Поэтому путники были не только разочарованы, но и сильно озадачены, когда бабочки одна за другой перепорхнули через порог розового крошечного домика, повисшего между ветвями осины.
Домик был просто… просто ужасающе маленьким: три шага туда, три шага сюда, дверь и два окошка.
Через одно из них выглянула аккуратненькая старушка в розовом платье и с очень приветливым взором.
– Ага, – хитро заулыбалась она, – у нас снова гости! – и поспешила выбраться на крыльцо.
– Я всегда так счастлива, так счастлива, когда у меня бывают гости! – радостно щебетала она, и морщинки от её глаз лучиками расходились к аккуратно сложенным серебристым волосам. – Ну что же вы стоите? Заходите! Заходите!
Переглянувшись, путники неуверенно переступили через порог. Войдя же, остолбенели: широкая парадная лестница уводила ввысь – на верхние этажи, а высокие белые колонны, подпирая высоченный потолок, во множестве отражались в зеркальных стенах; и все громадные залы были увиты цветами, цветами, какими-то переплетающимися растениями, а ноги утопали в пушистом ковре.
Терпеливо обождав, когда гости немножко пообвыкнутся, фея Тортинелла продолжала:
– Мне страшно неловко, что я не могу уделить вам должного внимания. Но должна сказать, что вы подоспели как раз к вечернему пушу. Надеюсь, все проголодались? – спросила она озабоченно. – Никто не сыт?
Выслушав дружные заверения, что, по счастью, никто не чувствует себя в должной мере сытым, довольная фея потянула гостей вверх по лестнице.
Белоснежная лестница всё вела и вела наверх, и не думая кончаться.
– …Мне всегда становится так легко, так приятно, когда я добегаю до семнадцатого этажа! – болтала старушка, бодро перескакивая через ступеньку. – Поистине, старость – это сплошная радость!..
– А на каком этаже будет… э-э…? – осторожно осведомился несколько запыхавшийся Тропотор.
– Пуш? – улыбаясь, подсказала старушка. – На сорок седьмом.
Услыхав такое сообщение, гости как-то сникли.
Но фея была поистине добрая душа. Увидев, что друзья отчего-то приуныли, она тут же пошла им навстречу:
– В конце концов, какая разница, на каком этаже будет проходить пуш? Пускай будет на семнадцатом!
С этими словами она распахнула высокие позолоченные двери, и взорам наших друзей открылась огромная ярко освещённая зала.
Здесь звучала чудная музыка, а вокруг длинного стола, заваленного тортами и пирожными, царило радостное оживление. Прыткие кузнечики в строгих зелёных смокингах неустанно скакали от одного гостя к другому, принимая заказы. Повсюду порхали бабочки с подносами в лапках.
К вновь прибывшим подлетела знакомая бабочка "розовые щёчки". На подносике у неё стояли пирожные – теперь уже при всём параде: обсыпанные сахарной пудрой и каждое – в своём собственном блюдечке.
– А по какому поводу пуш? – поинтересовался у неё Том.
– По поводу хорошей погоды, – ответила та, ловко расставляя блюдечки. – Приглашаются все, кто хочет быть приглашённым. Тот же, кто не хочет, должен заранее известить об этом фею (на фиолетовой бумаге – фиолетовыми чернилами), иначе он тоже будет приглашён.
Тома нисколько не удивило, что среди приглашённых преобладали эльфы – любители сладостей. Однако под соседним столиком устроилась также многочисленная мышиная семья, разбиравшаяся с восхитительно скрипевшим на зубах приятно-приторным кексом со странным названием «пиштопилен». В углу тролльчиха и трое тролльчат, жмурясь от удовольствия, вкушали шоколадный пудинг, прилежно скребя половниками по дну котелка. За отдельным столиком собралась шумная компания гномов.
– Гм… – высказался Том, – вообще-то, мне кажется, что приличия требуют сначала объяснить цель нашего прихода, а уж потом приниматься за угощение.
Запихнув в рот последний кусок пирожного и сунув подмышку Шуша, Катарина послушно поднялась из-за стола.
Найти фею было нетрудно: сидя во главе стола, старушка с аппетитом поедала большой ванильный торт.
– Ах, дорогие мои! – обрадовалась фея, завидев их. – Я ведь совсем забыла вас спросить, какие цветы вы предпочитаете.
– Пожалуй… гм… может быть… э-э… сирень… – неуверенно ответил Том.
– А я – розы! – решительно заявила Катарина.
– Ах, как удачно, как удачно! – захлопала фея в ладоши. – Ведь сегодня ночью в розово-сиреневом саду будет бал! Надеюсь, вы не собираетесь ночью спать? – озабоченно спросила она.
– Ах, а у меня нет бального платья! – воскликнула девочка.
– Как? – Фея испуганно посмотрела на девочку поверх очков. – Нет бального платья?.. Не может быть… Что же тогда висит в твоей комнате на стене возле кровати?
– В моей комнате? – недоверчиво переспросила девочка.
– Ну да, в твоей собственной комнате, налево за углом…
Забыв про «приличия», «требуют», «цель», «прихода» и всё такое прочее, Катарина бросилась вон из залы.
Оно было нежно-нежно-розовое, это платье её мечты, и так шло к её пепельным волосам…
Внезапно Тома посетила интересная мысль.
– Я сейчас… – бросил он и выбежал из комнаты.
Так и есть: дверь за ближайшим углом налево была украшена надписью «Том». Возле пышной кровати на гвоздике висела его недавняя мечта: серебристо-зелёный костюм лесного эльфа, настоящий лук и колчан, полный настоящих стрел.
Переодевшись, дети, не теряя времени, завернули за угол налево и прихватили с собой сияющую счастьем Диану – в алом платье богини красоты.
Где-то вдали зазвучала музыка.
– Скорее, бал уже начинается! – заторопилась эльфина.
Слева из-за угла степенной поступью вышел Тропотор. Он был великолепен в костюме героя. Важно предложив эльфине руку, он повёл всю компанию к месту вечернего пуша.
Бог её знает, куда она подевалась, эта зала для пуша. Теперь здесь было ещё лучше: в ночном небе ярко сверкали звёзды, а меж пышных кустов сирени благоухали розы – белые, красные, жёлтые, розовые, сиреневые, золотые… какие хотите!
Всё блестело и сверкало. Повсюду танцевали пары: кто в воздухе, кто на земле, кто на ветвях сирени. Диана, счастливо смеясь, закружилась с Тропотором.
Ночь пролетела, как один волшебный миг. Катарина не помнила, чтобы остановилась хоть на минуту. Только один раз она немножко позавидовала тем, кто танцевал в воздухе. Но тут как раз мимо пролетала вереница взявшихся за руки эльфов; один из них протянул ей руку, и девочка взмыла в небо.
Вокруг кружились звёзды, бабочки, цветы, эльфы и даже, – Катарина протёрла глаза, – её верховая стрекоза, кокетливо обвязав шейку алым шарфиком, отплясывала в паре с местным франтоватым стрекозом.
* * *
А на следующее утро…
– …кто угодно, но только не я! – замотала головой фея Тортинелла, в волнении взмахнув в воздухе чашкой с горячим чаем. Чуть не пролившись от неожиданности, чай еле успел заскочить обратно.
