Сумка Катарины была доверху набита целительной травой, которую дети незамедлительно приложили к ранам и синякам.
Опустошив последнюю баночку сгущённой медовики, дети прилегли и тут же уснули мёртвым сном.
* * *
– …и ни одной травинки мне не оставили! – разбудил детей знакомый звонкий голос. – А у бедной Дианы так устали крылышки! Вместо того чтобы спать, она летала из последних сил и искала, искала, искала этих негодных детей! А они тут спят и о Диане не думают.
Девушка улыбалась, глядя на друзей.
– Диана! – радостно вскочила Катарина. – Как я рада! Ты не пропала!
– Ну что за глупости – думать, что Диана пропадёт! Дайте-ка мне напиться поскорей. Я умираю от жажды.
Катарина заглянула во флягу.
– Воды у нас нет. А медовику, – поспешила она ответить на готовящийся слететь с губ Дианы новый вопрос, – медовику мы доели ещё вчера.
Дети растерянно поглядели друг на друга. Только сейчас они осознали, как опасно оставаться в пустынной местности без еды и питья.
Теперь, пока жажда не свалила их, им нужно было не мешкая двигаться к горам.
7. Опасные гости
Солнце заходило. Ещё несколько мгновений – и сияющий диск его окончательно скрылся за горой. Сразу стало темно. Каменный дракон отбрасывал огромную тень на равнину, по которой устало брели мальчик и девочка.
От голода кружилась голова, в горле пересохло, нестерпимо хотелось пить. Ещё утром эльфина покинула их, улетев искать горные тропы. И весь день они шли одни, превозмогая усталость, голод и жажду.
Но всякому терпению приходит конец. Катарина села наземь и заявила, что дальше не пойдёт. Том особенно не возражал. Поскольку есть было всё равно нечего, дети, не теряя времени, тут же уснули.
Тому снился сон: горная глыба зашевелилась и на него весело посмотрел огромный глаз.
"Хочешь опять стать человеком? – поинтересовался дракон. – Береги свою книгу!"
"Какую книгу?" – не понял Том.
"Какую? А какую книгу ты нашёл в дупле старого дерева?" – лукаво прищурился глаз.
"Но это просто ноты!" – возразил мальчик.
"Ноты? Очень хорошие ноты! – одобрительно закивала головная часть Драконьего Хребта. – Особенно для такого отличного музыканта, как Том."
"Э-э… вы знаете, они ведь остались у Грушкинса, вместе со старым дорожным мешком!" – хотел было крикнуть мальчик.
Но сон уже кончился. Том открыл глаза и вгляделся в темноту. В предрассветном небе смутно вырисовывались очертания поросшего древним лесом горного хребта.
* * *
Проснувшись, Катарина наотрез отказалась вставать. На все уговоры Тома она только плакала, просила пить и жаловалась, что немедленно хочет к папе.
– Ну что ты какая глупая, – убеждал Том. – Чтобы вернуться к папе, нужно сначала попасть к фее Тортинелле, а уж она непременно сделает нас опять большими. И, может, даже отправит нас прямо домой: ведь у неё же есть летучий дворец! Ну, не упрямься, Катрин, пойдём! Там, у подножия, протекает речка. Помнишь, как Диана рассказывала? Мы придём и напьёмся столько, сколько нам угодно! Так и быть, можешь выпить всю речку, если хочешь.
– Нет, я хочу пить сейчас, – всхлипывая, твердила девочка. – Пусть Диана вернётся и принесёт нам оттуда воды.
Том растерянно сидел рядом, не зная, как заставить сестру подняться.
Вдруг где-то далеко в небе раздались знакомые крики. Несколько чёрных точек летело с запада, увеличиваясь с каждым мгновением: птицы.
Внезапно его осенило: ведь можно же добраться и на птицах, так же, как они летели на стрекозе! Взволнованный, Том вскочил, стащил с себя куртку и изо всех сил замахал ею над головой:
– Э-ге-гей! Эй! Мы тут! Спуститесь к нам, пожалуйста! Э-гей!
Только бы те их заметили!
Мальчик подпрыгивал, размахивая курткой, и кричал:
– Э-ге-гей! Нам очень нужно добраться до горы! Пожалуйста, спуститесь вниз!
Похоже, птицы увидели детей, потому что повернули прямо к ним.
Катарина тоже села и с надеждой смотрела на приближавшихся крылатых спасителей.
Всё ближе и ближе… И тут у Тома ёкнуло сердце: не может быть… нет! только не это!.. Коршуны… чёрные умортовы коршуны.
Раскинув широкие крылья, нацелившись хищными изогнутыми клювами, коршуны направлялись прямёхонько к ним, к девочке и мальчику, который сам их позвал.
Вскочив в испуге, дети бросились прочь. В глазах темнело от страха. Ноги едва касались земли.
Но разве уйдёшь от всевидящих крылатых разбойников? Куда спрячешься от них на голой выжженной равнине, где не осталось ни одного листика, ни травинки?
Не помня себя от ужаса, дети метались по голой степи под цепкими взорами неспешно парящих над ними коршунов.
Громадная чёрная птица настигла Тома в тот момент, когда он взбежал на пригорок.
Мальчик вовремя увернулся от мощного клюва, но ударом крыла его сбило с ног, и он покатился куда-то вниз, ничего не различая вокруг себя.
Первое, что он увидел, открыв глаза, была огромная дыра в земле, нет… скорее, нора…
– Подожди, Том! Не оставляй меня, я с тобой! – крикнула запыхавшаяся Катарина, подбегая к нему, и не раздумывая, прыгнула в нору.
Это было очень вовремя, так как подлетевшая птица как раз оторвала от её платья хороший кусок с кружевами.
Не раздумывая больше ни секунды, мальчик последовал за сестрой.
Столб пыли позади, поднятый ногами коршунов, и громкие досадливые крики, похожие на ругательства, убедили детей, что они поступили совершенно правильно, ворвавшись без спросу в чужое жилище. Впрочем, может быть, тут никто и не живёт…
Нора была большая, намного просторнее, чем у мышей. Немного отдышавшись, дети поспешили дальше вглубь. Кто знает этих умортовых разбойников. Чем дальше, тем спокойнее.
Но не успели они пройти и нескольких шагов, как тишину впереди прорезал дикий визг.
Сердца детей ушли в пятки. Они испуганно прижались друг к другу.
На стене выступила тень от огромной головы.
Для Катарины это было последней каплей. Ноги её подкосились и она мешком рухнула на руки брату. Прижимая к себе сестру, Том напряжённо вгляделся вглубь норы.
Из темноты на мальчика глядели исполненные ужаса глаза… большого хомяка.
Нет, хомяк был, конечно, обычных размеров, и даже гораздо меньше, чем его тень на стене, но для Тома, ставшего теперь ростом с эльфа, хомяк всё же был непривычно большим.
Несколько мгновений хомяк молча разглядывал незваных гостей. И постепенно взгляд его из испуганного сменился на возмущённый.
