливости». — Улыбнувшись, Кристина проводила их к двери.
— Только недолго, сынок, — предупредил Карл, пока они шли по длинному коридору к потайной двери в галерею графики. — Я обещал маме, что ты вернешься к семи, а сейчас уже начало седьмого.
— Я просто еще разок взгляну на рисунок, — согласился Джеймс.
На другом конце галереи виднелась широкая лестница и просторный мраморный зал.
Справа и слева — статуи и освещенные матовым светом витрины с вазами и чашами. Поток одетых по-зимнему посетителей вливался с лестницы в галерею.
