– Извините, мне это неинтересно, – отчеканил Луков.
Можно подумать, это интересно мне! Я разозлилась и отбросила в сторону всяческие китайские церемонии:
– Андрей Вадимович, подскажите, пожалуйста, где я могу найти вашу дочь Наталью?
– Ах вот оно что… – протянул Луков. – У меня нет такой дочери! Забудьте это имя! И не смейте впредь беспокоить меня по этому вопросу! Шантажистка!
Трубка сердито загудела короткими гудками. Я обалдело посмотрела на нее и повторила:
– Кто шантажистка? Я шантажистка?!
– Похоже, в благородном луковском семействе не без урода? – резюмировала догадливая Ирка. – Кажется, наша Наталья – паршивая овца?
– Это он паршивый козел, – выругалась я в адрес доктора. – А Анечка, наивная душа, его еще расхваливает: «Ах, святой человек! Ах, идеальный отец!» А он от родной дочери отказывается, как от собачки шелудивой!
– Во-от, видишь, правду говорят, будто яблочко от яблони недалеко падает, – неизвестно чему обрадовалась Ирка. – Наталья эта вышвырнула вон свою собачку, а папенька вышвырнул ее саму!
– Наверное, было за что, – проворчала я.
Ох, зря я это сказала! Остаток вечера азартная Ирка без устали строила версии, почему праведник Луков не желает признавать блудную дочь. Впрочем, что она блудная – это тоже Ирка придумала.
– Я знаю! – драматически воскликнула она, вламываясь в мою комнату.
Я сидела на ковре у книжного шкафа, выбирая себе умиротворяющее чтиво на сон грядущий. Нижняя полка была набита мягкими маленькими томиками женских романов – Ирка большая любительница романтических «слюнтяйств». Я перебирала книжки, отыскивая самую толстую и с самым мелким шрифтом, чтобы не проглотить роман в один присест. Заодно читала аннотации на задней стороне обложки.
– Она опозорила семью, вступив в неравный брак! – выдала Ирка свою версию. – Например, вышла замуж за бедного студента из нищей страны. За негра из Анголы! Или, еще того хуже, вступила с ним в добрачную связь, поправ столь ценимые Луковым моральные принципы и семейные устои! Ну, как тебе такая версия?
Я вытянула из стопочки отвергнутых мной романов замусоленный томик тошнотворно-розового цвета. На обложке был изображен мускулистый пират с повязанными алым платком буйными кудрями и пистолетом, опасно засунутым под резинку штанов. Корсар стискивал в объятиях голубоглазую монашенку в полном крахмально-саржевом обмундировании.
– «Прекрасная Анна-Мария, заточенная корыстными родственниками в монастырь, потеряла графский титул, огромное наследство и право на земную любовь, но волей судьбы на пути юной миссионерши встал отважный грешник, душу и тело которого прекрасная монашенка должна спасти во что бы то ни стало!» – продекламировала я. – Тебе это ничего не напоминает?
Неприязненно зыркнув на меня, Ирка удалилась.
Я покончила с дамскими романами, рассортировав их на те, которые смогу проглотить, не нажив несварения желудка, и те, которые вызывали острую изжогу уже одной картинкой на обложке.
Скрипнула дверь, и на пороге опять появилась Ирка в теплой пижаме, правая штанина которой была разрезана до бедра, чтобы облегчить процесс одевания загипсованного голеностопа. Фланелька была в бело-голубую полосочку, и подруга, если посмотреть на нее прищурившись, походила на узника Синг-Синга, опухшего от голода и травмированного в тюремных разборках. Очевидно, она перед визитом ко мне посмотрелась в зеркало и у нее возникли ассоциации, схожие с моими, потому что новый ее сценарий дышал уголовной лирикой, как песни радио «Шансон».
– Она связалась с дурной компанией и покатилась по наклонной плоскости! – сообщила Ирка. – Была пай-девочкой, а стала пить, курить и колоться! Несчастные родственники перепробовали все способы вернуть ее на путь истинный, но Наталья оказалась неисправимой! Она украла семейные драгоценности, довела до инфаркта мать и покрыла позором седины отца!
– Про мать с инфарктом ты сочинила? Я так и думала. – Я выразительно постучала пальцем по полке с современными отечественными детективами, угодив по корешку целлофанированного томика с интригующим названием «Контрольный выстрел в задницу».
Ирка крякнула и вышла из комнаты, раздраженно стуча костылем. Я посмотрела на часы и решила, что не буду сейчас ничего читать. Лягу-ка я лучше спать! Когда еще доведется как следует выспаться! Вот вернутся из Киева мои любимые, и кончится моя нынешняя санаторно-курортная жизнь. Впрочем, о чем я говорю, какой санаторий-профилакторий? Сплю я действительно вволю, ем что хочу и когда хочу, но покоя-то нет, покой мне только снится!
И в поисках желанного покоя я легла в постель, но вскоре была беспощадно разбужена тычком в плечо.
– Ты не спишь? – прошептала невидимая в темноте Ирка.
– Уже нет, – вздохнула я. – Чего ты шепчешь? Можешь говорить в полный голос, больше ты никого не разбудишь.
– Ладно, – подруга повысила голос. – Слушай, она умерла!
– Кто еще умер? – Испугавшись, я села в постели.
– Да Наталья же!
– Откуда ты знаешь?
– Что я знаю?
– Что Наталья умерла?
– Так она на самом деле умерла?!
Мы помолчали, вылупившись друг на друга в темноте, как две совы. Потом я потянулась к торшеру и включила свет.
– Слушай, подруга, еще немного – и это я умру! – призналась я, зябко кутаясь в одеяло. – Ты меня уморишь! С чего ты взяла, что Наталья Лукова умерла?
– А, так она жива! – обрадовалась Ирка.
– Может, жива, может, нет! – Я рассердилась. – Я про эту Наталью вообще ничего не знаю, кроме того, что она дочка доктора Лукова и бывшая хозяйка шарпея Левика!
– И еще чья-то жена, – напомнила Ирка. – Помнишь, бабка-соседка говорила, что Наталья с мужем жила? А насчет того, почему я решила, что Наталья умерла, так ведь папочка Луков так говорил, словно похоронил ее, – мол, забудьте это имя, нет у меня такой дочери!
– Вот, наконец-то ты сказала что-то дельное! – обрадовалась я.
– Про папочкины слова?
– Про бабушкины слова! – Я решительно вылезла из постели и босиком пошлепала в кухню.
Позади, тщетно призывая меня подождать ее, скакала на костылях полосатая Ирка. Не обращая внимания на ее жалобные вопли, я включила свет и уткнулась носом в белую стену, отыскивая на ней руны, процарапанные моим собственным ногтем.
– Сорок девять – это телефонная станция какого района? – спросила я подоспевшую подругу. – Ноябрьского, или я ошибаюсь?
– Не ошибаешься, а что?
– А то, что, судя по телефонному номеру, Луковы живут где-то в Ноябрьском районе. И если Наталья Андреевна Лукова выходила замуж из родительского дома, то расписывалась она, скорее всего, в Ноябрьском ЗАГСе. Тем более что это самый новый, большой и красивый Дворец бракосочетаний в городе и все богатые свадьбы стартуют именно оттуда, – сказала я, выпихивая подругу из кухни. – Выходи, чего встала как вкопанная! Я уже узнала, что хотела, можем разбегаться по спальням.
