* * *
1. Пока не началось
– Гусей-лебедей не бывает! – решительно объявил Петя, оторвавшись от экрана компьютера.
– Как это «не бывает»? – опешил Ося. – Гуси бывают? Лебеди бывают? А гусей-лебедей вдруг нет? Ты ещё скажи, что трёх богатырей нет!
– Нет, конечно, – сказал Петя.
– Ну, ты совсем! То есть богатыри есть, два там или пять – пожалуйста, а вот именно трёх – нету?
– Да потому что сказки всё это, – отмахнулся Петя.
– А-а, по-твоему, тогда и ведьм не существует?
– Естественно, – ответил Петя.
– А как же… – начал было Ося, но тут они одновременно вспомнили Нинель Филипповну, и оба замолчали.
Нинель Филипповна была их соседкой по лестничной площадке, а ещё – старшей по подъезду. Подъезд в их доме был только один, так что выходило, что она была старшей по дому. Что это такое, они знали не точно. Но время от времени она звонила им в дверь с каким-то требованием или «последним предупреждением». Чаще всего она собирала деньги: на лампочку на этаже, которую каждую неделю кто-то выкручивал; на мышеловки, хотя мышей в доме сроду не водилось, потому что на первом этаже у вахтёра Сан Саныча жила огромная чёрная кошка Даша, следившая за мышами построже Нинель Филипповны; на подарки Сан Санычу ко всем праздникам, даже к Восьмому марта. Отдельной и важной статьёй были поборы на «благоустройство территории». Никакой особой «территории» у дома не было. Рядом с подъездом в асфальте прямо у самой стены дома была большая чёрная решётка, из которой всегда шёл дым. Сан Саныч драил её практически каждый день, очищая то от снега, то от листьев, то просто от копоти. Отчего-то эта решётка всегда была закопчённой – и в снег, и в дождь, и под ясным небом и солнцем.
Денег Нинель Филипповне родители всегда давали. Но иногда она требовала невозможного: это называлось «последнее предупреждение». Например, убрать с лестничной площадки детские велосипеды. Или принять наконец участие в дежурствах по подъезду «в связи с участившимися квартирными кражами в Южном округе». Это было особенно странно, потому что дом их был в Северном округе. Или запретить детям громко разговаривать в подъезде. На «последние предупреждения» родители никогда не реагировали, и Нинель Филипповне приходилось повторять их снова и снова.
Почему-то Нинель Филипповна всегда приходила во время ужина, хотя сам ужин происходил в разное время. Поговорив с ней в прихожей, мама или папа возвращались за стол и некоторое время обсуждали её визит. Например, так:
– Это уже пятая лампочка за неделю! – говорил папа.
– Но ведь выкручивает кто-то, – отвечала мама.
– Кто ж выкручивает? – иронически удивлялся папа. – Если мимо Сан Саныча мышь не проскользнёт? Кстати, зачем ей понадобилась мышеловка?
– Наверно, одна мышь всё-таки проскользнула, – говорила мама.
– А ещё в подъезде не разговаривать! – подключался Петя.
– Ведьма, одним словом, – вздыхал папа.
После слова «ведьма» мама обычно вся как-то подтягивалась, выпрямляла спину, делала строгое выражение лица и хорошо поставленным учительским голосом произносила:
– Ведьм не существует! Нинель Филипповна просто делает свою работу. Да, с виду она не очень приятная. Но красота в человеке не главное!
– А что главное? – спрашивал Ося.
– Доброта, – отвечала мама.
Из этих слов получалось, что Нинель Филипповна некрасивая, но добрая. С первым было не поспорить. Нинель Филипповне было лет сто или пятьдесят. Ходила она с большой изогнутой палкой, которую папа называл клюкой. У неё был огромный крючковатый нос с большой бородавкой слева. Волосы она зачем-то красила в тёмно-фиолетовый цвет. Зубов у неё практически не было, а те, что остались, торчали в разные стороны. Добавьте к этому острый подбородок – и можно подводить итог. Если хотеть быть вежливым, то приходилось соглашаться с мамой, что красота – не главное. Но и в доброте Нинель Филипповна явно не была чемпионом. По крайней мере, её доброта была неочевидной. Она как-то ни в чём не проявлялась. Детей Нинель Филипповна, кажется, не любила. Всякий раз, когда мальчики сталкивались с ней в лифте или на лестнице и вежливо здоровались, она делала вид, что их не видит. Отворачивалась и фыркала в сторону. А один раз она подставила свою палку Осе под ноги, и тот кубарем скатился с нескольких ступенек. Мама сказала, что это наверняка вышло случайно. Но Петя с Осей точно знали, что нарочно, потому что они слышали, как противно Нинель Филипповна захихикала, когда Ося упал. Это не очень-то походило на поступок доброй женщины.
Поэтому при слове «ведьма» братья представили себе именно Нинель Филипповну.
Вообще-то они спорили всегда. И про всё. Ося очень любил читать, занимался этим постоянно и по любому поводу мог вспомнить подходящую историю из книжки. Петя книг не читал совсем. Ему это было неинтересно. А вот из компьютера он не вылезал. Играл в игры, лазил по интернету, смотрел какие-то ролики, с кем-то переписывался. Петя считал, что чтение книг – глупая трата времени, всё важное и интересное можно гораздо быстрее найти в компьютере. А уж про то, что из книжек не узнаешь никаких новостей, и говорить не приходится.
Спор про гусей-лебедей начался после того, как Петя прочел в социальной сети «Соседи» такой текст:
«Прошу помощи! Сегодня утром гуси-лебеди унесли моего маленького брата Ваню. Ване четыре года, рост 101 см, голубые глаза, одет в красную курточку с капюшоном, жёлтый свитер и синие джинсы. Кто увидит, пожалуйста, сообщите, где он!».
– Если гусей-лебедей не бывает, кто тогда этого Ваню унёс? – спросил Ося после того, как они оба немножко помолчали.
– Не знаю, – ответил Петя. – Сам убежал куда-нибудь.
– А давай его найдём! – загорелся Ося.
– Сам найдётся, – отмахнулся Петя. – Где мы его искать будем?
