– Папа! – Обрадованный малыш вскарабкался на лежащего Коляна и распластался сверху.
– Доброе утро, страна! – торжественно и печально возвестил придавленный отец.
Доброе оно или не очень, я обычно выясняю уже на работе. На сей раз день обещал быть нормально-безумным, потому как все шло заведенным порядком. Едва я ступила на порог, вахтерша сцапала свой пипифакс и побрела в клозет. В редакторской как раз заканчивалась «летучка», на которой Дмитрий Палыч обычно оглашает список дежурных съемок. Поскольку я к раздаче слонов опоздала, за меня путевку принял Вадик.
– Куда? – коротко спросила я, увидев, как он выразительно потрясает в воздухе бумажкой.
– В катакомбы! – зловеще провыл оператор.
Я насторожилась, но Вадик тут же расплылся в лучезарной улыбке:
– Нам с тобой сегодня подфартило! Мы едем в винные погреба! На дегустацию по поводу закладки вин в кубанскую коллекцию!
– О-о-о… – протянула я. – Это очень серьезное мероприятие, к нему нужно было заранее подготовиться…
– Так я все подготовил! Момент! – Вадик отошел от моего рабочего стола, и я увидела за его спиной две дымящиеся кофейные кружки и пару огромных бутербродов с маслом.
Судя по размеру сандвичей, Вадюша, не мудрствуя лукаво, перепилил вдоль на две части хлебный кирпич, а потом проделал то же самое с брикетом масла.
– Жирное – самая лучшая закуска под спиртное, – с видом знатока сообщил мне заботливый коллега. – Давай, лопай, нам тоже дадут пробовать образцы, а мы с тобой, в отличие от штатных дегустаторов, не можем себе позволить досрочного выноса тела.
– Что ты имеешь в виду? – спросила я, принимаясь за кофе.
– Процесс идет уже второй день. Вчера на повестке дня были сухие марочные вина, девяносто шесть образцов, так дегустаторов к вечеру выносили из склепа вперед ногами.
– А что сегодня?
– А сегодня в первой половине дня тоже вина, крепкие и десертные, – Вадик заглянул в бумажку. – Тридцать четыре образца. А после обеда тяжелая артиллерия – коньяки!
– К коньякам я решительно не готова, – я впилась зубами в краешек супербутерброда.
Вадик кивнул и лязгнул челюстями, как землеройная машина. Сандвич-кингсайз был истреблен в четыре укуса – я считала!
– Побежали, – еще не дожевав последний кусок, скомандовал Вадик, нетерпеливо перебирая ногами. – Надо торопиться, пока масло в желудке не рассосалось! А то вся подготовка пойдет насмарку!
– Угу-м, – давясь хлебом, буркнула я.
Мы подхватили свои бебехи и понеслись на свое особо опасное – для здоровья печени – задание.
Обратно в редакцию я приплелась существенно медленнее, Вадик и вовсе остался далеко позади. Тяжело пыхтя, он тащил на третий этаж свое снаряжение, пространно и витиевато сообщая каждому встречному свои впечатления от кубанской коллекции вин.
Что и говорить, представленные на дегустацию вина оказались достойными самых высоких оценок. Правда, журналистской братии дали на пробу только восемь образцов, зато мои коллеги в отличие от настоящих дегустаторов заклеймили позором манеру профессионалов выплевывать вино, не глотая, и опустошали свои бокалы досуха. Так что некоторая замутненность сознания после мероприятия имела место быть, и только ею я могу объяснить свою забывчивость: хотела ведь позвонить Насте, расспросить ее, где она «оцветняла» старое фото, часом, не в «Конике плюс»?
Подкошенные дегустацией силы я сосредоточила на монтаже соответствующего сюжета, и этот привычный процесс меня буквально измотал. Закончив работу, я не унеслась, как обычно, прочь из монтажной, а осталась сидеть в удобном кресле, тупо глядя на экран монитора. Покосившись на меня, видеоинженер Саша понимающе усмехнулся, но ничего не сказал.
Я безучастно отследила, как он вставляет в видик какую-то кассету, бездумно уставилась на экран, просмотрела Наташин рекламный сюжет о новом салоне «Оптика-люкс». И ожила только в финале, когда на экране появился адресный план магазина: одноэтажное здание со свежим ремонтом, красочной вывеской и бродячей собачкой у порога. Не замеченный оператором песик что-то грыз, невежливо повернувшись к камере хвостом.
– Гав-гав! – машинально отреагировала я.
Привыкла уже сообщать Масяньке о появлении в поле зрения живности понятными малышу словами: гав-гав, мяу-мяу, кар-кар!
– А? – Саша посмотрел на меня с недоумением.
– Гав-гав, – повторила я, показав для понятности пальцем. – Гав-гав ням-ням!
– Гав-гав ням-ням? – повторил Саша.
Он еще раз внимательно взглянул на меня и покрутил пальцем у виска, сопроводив жест переводом:
– Дум-дум ту-ту! У тебя крыша поехала!
– Ой! Верни назад! – Боковым зрением я заметила на экране человека, показавшегося мне знакомым. Персонаж моментально исчез, но мне хотелось рассмотреть его получше.
– Крышу? – удивился Саша.
– Гав-гав!
– Лаетесь? – миролюбиво вопросил Вадик, сунувшись в монтажку из коридора. – Ну-ну, не ссорьтесь!
– Мотай назад! К собаке! – велела я непонятливому Саше.
– Умеешь ты послать человека! – обиженно проворчал Вадик, явно принявший мои слова на свой счет. Он убрал голову из проема и громко хлопнул дверью.
– Чего это он? – удивился Саша.
– А, не обращай внимания, – отмахнулась я. – Дум-дум ту-ту! Ты мне лучше покажи еще раз Наташкин сюжет, я там увидела кое-что интересное.
С большим вниманием я повторно просмотрела рекламный фильм и действительно увидела знакомое лицо: под занавес сюжета в кадр попал Савва Спиногрызов! Неприятный мне тип выходил из салона с фирменным пакетиком в руке. Значит, сделал какую-то покупку. Никогда бы не подумала, что гороховый жлоб отоваривается в дорогих салонах!
– Сюжетик свежий? – спросила я у Саши.
Он пожал плечами:
– Как посмотреть… Отснятый материал какое-то время валялся, пока Наташка грипповала.
– Интересненько…
В задумчивости, уже не имеющей своей причиной развеившееся алкогольное опьянение, я проследовала к своему рабочему месту, села за стол и принялась гипнотизировать взглядом телефон. Кому-то я вроде хотела позвонить? Ах, да, Насте!
Я набрала нужный номер, и на этот раз застала хозяйку дома.
– Алле? – Голос у моей собеседницы был какой-то робкий.
Я вспомнила ее бульдожистого муженька и про себя посетовала на то, что домашний деспот, похоже, затерроризировал кроткую супругу. А там еще невыносимая падчерица…
– Здравствуйте, Настя! – со всей возможной приветливостью произнесла я. – Это Лена с телевидения. Извините, что беспокою вас, но возник один важный вопрос. Скажите, пожалуйста, вы ту самую фотографию с бабушкой не в «Конике плюс» реставрировали?
