— Если даже вдруг ракета
К нам с того примчится света…
— гаркнул Салатный и показал Сиреневому увесистый кулак.
Тот, скосив глаза в сторону, быстро забормотал: «Телефон — аттракцион, даун — нокдаун, дужка — кадушка…» Зеленый кулак приблизился к самому его носу. «Безмен — не спортсмен, его — торжество…» Кулак раскрылся, ладошка плотно прикрыла Сиреневому рот, и Салатный закончил:
— Мы отпразднуем его —
Новогодья торжество!
— Нет! — тут же завопил он, рухнув на спину. — Я не буду дарить принцессе Букашке такое стихотворение! Это ты виноват! Твои рифмы никуда не годятся!
— Да? — насупился Сиреневый. — Ты сначала стихи сочинять научись, а потом уже мои рифмы ругай… Давай-ка поменяемся.
— Давай! — коварно воскликнул Салатный. — Давай. Я сейчас тебе такую рифмочку придумаю, такую придумаю… «Ёлка — иголка»! — выкрикнул он и даже сам поморщился от разочарования.
Сиреневый сдвинул брови, пошевелил губами, потом расплылся в улыбке и продекламировал:
— Если кто-то сам не ёлка,
Не растёт того иголка!
Салатный слегка опешил, но тут же сказал:
— «Поёт — хоровод».
— Тот, кто песни не поёт,
Тот, видать, не хоровод!
— победно сообщил Сиреневый. Салатный дико на него глянул и осторожно сказал:
— «Зверушки — игрушки».
— Вдруг насупились зверушки
И давай ломать игрушки!
— «Дед мороз — принёс», — совсем уже обалдел Салатный. Зато Сиреневый не унывал:
— С ними вместе Дед Мороз
Все сломал, что сам принес!
— Вот так-то! — воскликнул он. — Вот это называется поэзия! Такое стихотворение и подарить не стыдно!
— Что?! — взвизгнул Салатный, — поэзия?!! ЭТО нашей Букашке я тоже дарить не позволю!
— Я сочинил, хочу — дарю, хочу — не дарю!
— Неправда! — запальчиво возразил Салатный. — Рифмы-то мои! Их я дарить не разрешаю! Дари тогда без них.
Сиреневый задумался, пошевелил губами, видно, пытаясь представить, что останется от его стихотворения без рифм, сник и сказал:
— Ты — подлый бесчестный заяц. Ты все это подстроил специально. Позавидовал моему таланту…
— Ну, а что теперь поделаешь, развел лапки Салатный. — Ничего не поделаешь… Давай-ка, лучше, каждый сочинит своё, без посторонней помощи, и подарит.
— Не умею я без посторонней помощи стихи писать, — признался Сиреневый.
— Это хорошо, — загадочно отозвался Салатный. — Давай тогда не стихи, а сказки напишем.
— Давай! — обрадовался Сиреневый, и они надолго замолчали.
4
Уже вечером, когда мама искупала Букашку, и все в доме уснули, зайцы в коробке вновь тихонько завозились.
— Ну? — шепотом спросил Салатный. — Придумал?
— А ты?
— Я первый спросил.
— У-у, какой вредный… Ну… Придумал.
— Рассказывай.
— А почему опять я?!
— Я первый спросил.
— У-у… Ладно. Слушай. Называется «Сказка о тесте».
— Хе-хе.
— Чего «хе-хе»?
— Уже смешно.
— Ничего смешного. Глупый какой-то смех. Слушай. Жили-были кое-какие люди. И вот решили они однажды испечь кое-какие пирожки…
— С капустой? — перебил Салатный.
— Почему обязательно с капустой? Я сказал, «кое-какие».
— Но ты ведь не сказал, «кое с чем». Пусть будут «кое-какие с капустой».
— Ладно. Пусть будут, — Сиреневый мстительно покосился на собеседника, помолчал, а потом проронил: — Вот и сказке конец.
— Как конец?! — изумился Салатный.
— А вот так.
— И при чем тут тесто?!
— А из чего еще испекли пироги?
— Так ведь не испекли, а только решили!..
— Будь спокоен. Раз решили, значит испекли. Да. Но если бы кое-какие зайцы, я бы даже сказал, «кое-какие с ушами», не лезли, куда их не просят, она была бы длиннее.
— Ладно тебе, — примирительно сказал Салатный. — Я больше не буду. Рассказывай дальше.
— Честное слово, не будешь?
Салатный кивнул.
— Ну, тогда слушай. Испекли, значит, они пироги. А что делать с ними, не знают.
Одной лапой зажав себе рот, Салатный стал изо всех сил тянуть вторую, мол, я знаю, я! Меня, меня, спросите… Сиреневый сурово молчал, и Салатный, обмякнув, опустил лапу. Сиреневый выждал немного еще, потом спросил:
— Ты что-то хотел сказать?
— Да нет, нет, — помотал головой Салатный. — Ничего, продолжай…
— А тебе нравится моя сказка?
— Ну-у… Честно говоря, событий как-то маловато, — признался Салатный, но тут же поспешно добавил: — Но ты же еще не закончил.
— Вот именно, — сказал Сиреневый значительно. — Слушай дальше… На чем я остановился?.. Ага… И вот решили они отвезти эти пироги в тридевятое царство и там продать. Снарядили огромный-преогромный корабль и отправились через море-океан. А по дороге на них напали свирепые пираты. Но вдруг налетел сильный ветер, наползли тучи, и начался страшный ураган. Пираты взяли сундук с сокровищами и сели в шлюпку. Но ударила молния и разбила шлюпку в щепки. Пираты утонули, а наши люди надели спасательные круги. Корабль пошел ко дну, а люди остались бултыхаться в бушующих волнах, среди пирожков. — Сиреневый говорил все быстрее и быстрее. — Тут приплыла огромная злая рыба, начала с пирожков, а потом проглотила и людей. В брюхе у рыбы они обнаружили пиратский сундук. Растолкали сокровища по карманам, а сундук подожгли. У рыбы началась изжога, она стала метаться по океану, потеряла бдительность, и ее поймали рыбаки. И решили сделать рыбный пирог. Раскатали тесто и стали рыбу резать. Глядь, а внутри — люди, да еще с полными карманами сокровищ…
Сиреневый смолк, и пауза длилась довольно долго. Потом, отдышавшись, он добавил:
— То-то было весело. Тут и сказочке конец… Уже точно.
Салатный, не глядя на него, подавленно кивнул.
— Но я передумал эту сказку дарить Букашке, — сказал Сиреневый. — Какая-то она не очень новогодняя.
Салатный обрадовано поднял глаза и снова покивал.
