– Не ори! – прикрикнула на меня подруга. – Я говорю, что нам нужен тот, кто заказал подбросить тебе змею!
– Кстати, о змеях, – немного успокоившись, добавила я. – К числу погибших насильственной смертью я еще не причислила убитую тобой Фаню!
– В баню Фаню! – воскликнула Ирка. – Ее смерть на моей совести, и забудем об этом! Хотя…
Подруга ненадолго замолчала и вдруг совсем другим, очень довольным голосом сказала:
– Вторая змея – тоже моя!
– Прекрати говорить стихами и загадками, – попросила я.
– Я говорю, что змею скорее всего подбросили не тебе, а мне! – объяснила Ирка. – Помнишь, мы вчера закинули в ящик «Атланта» последний лист твоей анкеты? Заполняла-то ее я! И честно написала, что боюсь змей!
– Точно! – Я шлепнула себя по кoленке. – Как же я сама не догадалась? Ир, а ты в этой анкете, случайно, не свой адрес вместо моего указала?
– Вполне возможно, я уже не помню. А что?
– А то, что давешнюю записку с требованием не совать нос в чужие дела прилепили на твой забор! Подозреваю, что это сделали те же люди, которые подбросили мне дохлую ящерицу!
– А зачем? – немного помолчав, осторожно спросила Ирка.
– Ну, русским же языком написали на заборе: чтобы не лезла в чужие дела! Интересно, какие там у них дела, в которых мой длинный нос будет лишним? Пожалуй, наведаюсь я еще в ту контору, – задумчиво сказала я.
В этот момент в комнате что-то пугающе грохнуло.
– Погоди-ка! – Я положила трубку на обувную тумбочку и сунула голову в дверной проем.
– Это не я, это Мася! – быстро сказал Колян, поймав мой вопросительный взгляд. – Он бросил зонтик в открытую дверцу шкафа, и дверца захлопнулась. Немножко шумно получилось, но все цело.
– Что у вас там случилось? – Иркиным голосом прокричала с тумбочки забытая телефонная трубка.
– Мася метнул зонтик в дверцу шкафа, – объяснила я. – Дверца была открыта, а зонтик, наоборот, закрыт, и грохнуло здорово. Не знаю, что это Масяне вздумалось.
– Да он в цирке видел нечто подобное, – засмеялась подруга. – Там клоун бросал зонтик, как копье, в мишень с кругами. Ну, если у вас все в порядке, я пойду. Спокойной ночи!
– Пока! – Я положила трубку и вошла в комнату.
– Я могу! Я могу! – громко кричал ребенок, размахивая короткой дубинкой зонтика.
– Ты можешь разбить, например, телевизор, – согласился Колян, закрывающий своим телом стойку с аппаратурой. – Или видик, или даже, не приведи бог, компьютер!
– Если вам обязательно нужно что-нибудь расколотить, добейте стекло в балконной двери, – предложила я. – Может, тогда мы его наконец заменим на новое.
– А чем тебе старое не нравится? – надулся Колян, собственноручно заклеивший пробоину, оставленную перелетным бегемотом, куском плексигласа. – Очень аккуратная латка, за занавесками ее совсем не видно!
– Я могу! Летать! – заорал малыш, раздосадованный тем, что на него не обращают внимания.
– Только не сквозь стекла, ладно? – попросил Колян.
До меня с опозданием дошло, что ребенок цитирует стишок из мультфильма, который часто смотрит, – про клоуна, который в ответ на бестактный вопрос: «Клоун, клоун, что ты можешь?» – хвастает: «Я могу скакать, как лошадь! Я могу летать, как птичка! Я могу снести яичко!» – и так далее. Сообразив, что малыш требует показать ему любимый мультик, я взяла с полки кассету и сунула ее в видик. При первых же звуках знакомой песенки «Карусель, карусель…» ребенок успокоился и уселся на ковер, с интересом глядя на экран. Волей-неволей я тоже смотрела мультфильм, и, когда комический персонаж заявил, что может, помимо прочего, функционировать как несушка, в моей голове что-то щелкнуло. Цирковой клоун-копьеметатель, о котором рассказала Ирка, и яйценоская курица, бегавшая по стальной балке под крышей выставочного центра, слились в моем сознании воедино, превратившись в темную фигуру пугающих очертаний. Фигура кралась по бельесушильному тросику, удерживая равновесие при помощи прихваченного на манер шеста длинного зонта, чтобы затем метнуть этот самый зонт в спящего на балконе Диму – острием прямо в сердце. Похоже, я поняла, как был убит Дмитрий Желтиков! Оставалось узнать, кто это сделал, а для этого нужно было пойти в цирк и сорвать маску с клоуна, столь необычно использующего зонт.
Вторник
– Что такое? Какой медведь в лесу сдох? Ты пришла на работу раньше всех! – заметил Сима, когда я ворвалась в редакторскую, размахивая сумкой.
– Насчет медведей ничего не знаю, я в последнее время все больше по рептилиям специализируюсь, – ответила я, по параболе отправляя сумку на диван и устремляясь к столу дежурного редактора. – Симочка, будь другом, дай мне сегодня какую-нибудь простенькую работенку, мне очень нужно поскорее освободиться!
– Именно поэтому ты прибежала первой? – Сима уткнулся носом в расписание съемок.
– Пока коллеги не расхватали самое лучшее, – кивнула я. – А то нам с Вадиком вечно какие-то неудобоваримые остатки достаются!
– Кто упоминал имя Вадиково всуе? – нарочито сурово вопросил от двери глубокий бас, тут же перешедший в натужный кашель и превратившийся в знакомый баритон оператора. – Кхе, кхе… Нет ли у нас чего-нибудь, чем можно горло промочить? Например, кофе с булочкой?
– Особенно хорошо промочить горло булочкой! – съязвила Наташа, появившаяся следом за Вадиком.
Она протолкнула оператора в помещение, и он тут же бухнулся на диван.
– В холодильнике есть колбаса, – не поднимая головы, сообщил Сима. – Можешь попробовать промочить горло ею.
Вадик спрыгнул с дивана и, потирая ладони, подошел к морозильному агрегату.
– Правда, колбаска не очень свежая: уборщица утром нашла ее в углу за шкафом, – закончил фразу Сима.
– Не иначе моя полукопченая польская нашлась! – обрадовалась я.
Вадик отошел от холодильника.
– Что-то мне не хочется польской, – опасливо сказал он. – Кажется, у меня на нее аллергия.
– Только на колбасу или вообще на все польское? – спросил Сима. – А то я хотел отправить вас с Леной на съемку в мэрию. Там через полчаса ждут делегацию польских аграриев, нужно сделать минутный сюжетик в новости.
Вадик вопросительно посмотрел на меня и, увидев, что я киваю, согласился:
– Ладно, аграриев я как-нибудь переварю.
Польские аграрии оказались холеными мужиками в дорогих костюмах и ботинках из кожи антилопы. Я тщетно пыталась представить их за штурвалом комбайна или у доильного агрегата, пока не выяснилось, что Сима немного напутал: на самом деле поляки прислали к нам своих представителей пищевой и перерабатывающей промышленности. У каждого из этих «пшекающих» мордастых дядечек было по паре-тройке заводов и плюс к тому желание обзавестись собственным производством в наших широтах, поближе к дешевому сырью и рабочей силе. Уяснив суть происходящего, я стала строить глазки Вадику, взглядом указывая ему на дверь. Оператор заметил мои офтальмологические упражнения не сразу, а лишь после того, как ко мне подкралась девица из числа мэрских служащих, ответственная за охрану здоровья присутствующих. Взволнованным шепотом поинтересовавшись, не плохо ли мне, барышня предложила вывести меня на свежий воздух. Я сказала, что именно к этому и стремлюсь, и мы рука об руку покинули зал.
