– Сама ты призрак, – обругала меня подруга. – Во мне сто кило живого веса, какое из меня привидение!
– Нелетучее, наземное, – отмахнулась я. – Не отвлекайся, давай рассказывай про пение! Говори, при чем тут Моржикова мужская травма?
– А при том, что я теперь все время опасаюсь, что он в пылу любовной битвы снова получит боевое ранение! – напыщенно ответила Ирка.
В общем, подружка строго-настрого запретила мужу охать и стенать, чтобы не перепутать сладкие стоны с болезненными. Моржик в угаре страсти об этом, ясное дело, напрочь позабыл и вспомнил только тогда, когда издал громкое финальное: «О-о-о-о!» Он тут же трансформировал его в многозначительное восклицание: «О-о бо-оже!», но Ирку и это не успокоило, и тогда изобретательный Моржик завел монархический гимн.
За интересным разговором мы сами не заметили, как пришли к дому на Школьной, восемь. Обогнули особняк, подобрались к черному ходу. На выкрашенной в темно-серый цвет двери белела узкая бумажная полоска с печатью.
– Ага? – вопросительно выдохнула Ирка, пальцем указав мне на нее.
Надо полагать, произнесенное самым многозначительным тоном междометие означало что-то вроде: смотри, дверь опечатана! К чему бы это?
– Угу, – ответила я в том же лаконичном стиле: мол, вижу, что опечатана, понимаю, что смертью хозяев заинтересовалась милиция, но не собираюсь отступать.
– Эх, – согласно вздохнула Ирка, давая понять, что понимает мое любопытство, и даже помогла подковырнуть бумажечку ногтем.
– Вместе пойдем или ты останешься караулить? – спросила я подругу, осторожно вставляя в замочную скважину новый ключ.
– Нет уж, одна я тут не останусь! – поежившись, Ирка с тоской посмотрела на собственный дом, второй этаж и крыша которого были прекрасно видны с высокого крыльца.
Бородатый слесарь не подвел, ключ провернулся легко, и дверь открылась без затруднений.
– Молодец мастер, – похвалила слесаря Ирка, мыслящая со мной в унисон.
– А я разве не молодец? Кто сделал превосходные оттиски в зуботехнической бяке? – напрашиваясь на комплимент, я пошире открыла дверь, чтобы пропустить вперед подругу.
Ирка вошла в прихожую, я шагнула следом и плотно прикрыла за нами дверь.
– Зажигай фонарик, – велела я ей.
Острый желтый луч уперся в платяной шкаф, косо поехал вправо и очертил дверной проем, за которым угадывалась просторная кухня.
– Нам туда? – спросила Ирка.
– А разве есть иные варианты? – Я подтолкнула ее в спину. – Ты же видишь, что других дверей нет, разве что в шкафу. Топай вперед!
Гуськом мы вошли в кухню и транзитом проследовали в холл, где варианты наконец появились: можно было пойти по темному коридору в глубь первого этажа или же подняться по лестнице на второй.
– Туда я не пойду, – заявила Ирка, высветив фонариком двери, выходящие в коридор. – Там ванная, в которой лежал труп Аделаиды. Это я уже видела, спасибо, больше не хочется.
– Но ванную без трупа ты еще не видела, так что шагай вперед, – велела я. – Или отдай мне фонарик, я сама пойду.
Подруга без возражений вручила мне осветительный прибор, и я прошла в банно-прачечное помещение, которое со времени моего предыдущего посещения нисколько не изменилось. Здесь по-прежнему было чисто, сухо, зеркально блестел розовый кафель, сияли начищенные до блеска металлические детали сантехнического оборудования. С невольной завистью покосившись на унитаз, с виду вполне исправный, я прошла к ванне.
– Интересно, зачем столько пробок? – спросила Ирка, вопреки собственным словам последовавшая за мной. – В раковине пробка, а в ванне сразу две – на дне и сбоку!
– Зришь в корень, – похвалила я подругу, потянувшись к пробке, закрывающей дополнительное сливное отверстие на боку ванны.
Сверкающая пробка выдергиваться не желала, так как оказалась навинчивающейся. Я покрутила ее, сняла и посветила фонариком в темное отверстие.
– Ничего не видно, – сокрушенно вздохнула Ирка, с интересом заглядывая в черную дыру.
– Разумеется, не видно, – с чувством превосходства заявила я. – Там очень крутой изгиб трубы. Она уходит вниз вертикально и соединяется с основной сливной трубой уже перед самым подключением к канализации.
– Откуда знаешь? – с уважением спросила Ирка.
– Читала специальную литературу, – уклончиво ответила я. – У тебя случайно нет при себе вязальной спицы или чего-нибудь в этом роде?
– Случайно – нет, – ответила подруга, глядя на меня как на ненормальную. – А ты собралась заниматься рукоделием? Прямо сейчас, здесь?
– Нет, я хотела проверить, не занимался ли тут рукоделием кто-то другой, – ответила я, оглядываясь в поисках какой-нибудь металлической проволочки.
Унитазный ершик на длинной тонкой ручке показался мне подходящим предметом. Не обращая внимания на округлившиеся глаза подруги, я наступила на ершик ногой, отломила ручку и попробовала ее на изгиб, как фехтовальщик свое оружие. Пластмассовая шпага гнулась, но не ломалась. Я удовлетворенно кивнула, отодвинула с дороги застывшую Ирку и сунула самодельную рапиру в боковое сливное отверстие ванны, затолкав ее как можно глубже. Поворочала из стороны в сторону, потыкала в невидимое, но ощутимое препятствие и снова кивнула.
– Что ты там ищешь? – опасливо полюбопытствовала Ирка.
– Гнездовье аспида Фани, – коротко ответила я, вынимая красную шпагу из трубы и отбрасывая ее за ненадобностью в сторону.
Ирка отпрыгнула за порог с грацией слоненка, играющего в классики. Пол и стены дрогнули, люстра на потолке ванной комнаты качнулась.
– Не дергайся, – хладнокровно попросила я, открывая кран над раковиной, чтобы помыть руки.
Стряхнула с пальцев капли воды и обернулась к подружке, трусливо удравшей в коридор:
– Самой-то Фани здесь уже нет. Ее вообще уже нет в живых, и ты знаешь об этом лучше, чем кто-либо! Ты же самолично зарубила ее лопатой!
– О чем нисколько не жалею, хотя я свободно могла бы обойтись без этого приключения, – проворчала Ирка, опасливо косясь на сливное отверстие. – Не рассказывай мне про Фаню сейчас, я послушаю об этом завтра, при свете дня.
И тут же вопреки сделанному заявлению спросила:
– Так, говоришь, змея вылезла оттуда? Ничего себе! Теперь я никогда больше не стану принимать ванну!
– Как Изабелла Испанская? – съязвила я, выключая в помещении свет и выходя в коридор, где сразу стало очень темно.
– Эта Изабелла, она тоже боялась змей? – спросила Ирка, зажигая фонарик.
– Нет, просто она не мылась, пока испанцы не взяли Гранаду.
– У них в Испании не было мыла?
– У них не было Гранады! – Я забрала себе фонарик и побрела в сторону лестницы. – Королева Изабелла Кастильская и ее супруг Филипп Испанский долгие годы вели осаду Гранады, желая во что бы то ни стало оттяпать ее у мавров. Чтобы заручиться божьей помощью, Изабелла поклялась не мыться до победного конца. Почему это должно было расположить высшие силы в ее пользу, я не знаю, но осада Гранады увенчалась успехом.
