Она шлепнулась на сиденье и наклонилась, разглядывая свои ноги.
– Я, наверное, щиколотку вывихнула! – не поднимая головы, жалобно сообщила она. – Болит жутко! И сапог порвала о какую-то железку или корягу! Нет, если тебе нужна эта проклятая сумка, иди за ней сам!
– Оставлять сумку в сугробе нельзя, – я с готовностью включилась в беседу. – Через неделю-другую снег растает, ее найдут, а там пленка с негативами! Кто-нибудь обязательно заинтересуется, что это за чудо такое, начнутся разбирательства… Вам это нужно? А еще в сумке блокнот с моим телефоном и адресом, порядочный человек захочет вернуть находку, тогда вам будет еще хуже!
– Тебе уже никто ничего не вернет, – пообещала Наталья.
Эта угроза мне откровенно не понравилась. Уж не собираются ли они меня убить? А что, запросто! Пристрелят из Антуанова пистолета, как ту бомжеватую тургеневскую барышню, тело бросят где-нибудь в лесополосе, и, пока снег не сойдет, меня не найдут… Потом-то, конечно, Серега Лазарчук разберется, что к чему, и наверняка отыщет и накажет преступников, но мне-то от этого будет уже не холодно и не жарко!
Я поняла, что должна действовать решительно, и напряглась в ожидании подходящего момента.
– Смотри за ней! – велел Антуан Наталье, неохотно вылезая из теплого салона.
Выходя, дверцу за собой он предусмотрительно захлопнул, так что я по-прежнему была закрыта на заднем сиденье, зато справа впереди дверца была распахнута настежь! Наталья повернулась ко мне. Ко мне передом, к лесу, то есть к снежному полю в открытом проеме, соответственно боком!
Напряженно вслушиваясь в хруст ледышек под ногами удаляющегося от «девятки» Антуана, я считала до десяти. Раз, два, три, двигатель работает, четыре, пять, машина стоит на ручном тормозе и «нейтралке», шесть, семь, восемь, дорога идет под уклон…
Девять, десять!!!
Дождавшись, пока Антуан отойдет метров на пять-шесть и зароется в сугроб в поисках несуществующей сумки, я, словно чертик на пружинке, прыгнула с заднего сиденья вперед.
Хорошо, что на водительском кресле нет подголовника, иначе мне было бы нипочем не проскочить между креслом и крышей! Ох и тесная же машина – наша отечественная «девятка»!
Я повисла животом на спинке водительского сиденья в шатком равновесии: ноги в воздухе, голова почти на руле – очень неудобно, зато руки совершенно свободны! Я изо всех сил толкнула в сторону распахнутой двери обомлевшую Наталью, тут же придавила рычаг «ручника» и бросила вперед ручку переключения скоростей. Результат последовал незамедлительно: Наталья, взвизгнув, вывалилась из машины, которая уже катилась под уклон, набирая скорость. Я скривила шею, как Квазимодо, совершила немыслимо корявый кувырок вперед и свалилась головой вниз, на сиденье, при этом ударив ногами в крепких ботинках по лобовому стеклу.
Дз-з-зинь! В стекле образовалась неровная дыра, встречный ветер смешал сверкающее крошево со снежной крупой и запорошил салон мелкими осколками. Неуправляемую машину повело на дороге, и в сквозную пробоину в лобовом стекле я увидела быстро надвигающиеся кусты, окаймляющие проселок слева. Справа все это время несся непрекращающийся визг цепляющейся за дверцу Натальи. Удачно выправив руль случайным ударом левой коленки, правую ногу я бросила в сторону и прицельно уронила тяжелый ботинок на холеную ручку в кольцах. Визг прервался болезненным стоном и превратился в яростную ругань, быстро утихшую. Я тоже зашипела от боли, потому что отбила себе пятку и потянула мышцу на внутренней стороне бедра – все-таки я не пыталась сесть на шпагат лет с пяти!
Черт, ну что этому мерзавцу Антуану стоило купить себе джип! Небось там мне не пришлось бы исполнять болезненные акробатические этюды! И как это люди умудряются заниматься в машинах любовью? Я имею в виду, в отечественных машинах? Не представляю, у меня лично нет опыта по этой части, поскольку у нас с Коляном пока нет машины, хотя в принципе для такого дела можно как-нибудь и Иркину «шестерку» одолжить… Тьфу, о чем это я думаю в такой момент?!
Извиваясь, как червяк на крючке, я собрала в кучу разбросанные руки-ноги, опустила задницу на усыпанное осколками сиденье, а ноги на педали, придавила газ, бросила взгляд в зеркальце заднего вида и убедилась, что оторвалась от преследователей. Одна темная фигура кулем лежала на обочине, вторая, покрупнее, бежала вслед за мной по проселку, воздевая руки в бессильной ярости.
– Поговорим, если догонишь! – злорадно сказала я, с невозмутимостью йога восседая на стеклянном крошеве.
Снова посмотрела в зеркальце: Антуан не сбавлял темпа, но быстро отставал от коварно покинувшей его родной «девятки». А вот сейчас я правую дверцу закрою, тогда смогу еще прибавить скорости!
Держа руль левой рукой, я потянулась вправо, с третьей попытки поймала свободной правой рукой хлопающую дверцу и закрыла ее, придавив при этом какую-то тряпку, болтавшуюся снаружи.
Это еще что за флаги на башнях?
Я присмотрелась и в первый момент испугалась до одури, даже руль выпустила, схватившись за сердце! Из-под закрытой дверцы на запорошенный снегом и стеклом резиновый коврик машины каскадом ниспадали густые белокурые локоны!
Тут же мое богатое воображение крупными мазками нарисовало страшненькую картинку. Вот по зимней дороге бежит серебристая «девятка», вид снаружи: сквозь амбразуру в лобовом стекле видна моя бледная перекошенная физиономия, за бортом болтается оторванная голова с развевающимися по ветру белокурыми локонами, а на обочине валяется обезглавленный труп женщины в дорогой шубе.
С трудом подавив крик ужаса, я обернулась и увидела, что темная фигура на обочине распрямилась. Как это, без головы?! Я, конечно, слышала, что курицы с отрубленными головами могут еще некоторое время бегать по двору, но Наталья-то вроде не курица?
Рискуя быть настигнутой Антуаном, я остановила машину, дрожащей рукой открыла правую дверцу и втащила в салон спутанный светловолосый парик. Фу-у, отлегло!
Я снова придавила педаль газа и ускорилась, на ходу размышляя.
Парик, значит… Выходит, в машине была не Наталья Лукова, а другая, похожая на нее девица – скорее всего, сестра Натальи, Катя. Та брюнетка, которую я часа полтора назад видела вместе с Сергеем Долговым. Шустрая барышня, везде успевает! А может быть, и раньше, еще вчера, в пристройке номер сорок восемь я разговаривала вовсе не с Натальей, а с той же Катериной? В таком случае, а был ли мальчик? В смысле девочка? В смысле Наталья Лукова?!
Не имея возможности с ходу ответить на этот вопрос, я выбросила его из головы и сосредоточилась на обдумывании проблемы, которая казалась мне более важной. Очередной взгляд, брошенный мной в зеркальце заднего вида, – и я не увидела Антуана. Куда он подевался, просто отстал или свернул в поле, чтобы неожиданно перехватить меня уже в поселке? Судя по тому, что серебристая «девятка» настигла меня на проселочной дороге, Антуан и Наталья-Катерина, как я и опасалась, выяснили, по какому адресу установлен Иркин домашний телефон. А потом, наверное, посмотрели на план города и выяснили, как добраться в поселок.
