Яхве будут гарантированы не только земли и подданные, но и иммунитет. Вы можете создать там любую модель бытия, не опасаясь вмешательства с моей стороны.
– За это вам, а вернее тебе, нужна база межзвездного?
– Да, ты совершенно прав, но нужны не только знания. Мне необходимы гарантии нашей безопасности. Живущие на Земле должны быть уверены, что Шакти или еще кто-нибудь не решит изменить планету ценою наших жизней.
– Сат, я услышал твою точку зрения, но все, что я могу, – это передать ее на межзвездный. Они принимают решение.
– Адам, дорогой, я не понимаю, почему ты хочешь принизить свою роль в решении столь важного вопроса. Для кураторов ты глаза и уши в нашем мире. К кому, как не к тебе, они будут прислушиваться. Тем более для двоих из двенадцати ты самый близкий во всей Вселенной.
– Вопрос действительно важный. Возможно, речь идет о будущем созданного тобой мира, а потому личные отношения здесь вряд ли будут играть доминирующую роль. Да, я действительно глаза и уши, но беспристрастные глаза и уши, а потому это не принижение моей роли, а лишь объективная ее оценка.
– Я понимаю тебя. Если ты думаешь, что под влиянием души планеты я обезумел и забыл основы нашего бытия, ты сильно ошибаешься. Хорошо, когда все живут по единым правилам, когда твои личные желания совпадают с желанием общественным, но задумывался ли ты, Адам, что делать, если такое положение вещей вдруг нарушится? Если твои личные взгляды вдруг не совпадут со взглядами общества? И добровольно соглашаться с таким положением дел ты не согласен?
Решившись, наконец, поставить пустую чашку, Адам поднял голову и посмотрел в глаза гостю, надеясь увидеть там хоть какой-нибудь образ.
– Скажи, неужели ты действительно веришь в то, что говоришь? Ты, рожденный свободным среди свободных, живший тысячи лет в обществе, где эта свобода – главная ценность! Как можешь ты или любой другой распоряжаться чьей-либо судьбой? Вы разделили мир – это что, игра? Даже если так, то я в ней не участвую. Но что действительно пугает меня, Сат, так это то, что ты, а возможно и другие, сильно увлеклись ею.
– Извини, Адам, но ты скучен со своими рассуждениями. Миром правит сила. Там, в сердце планеты, я понял, что это значит. Быть властелином тысяч жизней – вот что действительно будоражит воображение. Ради этого сладостного чувства стоит жить, жить и бороться. Бороться за право быть первым. Если ты думаешь, что это игра, – пусть так, но это моя игра. Я и только я устанавливаю ее правила.
– Мой бедный друг, если все боги рассуждают так же, к чему вам знания предков? Непонятное для меня желание быть главным рабом очень скоро сотрет вас с лица планеты.
– Ты лжешь, я свободен. Свободен, как никогда не был раньше, и все здесь подвластно мне. И твоя жизнь, Адам, кстати, тоже.
– Сат, ты пытаешься обмануть себя или меня. Как можно жить свободным среди рабов? Созданные тобой правила для них, – Адам кивнул в сторону ковчега, – очень скоро распространятся и на тебя. И именно тебе придется соблюдать их особенно тщательно. Вдруг одному из твоих подданных придет в голову мысль занять твое место? Чтобы этого не произошло, ты будешь исполнять роль царя с особой тщательностью, не позволяя себе вольности ни днем, ни ночью. Всю жизнь доказывать, что ты иной, что лишь ты достоин этой роли. Неужели, по-твоему, это свобода?
Они смотрели друг на друга. Их взгляды были спокойны, без злобы или обиды. В наступившем молчании Сат поднялся со своего места.
– Ты говоришь, я буду несвободен. Возможно, но ведь это будет моя несвобода. Разве в обществе, где мы выросли, не было условностей или неписаных законов, разве не должен был ты соблюдать некие правила?
– Были, но ведь они – это воля всех живущих. Любой выросший в нашем мире их соблюдал, даже не задумываясь над этим. Никто даже и помыслить не мог, что в ином мире взаимоотношения могут быть иными.
– Поверь, Адам, сейчас мне также легко соблюдать придуманные мной правила, как и тебе те, что существовали в нашем мире, а для богов, созданных мной, иных и не существует. Для них это и есть свобода, и, не зная иного, они так же не задумываются над этим.
– Возможно, но сами принципы неравенства, на которых воспитываются будущие поколения, они уже предполагают агрессию, убийства и разрушения. К чему они могут привести зарождающееся общество?
– Адам, я устал от тебя. Это спор бесконечен. Я уверен, что контролировать тех, кто беспрекословно верит и подчиняется тебе, намного проще, а значит, и вся эта агрессия вполне контролируема и всегда может быть направлена в другое, созидательное русло. Сейчас меня интересуют совсем иные вопросы. Пообещай мне, что передашь Яхве мои условия. Просто передашь и все, без комментариев и прочей философской ерунды.
– Я передам твое предложение, правитель Земли.
Адам произнес фразу с пафосом, но тут же пожалел об этом. Он меньше всего хотел сейчас обидеть гостя.
– Помнится, ты призвал уважать друг друга.
– Прости. Это было некрасиво с моей стороны.
– Ничего, привыкай, привыкай.
На какой-то момент в глазах Сата мелькнула искренняя усмешка, с каким-то детским, смешным образом.
В ответ Адам тоже искренне рассмеялся.
Они сидели друг против друга и просто разговаривали. Будучи фактически знакомы друг с другом лишь заочно, они на удивление быстро сошлись. Расплатой за высший ранг Сата было отсутствие рядом с ним тех, кого он без оглядки мог бы поставить наравне с собой, и Адам подходил для этой роли как нельзя лучше.
Что касается Адама, Сат был интересен ему, ведь его взгляды очень сильно разнились с взглядами всех, кого он знал раньше.
Солнце клонилось к закату, когда Сат засобирался. К началу разговора возвращаться не хотелось, поэтому Адам просто протянул гостю руку. Тот протянул в ответ, но на мгновение задержал руку хозяина в своей.
– Адам, у меня есть кое-какие подозрения. Ты мог бы меня обследовать?
10.
Огромные колонны, уходя вверх, прятали свои вершины в полумрак. У их, уже кое-где потрескавшихся оснований начинали свою жизнь лианы. Невероятно толстые, с грубой свисающей корой, они навечно заключили своих хозяев в любовные объятия. Солнечный свет, разбившись далеко вверху об их молодую листву, миллионами тонких лучей падал на массивный каменный стол посреди зала. За столом, освещенные зеленоватыми лучами, сидели двенадцать богов. Без лишних эмоций и взаимных обвинений они пытались найти, возможно, единственно правильный выход из сложившейся ситуации. Конечно, и солнце, и лианы, и каменный потрескавшийся от времени и поросший мхом пол – все это была иллюзия, умело созданная межзвездным ковчегом. Адам, наблюдавший за всем происходящим на экране в лаборатории, понимал это, но все равно не мог не отметить, что интерьер как нельзя лучше подходил для текущего момента.
– Мы не можем бесконечно долго скрываться на ковчеге. Не ради того, чтобы сейчас не сметь даже прикоснуться к столь долгожданной цели, оставили мы свой мир и рисковали быть раздавленными в стенах вселенских коридоров. Бездействие страшнее небытия, поэтому я за то, чтобы принять предложение Сата.
