И я набрала номер сотового Сереги Лазарчука.
– М-м-м? – невнятно отозвался капитан.
– «Му!»– коровка промычала, что же это означало? – довольно сердито процитировала я детский стишок. – Ты спишь, что ли?
– С вами поспишь! – пожаловался Серега. – Ни сна, ни отдыха измученной душе!
– Вечер поэзии мы с тобой устроим позже, – предложила я. – Серега, у меня пропал муж! А с ним подруга и ее муж!
– Хорошо тебе! – вздохнул капитан. – У тебя они пропали! А у меня нашлись! Представь, среди ночи и в «обезьяннике»!
– В каком таком зверинце? – не поняла я.
– Темнота, – вздохнул капитан. – «Обезьянник» – это не совсем зверинец. Это такой специальный милицейский зооцирк для задержанных подозрительных граждан.
– И мои подозрительные граждане сидят у тебя, в этом самом мартышечнике?! – обрадовалась я. – Да?! Все, можешь мне пока ничего больше не объяснять, не будем терять время! Прошу, никуда не уходи, я появлюсь у тебя через полчаса!
– Привези их документы! – успел крикнуть мне капитан.
Я выключила мобильник, с рекордной скоростью одела малыша, вывела его в сад и свистнула собаку, чтобы задействовать ее в качестве няньки, пока я буду собираться сама. Оделась-то я за пару минут, как солдат-срочник по тревоге, но на поиски Иркиного и Моржикова паспортов пришлось потратить около четверти часа. За это время успело подъехать вызванное мной такси, так что стартовали мы с Масей практически без задержки. Оставленный в одиночестве Том тоскливо скулил, высунув морду в щель под забором.
– Га-га! – вздохнул жалостливый Масянька.
– С твоим любимым гав-гавом ничего не случится, – успокоила его я. – Нам с тобой нужно побеспокоиться о других! Наши папа, дядя и тетя в мире животных, в каком-то там шимпанзятнике! Просто сладкая троица: Тарзан, Маугли и обезьяна Чита!
– Вы что же, приматами интересуетесь? – неожиданно подал голос таксист. – Могу устроить вам маленького шимпанзе, приятель привез из Индии, а жена выгнала его из дома. Надо бы пристроить в хорошие руки.
– Приятеля?
– Да нет, шимпанзе! Хотя можно и вместе с приятелем…
– Спасибо, но у меня таких шимпанзе – как минимум, три штуки! – отказалась я от любезного предложения таксиста.
Больше мы с ним не разговаривали. Мне было не до светских бесед, я усиленно гадала, что такого сделала грешная троица, за что их загребли в ментовку? Вот люди, а? Послала их всего-навсего раскопать предполагаемое захоронение убиенной старушки, а они вместо этого – или попутно? – что-то такое натворили!
– За что их арестовали? – ворвавшись в знакомый кабинет, я коршуном обрушилась на Серегу.
Распахнутая мною дверь шарахнулась к стене, попутно кого-то придавив: из плохо освещенного угла справа от входа донесся не то стон, не то писк. Мыши у них тут, что ли?
– Задержали, – машинально поправил меня Лазарчук, не поднимая головы: он сосредоточенно тыкал пальцем в клавиши пишущей машинки. – И, как выяснилось, ни за что!
– Здравствуйте, Лена! – подал голос из того самого угла не замеченный мной мужчина.
Я оглянулась, присмотрелась и тоже поздоровалась:
– Здравствуйте, Иван Григорьевич! Вы-то здесь как оказались?
– Я свидетель, – как-то неуверенно сказал нефтяной магнат. – Ой, какая у вас девочка хорошенькая!
«Хорошенькая девочка» Масянька энергично рвалась из маминых объятий. Я опустила малыша на пол, и он немедленно стартовал в направлении рабочего стола капитана. Думаю, его заинтересовала пишущая машинка.
– Свидетель чего? – уточнила я.
И.Г.Овнов молча пожал плечами.
– Значит, так! – Серега, судя по особенно звучному нажатию на клавишу, поставил в своем печатном труде финальную точку. – Объясняю в общих чертах, исключительно для того, чтобы ты не приставала ко мне с расспросами. Твои придурки с идиотскими лопатами были задержаны по подозрению в совершении убийства…
– Старушки Спиногрызовой? – не дослушав, встряла я. – Так ее, по моей версии, убили гораздо раньше!
– Гражданина Плотникова Я.А., – не обратив внимания на мою реплику, закончил предложение Лазарчук.
Я прикусила язык. Кто такой этот гражданин Плотников, почему его не знаю?
– Однако установлено, что гражданин Плотников скончался естественной смертью, в результате сердечного приступа, – невозмутимо сообщил капитан. – Поэтому можешь забирать своих идиотов домой, они ни в чем не виноваты. Им будут принесены извинения.
– Как мило! – язвительно воскликнула я.
– Постойте, но что же тогда они делали на спиногрызовском огороде? Ночью, все в черном и с лопатами? – с некоторой претензией вопросил нефтяной магнат Овнов.
Я недобро посмотрела на него и моментально придумала объяснение:
– Они там проводили секретную нефтеразведку!
Иван Григорьевич крякнул и надолго замолчал.
– Документы задержанных ты привезла? Давай сюда. Все, жди здесь, – велел мне Серега, поднимаясь из-за стола. Свой машинописный опус он прихватил с собой.
Дождавшись, пока он выйдет из кабинета, я пересела на капитаново место за столом, заправила в машинку чистый лист писчей бумаги и посадила себе на колени Масяньку. Ребенок высоко взмахнул ручками, как концертирующий пианист, и обрушил на клавиатуру несчастной машинки все десять пальчиков разом. Машинка озадаченно крякнула, и длинные проволочки с буковками на концах сцепилась, как спицы зонта. Я едва сумела их распутать к возвращению капитана!
Следом за ним в кабинет вошли Колян, Ирка и Моржик – помятые и угрюмые. Я подумала, что донимать их расспросами прямо сейчас было бы с моей стороны неосмотрительно. У Ирки был такой вид, как будто она только и ждет, чтобы кто-нибудь к ней приблизился, дабы перекусить неосторожного пополам. На всякий случай я удержала за капюшон курточки Масю, явно намеренного вскарабкаться на любимого папу. Попрощавшись с господами Лазарчуком и Овновым, я подхватила малыша на ручки и погнала свое безмозглое стадо на улицу, к машине.
Колян и я с Масей на руках сидели на заднем сиденье, Моржик впереди. Ирка за рулем. Ночная тусовка в милиции основательно испортила подруге настроение, она хмурилась и ворчала на ни в чем не повинного мужа. Поводом стало санитарное состояние автомобиля, всласть покатавшегося по грязным станичным улочкам.
– Вернемся домой – вымой машину, – сквозь зубы сказала Ирка Моржику. – Она жутко грязная.
– Разве? Мне кажется, она чистая, – опрометчиво возразил Моржик.
– Нет, грязная!
– Ну, почти чистая, – поправился Моржик.
– А я говорю, грязная!
– Ну, не совсем…
– Совсем! Сверху донизу! С головы до ног! – Лютующая Ирка забыла переставить ногу с газа на тормоз, и машина со всего разгону влетела в огромную, от края до края дороги, грязно-коричневую лужу, окатив обочину мутной волной.
